Общее построение бойцов спецгруппы и санитаров-добровольцев прошло, как я и планировал. Люди были поражены теми наградам, а вернее дарами, которые получили от великого князя. Теперь можно быть уверенным, что этих ребят не сможет распропагандировать против семьи Романовых ни один даже пламенный революционер. И также стало понятно, что после этих событий любой мой приказ этими людьми будет выполнен. Даже то, что я выдал бойцам спецгруппы в два раза больше империалов, чем санитарам, тех не обидело. Они посчитали, что это заслуженно, и великий князь справедливый и щедрый государь. Так же подумали и бойцы спецгруппы, когда прапорщик Хватов получил золотых червонцев в два раза больше, чем любой из них. Решил я и вопрос формирования ещё одной команды. Даже не одной, а двух. Обе они состояли из бывших санитаров. Одна состоящая из четверых бывших санитаров, под командованием самого авторитетного из них фельдфебеля Букина. Эта группа оставалась в Липках и брала под охрану всё то, что имелось в имении. До прибытия в имение подразделений, присланных мной, Букин подчинялся только распоряжениям секретаря великого князя Джонсона. Вторая группа отправлялась в Петроград и поступала в непосредственное подчинение Джонсона. Дислоцирована она будет в Смольном институте, и главная её задача – охрана этого здания и самого секретаря Джонсона. Командиром команды я назначил старшего унтер-офицера Фокина. Он входил в спецгруппу и проявил себя очень неплохо. Жалко было лишать спецгруппу такого бойца, но в такой обстановке оставлять Каца без всякого прикрытия я не мог. Оставить в Смольном только одних санитаров было бы смешно – как бойцы они были слабоваты. А вот Фокин в экстремальной ситуации действовал великолепно. Не зря мы его выбрали из многих претендентов в бойцы спецгруппы. И что немаловажно, он был не только быстр, решителен и сообразителен в быстротечных схватках, но и дисциплинирован и очень обязателен. Да и как командир отдельной группы он был хорош. Так что спецгруппа, конечно, теряла от убытия такого бойца, но что не сделаешь ради лучшего друга. Чтобы спецгруппа не потеряла хотя бы в численности, прапорщик по моему совету предложил стать её бойцом санитару – ефрейтору Кротову.

Когда мероприятие было закончено, я ещё несколько минут беседовал с прапорщиком, давал ему ЦУ. Потом подошел к стоящим поодаль сторожу и Спиридону. Они уже знали, что разговаривают с великим князем, братом императора и командиром известной даже здесь Дикой дивизии. Поэтому были очень подобострастны и воспринимали любое моё предложение как приказ. А предложил я им перейти ко мне на службу. И главное, чем они должны были заниматься, это контролировать появление незнакомых людей вблизи имения. Объяснил, что в Липках будут проходить переподготовку всадники из 2-го Кавалерийского корпуса, которым я сейчас командую, и германские шпионы наверняка будут вынюхивать, что творится в имении. Подозвав фельдфебеля Букина, я представил ему новых служащих, которые будут заниматься охраной внешнего периметра имения. Сторож и Спиридон были удивлены, когда я вспомнил, что обещал заплатить за содействие в проведении операции. А ещё больше они удивились, когда я заплатил в два раза больше, чем первоначально обещал. Одним словом, поддержка местного населения планам великого князя была обеспечена. Да и прислуга лесоторговца практически сразу, после беседы с прапорщиком, переметнулась к новым хозяевам. Это сделали все, но двоих я отбраковал. Они были финнами и, вполне вероятно, участвовали в делах своего хозяина. Женщину, которая ночью была с лесоторговцем, я оставил. Джигиты меньше будут рыскать по окрестностям, если рядом будет женщина лёгкого поведения. А когда я рассмотрел всю прислугу лесоторговца, то заподозрил, что такая женщина здесь была не одна. Добавить ещё пару-тройку портовых девок, и получится среднего размера бордель. Вот мужик был всего один. Именно он привёл нас к спальням, где ночевали задержанные финны. Услугами этого нового работника великого князя я сразу же и воспользовался. Приказав Ивану найти дюжину пустых мешков и принести их в кабинет бывшего хозяина, я сам с чувством выполненной необходимой работы направился туда же.

Конечно же, после бессонной ночи и запредельных стрессовых нагрузок следовало бы отдохнуть – хоть немного поспать. Но я не мог – организм вошёл в такое состояние, что требовал действий. Вот я и решил занять его действиями – теми, которые не доверишь никому постороннему. Конечно же, это подготовка содержимого сейфа к перевозке. А проще сказать, раскладывание денег по мешкам для удобства их перемещения. Если посмотреть на это со стороны, то картина была ещё та – достойная мастеров создателей фильмов ужасов. А что – мужик в непонятной форме цвета хаки, стоя у раскрытого огромного сейфа, кидает в мешки, предназначенные для хранения картошки, пачки денежных купюр. Несколько мешков, заполненных на треть, стоят у стенки, они не завязаны, и в тусклом свете керосинки видны торчащие из них пачки купюр. Картина наполненных деньгами мешков, конечно, завораживала, но по мозгам били кровавые пятна на огромном голубом напольном ковре (в России в это время слово палас было неизвестно). Эти пятна складывались в кровавую дорожку, тянущуюся от разбитого окна к входной двери. Именно по такой траектории Кротов вытаскивал за ноги труп финна. Но вся эта ужасающая картина транспортировки трупа из кабинета не помешала мне, после того как разложил деньги в мешки и завязал их, устроиться на диване, укрывшись пледом, и попытаться отдохнуть. Я даже и не пытался уснуть, просто решил расслабиться и дать мышцам отдохнуть от физической нагрузки последних двенадцати часов. Сначала-то я расслабился и ни о чём не думал. А потом начал размышлять, что с поездкой в ставку придётся подождать. Нужно самому проконтролировать ликвидацию егерей, расквартированных на хуторе «Лосиный остров». Дело важное, а встреча с Николаем II никуда не уйдёт. Если удастся уничтожить егерей, затаившихся на хуторе под Выборгом, и раскрутить задержанных финнов на предмет коридоров, по которым переходят немецкие ставленники российско-шведскую границу, то это будет очень большое дело. Станет возможным перехватить основные силы тех, кто развалил Российскую империю. Когда я начал строить планы допросов задержанных финнов, организм не выдержал, мозг отключился, и я провалился в глубочайший сон.

Пробуждение было неожиданным и тревожным. Внутренний сторож подал сигнал опасности, и я, выхватив из потайной кобуры свой маленький револьвер, вскочил с дивана. Хорошо, что в комнате было уже светло, и я узнал роющегося в мешках, стоящих у стены, своего секретаря Джонсона. Внутренний сторож, пока я дрых, был начеку и охранял добытые, можно сказать, в бою, сумасшедшие даже для великого князя деньги. Выругавшись про себя, я воскликнул:

– Кац, ты охренел? Или тебе жизнь не дорога? Я же тебе рассказывал, что в армии меня научили сначала стрелять, а потом разбираться, правильно я это сделал или нет. Я сейчас в боевой обстановке и шлёпнул бы тебя на раз-два. Нет чтобы разбудил умаявшегося друга, а потом мы вместе бы посмотрели на это бабло. Нет, тебе зачем-то нужно было тихонько прокрасться и ворошить эти мешки. Зачем развязал все, тебе одного было мало?

– Михась, да ты меня сам заинтриговал рассказом о больших деньгах. Я, когда сюда ехал, только об этом и думал. Ты же сам знаешь, какое у нас положение с финансами – большая жопа, которая всё увеличивается в размерах. Когда ещё поступят деньги, обещанные английским послом? Обещанного, как говорится – три года ждут, а дела нужно делать уже сейчас. Хоть ты меня и обнадёжил по телефону, и я безропотно расплатился с Семёном, но страх оставить без финансирования все наши затеи довлел над моим рассудком. Я, когда увидел тебя спящим, честно скажу, хотел разбудить, но потом увидел стоящие у стены мешки и решил посмотреть, что в них.