Гхилла была не единственной, кто выдавал свои мысли всякий раз, как бросал на меня беглый или сердитый взгляд. Моя наставница-аргоси заставляла меня проводить бесчисленные часы в каждой дешевой грязной дыре на континенте, изучая неумышленные откровения чужого взгляда («Люди говорят глазами, парень. Они не хотят этого делать, но делают. Просто нужно научиться слушать»)… Оказалось, что все это действительно срабатывает.

Сутарей хотела знать, вправду ли у меня есть способ обойти непреодолимую угрозу семидесяти семи военных магов. Азир задавался вопросом, закончится ли сегодня его молодая жизнь. Бателиос хотел убедиться: он не заплатит доверием своих друзей за то, что меня поддержал.

Взгляды, которые исподтишка бросал назад Турнам, похоже, в основном предназначались Нифении. Есть ли у нее парень? А если нет, заинтересуется ли она берабесским нарциссом с хорошо развитой мускулатурой, самодовольной улыбкой и настолько большим эго, что он не замечал, как она заставляет себя не вздрагивать каждый раз, когда видит отметины Черной Тени у него на руках. Думаю, как бы много вы ни путешествовали, вы не сможете поколебать предрассудки своего воспитания.

Но именно Диадера наблюдала за мной пристальнее других, и именно ее взгляды исподтишка мне труднее всего было истолковать. В них можно было столько всего увидеть. Она волновалась. Она сердилась. Она была сбита с толку. Но прежде всего… она выглядела обиженной.

Хотя Диадера притворялась, будто наше сближение у костра было беззаботной забавой, мне все время вспоминалось, что она сказала, когда я впервые появился в аббатстве: «Я никогда не встречала никого, чьи Тени были бы так близки к моей собственной». Это значило для нее больше, чем она говорила? Было ли кокетливое поведение дароменской придворной, которое я продолжал принимать за мастерскую манипуляцию, на самом деле просто маскировкой… одиночества?

— Сосредоточься, — прошептала мне Нифения.

Она схватила меня за руку и на мгновение удержала, в то время как почти все остальные ушли вперед.

— Ты волен влюбиться в любую девушку, в какую захочешь, Келлен, но мы с Айшеком рисковали жизнью, чтобы тебя спасти. Если в результате мы погибнем, я буду считать тебя очень плохим другом.

— Я полностью сосредоточен, — сказал я.

«А еще я влюблен в тебя».

Это мысль пришла непрошеной и неожиданной. И я был к ней совершенно неготов.

Некоторое время назад я убедил себя, что мои чувства к Нифении были просто детской влюбленностью — такой, какую каждый питает к какой-нибудь девочке, с которой вместе рос и все-таки знал, что никогда не может к ней прикоснуться. Но считается, что фантазии впустую отвлекают мага. Для меткого мага они могут оказаться смертельными.

Я не был влюблен в девочку, по которой томился в классе, когда мы были детьми.

«Я влюблен в эту смелую, умную и слегка пугающую женщину без двух пальцев на каждой руке. Я ушел от нее несколько месяцев назад, но она рисковала всем, чтобы спасти сварливого белкокота от одинокой смерти в пустыне, потому что знала: если бы он умер, моя душа разбилась бы на половинки».

— Келлен? Что-то случилось? Ты странно на меня смотришь.

— Я в порядке. Просто работаю над деталями моего невероятно блестящего плана.

Айшек гавкнул. Нифения перевела это лишь приподнятой бровью, прежде чем уйти вперед. Я почувствовал руку на своем плече и услышал, как Бателиос тихо спросил:

— Все еще убежден, что предпочитаешь девушек? Мальчики куда менее сложные, мой друг.

Он прошел мимо, но на короткое мгновение я заметил, что он наблюдает за Диадерой с такой нежностью, какой я не ожидал. Прошлой ночью, не дав упасть с ней в постель, он защищал меня? Или присматривал и за ней тоже?

«Тебе стоило усерднее стараться убедить аргоси, с которой ты встречался на севере, сделать тебя ее тейзаном, мой большой друг, потому что ты такой же раздражающе-загадочный, как и все аргоси».

— Стой! — выкрикнула Сутарей.

Я побежал вперед, чтобы догнать остальных, которые теперь собрались вокруг Азира. Его ониксовая дорога обрывалась перед ним испещренными трещинами концом.

— Что случилось? — спросил я.

Он покачал головой и стряхнул пот со лба.

— Порядок, — пробормотал он.

Турнам теперь держал мальчика за плечи, не давая упасть, чтобы тот мог и дальше прокладывать дорогу без необходимости поддерживать собственный вес.

Глаза Сутарей снова были закрыты, голова ее склонялась туда-сюда, пока ее черная бабочка порхала вдалеке.

— Теперь я вижу их лагерь. Как ты и предполагал, Келлен. Они собрались рядом с Оазисом на территориях джен-теп.

У нее перехватило дыхание.

— Я никогда раньше не видела столько мастеров-магов в одном месте.

— Чт-т-то… — Азиру пришлось остановиться, чтобы удержать равновесие, стоя на одной ноге; другую он занес, готовясь шагнуть в пустоту. — Куд-да я должен ид-дти?

Все посмотрели на меня.

— Не мог бы ты провести нас немного дальше? — спросил я. — Где-то на милю или около того от лагеря?

— Он явно измучен, — сказала Нифения. — Можем ли мы так рисковать?

Гхилла фыркнула:

— Ты ничего не знаешь о хождении в Тени, не так ли, девочка?

Нифения посмотрела на меня:

— Этот ребенок только что назвал меня девочкой?

— Сосредоточься, — ответил я.

— Я могу сд-делать эт-т… — Азир снова замолчал, медленно, со свистом, втягивая воздух. — Я могу сделать это. Еще одна миля — всего лишь шаг.

Чтобы это доказать, он поднял ногу и поставил ее чуть правее, топнув по пустоте. Внезапно с его подошвы поднялся густой туман, похожий на черный пар. Сразу же за туманом я разглядел лесистый склон. Азир прошел сквозь туман, и мы последовали за ним. Спустя мгновение он рухнул в высокую траву.

— Все в порядке, — сказал Турнам, поднимая его на руки. — Он просто не привык делать подряд так много переходов.

— Где мы? — спросила Нифения. — Нам нужно сориентироваться, если мы не хотим, чтобы нас застали врасплох.

Сутарей прошептала что-то Гхилле, та на мгновение задумалась, потом кивнула. Черные крылья теневой бабочки Сутарей разделились, каждое закрыло один глаз Гхиллы. Та согнулась и громко кашлянула. Я подумал, что ее рвет, но из ее рта вытекла небольшая лужица Черной Тени. На земле у наших ног лужа обрела форму, превратившись в миниатюрное изображение горы между двумя долинами, с маленькими реками и лесами.

— Мы здесь, — сказала Сутарей, показав на место у подножия горы. — В южной части джен-теп, недалеко от берабесской границы. Рядом с моим домом.

Судя по ее тону, она этому не обрадовалась.

Когда мы отправлялись в путь, первые лучи утреннего солнца блестели на черных булыжниках аббатства. Мы шли через Тени не больше часа, но сейчас совсем стемнело, и яркая луна висела над головой. Когда-нибудь мне нужно будет выяснить, как работают все эти теневые путешествия. Если предположить, что я проживу достаточно долго.