Гунны, аланы и готы в 388 г. были не постоянными римскими солдатами, а свободными варварами, нанятыми на одну кампанию. Римляне не снабжали их оружием. Все, что надо, они приносили с собой, в том числе железные кирасы.

Спустя 50 лет некие гунны под командованием Литория в Галлии были одеты в такие же доспехи, они тоже являлись не кадровыми солдатами, а вспомогательными войсками. Сидоний Аполлинарий описывает дуэль между Авитом и гунном из контингента Литория: «Вот они в первый раз сошлись, во второй, в третий. Поднялось копье и пронзило этого кровожадного человека; его грудь была пробита, а панцирь расколот надвое, треснув даже там, где он прикрывал спину [post et confinia dorsi cedit transfosso ruptus bis pectore thorax]; и когда кровь забила ключом из двух отверстий, две раны по отдельности исторгли из тела жизнь, которую могла забрать каждая из них»[109].

Thorax – это явно не нагрудная пластина, а броня, защищающая тело воина со всех сторон, причем не кожаная, а железная. Возможно, такую же носил гунн Бохас из личной стражи Велизария: «Он был окружен двенадцатью врагами, вооруженными копьями. И все они напали на него одновременно. Но его Thorax выдержал все удары, которые он ощутил не сильно. Но один из готов ударил его сзади, в то место, где его тело не было прикрыто, над правой подмышкой, близко к плечу, и ранил молодца, хотя и не смертельным ударом».

Пакат в IV, Сидоний в V и Прокопий в VI в. удостоверили, что гунны были «людьми с железными кирасами». Есть еще три источника, которые пока не привлекли всеобщего внимания. Первый – проповедь о святом Фоке Астерия Амасийского. Святой почитался по всему свету, даже «самые дикие скифы, жившие на другой стороне Эвксина до самого Фасиса», были глубоко преданы ему. Один из их правителей «снял корону, искрящуюся золотом и драгоценными камнями, и отложил свои военные доспехи из драгоценного металла (потому что броня варваров богата и роскошна) и отправил все это церкви Святого Фоки в Синопе». Проповедь (это один из аутентичных трудов Астерия) была написана около 400 г., когда значительная часть территории, описанной Астерием, находилась под властью гуннов, так что «один из правителей», возможно, был гунном. В благочестивой набожности Астерий мог произвести обычного вождя в цари.

Другой источник – панегирик Меробавда на третье консульство Аэция. В стихах 79–83[110]поэт описывает оснащение гуннов.

* fulgentes i]n tela runt: gravis ardeat auro

* balteus, a][111]uratae circumdent tela pharetrae

* aurea cri]spatis insidat lamna lupatis;

* incendant] gemmas chalybe ferroque micantes

* cassidis[112]a]uratis facibus lux indual enses.

Ремни, колчаны, конские мундштуки, шлемы и доспехи, украшенные драгоценными камнями, – все было позолоченным. От гекзаметров невозможно просто отмахнуться, посчитав повторением того, что Меробавд читал у Клавдиана и Стация. Они явно составлены по образцу In Rufinum II (352–377) и других фрагментов, касающихся роскошного оснащения элитной римской кавалерии. Более того, правда то, что почти все золотое или позолоченное оружие гуннов имеет римские аналоги. Кое-что действительно может иметь римское происхождение[113], некоторые гунны могли носить персидскую позолоченную броню[114]. Но все это не умаляет ценности описания гуннского оружия Меробавдом. Поэт не мог нарисовать такую картину, если бы она не соответствовала действительности. Его публика, и прежде всего Аэций, знала гуннов. Если бы Меробавд назвал меховые шапки шлемами, а кожаные куртки доспехами, над ним стали бы смеяться. Так что некоторые гунны действительно носили дорогостоящую броню.

И наконец, есть короткий отрывок у Приска, сохраненный у Свиды: мавританский шут Зеркон сопровождал в военной кампании Бледу в полных доспехах.

Таким образом, шесть авторов, независимо друг от друга, говорят о доспехах гуннов. Это никоим образом не доказывает, что все гунны носили броню. Большинство из них, как отметил Аммиан, имели легкое снаряжение, и такое положение сохранялось до конца царства Аттилы. Но многие представители гуннской знати имели тяжелую броню, и количество доспехов увеличивалось с ростом благосостояния гуннов.

Шлемы

Гунны в армии Феодосия, вероятно, носили металлические шлемы. Их тела защищали железные доспехи, и трудно представить, что при этом они оставались с непокрытыми головами или носили мягкие кожаные или меховые шапки. Как нам известно от Меробавда, в 440-х гг. шлемы гуннской знати были позолоченными. На что они походили, можно узнать у Сидония Аполлинария. В «Панегирике Авиту» (253–255) он описал, как выравнивались черепа гуннских мальчиков.

«Круглая повязка придавливала еще нежные ноздри, чтобы нос не выдавался вперед и не мешал шлему. Материнская любовь обезображивает рожденных для битв, поскольку при отсутствии носа поверхность щек делается еще шире», – на основании этих строк Арендт сделал вывод, что гуннские шлемы имели носовые стрелки.

Понятно, что шлемов нет в гуннских могильниках. Как и доспехи, шлемы были настолько дорогостоящими, что передавались из поколения в поколение. Каркасному шлему из Гаммертингена было более 100 лет, когда он был помещен в могилу. Возможно, свою роль сыграло и широко распространенное убеждение, что на мертвых уже никто не нападет.

Гуннский шлем, вероятнее всего, был каркасным. Если, как утверждает Пост, каркасные шлемы с медным остовом следует отделять от аналогичных с железным остовом, гуннские шлемы не могут принадлежать к первой группе, у которых носовые стрелки встречаются в рудиментарной форме или их нет вообще. Они, однако, могут напоминать железный каркасный шлем из Дейр-эль-Медины в Египте, который Вернер датировал V в. По его мнению, шлем принадлежал римскому офицеру. Сарматские шлемы на арке Галерия в Фессалониках имеют защиту носа, хотя каркасные они или нет, установить невозможно.

Более того, существует любопытный шлем из Керчи, снабженный кожаными ремешками. Его обнаружил Кулаковский в керченских катакомбах. Он лежал вместе с пластинами от пластинчатых доспехов, наконечником копья, 20 наконечниками стрел, кусками расшитой золотом ткани, позолоченными пряжками с ремня и монетой императора Льва. Поскольку в монете было отверстие, находку датировали VI в. Но гробница была разграблена ранее, и потому монета могла быть утеряна, считал Кулаковский, грабителями. Франксай датирует шлем V в. и считает ее аварской, хотя в V в. аварцы и близко не подходили к Крыму. Если человека похоронили в подземном помещении, построенном специально для него, он мог быть гунном. Таких катакомб после V в. не строили, но гробница могла быть вторичным захоронением.