Поэтому пока четвертый и пятый этажи были закрыты. Там шел ремонт. А вот три первых этажа уже были заполнены «переселенцами». Всего у института было пять корпусов общежитий, так что ректор счел это наименьшим злом. Человеком он был старой закалки, сам приехал из деревни, жил в общаге и помнил, как бесил, даже БЕСИЛ сосед, который постоянно устраивал гулянки и пьянки. Для деревенского мальчишки учеба была единственным шансом выбраться наверх, а для соседа…

«Учиться надо весело», – говорил он и притаскивал с вечера водки, а с утра – пива.

Так что ректор махнул рукой, потребовал с комендантов списки тех, от кого они мечтали избавиться, и принялся компоновать. Лучше уж помучиться недельку, чем пять лет жалобы слушать. И потом туда таких же скидывать.

Вот общага и гуляла.

Коменданта ректор тоже подобрал подходящего, из любителей выпить, и вахтеров таких же…

Анна этого не знала. Но в общагу вошла смело.

Триста шестнадцать?

Вот «вертушка», вот «рамка», вот пьяный вахтер, вот длиннющий коридор… где тут лестница на третий этаж? Ага, вот!

Анне повезло. Основная гулянка была на третьем как раз этаже. На кухне третьего этажа. И в общежитии были две лестницы. Одна ближе к выходу, вторая, на которой сейчас и было оживленное движение, ближе к кухне. Поэтому по лестнице она поднялась беспрепятственно. А вот потом…

Сразу на этаж она выходить не стала.

Пропустила одну веселую компанию, вторую… дождалась затишья, когда кто-то заорал с кухни, приглашая всех выпить, – и вышла с площадки.

Ага, очень удачно.

Триста шестнадцатая комната как раз через две двери. Анна метнулась к ней рысью.

– Кира!!! Это я, Анна!

Замок мгновенно скрежетнул, и у Анны сердце сжалось. Бедная девочка. Сидела за дверью, прислушивалась к каждому шороху… авось впредь умнее будет! Если сразу не дошло, так сейчас страхом хорошо добьется!

– Анечка!

Анна втолкнула девочку в комнату и подождала, пока пройдет еще одна компания. Поднесла палец к губам: молчи! Протянула руку – возьмись, и идем.

Кира слушалась.

Опасность они оценивали достаточно здраво. У нас, конечно, не Европа с их паршивой толерастией, по которой ты даже защищаться не можешь, если напавший принадлежит к какому-то меньшинству. Не то чтоб его в ответ отходить поленом, а даже себя защитить нельзя! И полиция не поможет, чтобы «не разжигать национальную рознь». У нас пока понимают, что подонок национальности не имеет, равно как и сексуальной ориентации. Но…

Скопище пьяных мужиков и баб? Да еще половина иностранцы?

Понятно, потом пожалеют и покаются. Наверное. Но что с тобой-то сделают в пьяном угаре? Хорошо хоть, у Киры хватило ума это понять и не геройствовать.

Рывок на лестницу получился очень удачным. А вот потом…

Кой черт занес их именно сюда и сейчас? Видимо, поднимались за Анной? Или прошли мимо и решили выкурить косяк?

Двое здоровущих парней явно восточной национальности, не кавказцы, а что-то другое… Сирия? Иран? Оба пьяные (после заката Аллах не видит, значит, можно), воняющие марихуаной (про нее в Коране вообще ничего нет) и весьма возбужденные[25].

И оба весьма обрадовались девушкам.

Один встал и прямиком направился к Анне.

Второй просто широко развел руки и развалился, перекрывая проход.

Анна скрипнула зубами. Разум ее работал четко. Если она сейчас начнет драться… она – не Яна. Она не сможет быстро и качественно вырубить человека. И этих двоих тоже.

Поднимется шум, прибегут другие… и какие именно?

Может ли она так рисковать Кирой?

Нет.

Поэтому она сильно, до синяков сжала руку девочки.

– Стой и молчи!

– Аня…

Поздно. Анна уже шагнула вперед, в гостеприимно распахнутые объятия. Но порадоваться парень не успел.

– Умри, во имя Хеллы.

Тихо-тихо. Но ведь сработало же!

Тело осело на ступеньки, а Анна уже сделала второй шаг и наклонилась ко второму наркоману. Он даже пока еще осознать ничего не успел, не понял, почему оседает на пол друг, так и сидел с глумливо-похотливой улыбочкой на толстых, словно замасленных губах…

– Умри, во имя Хеллы.

И на ступеньки мягко ложится второе тело.

Анна схватила ошеломленную Киру за руку и потащила за собой. По счастью, больше им никто не встретился.

На улице девушка взглянула на маленькие часики.

Ага, до приезда Романа у них еще есть полчасика. Даже чуть больше. Занятие в спортклубе занимает три часа, это пока скалодром, пока бассейн, пока одеться-раздеться, посидеть в кафешке…

Время есть.

И Анна затащила Киру в первый попавшийся закоулок.

– Кирюша, соберись! Как ты себя чувствуешь?

– П-плохо. Ань, а эт-ти…

– А что – эти? Лежат себе. Тихо.

– Т-ты их уб-била?

От шока Кира заикалась. Анна покрутила рукой у виска:

– С ума сошла?

– А к-как?

Девочка явно приходила в себя. Анна только вздохнула и воспользовалась знаниями Яны.

– Если сильно надавить человеку на сонную артерию, можно лишить его сознания. Но так и убить можно, учти. Не умеешь – лучше не делать.

– А ты их… убила?

– Кира, у меня бы на это времени не хватило, – покривила душой Анна. – Оглушила, да. Хотя кто его знает, что дальше будет? Если с лестницы не рухнут, шеи себе не поломают… после такого может быть потеря ориентации в пространстве. Но если что – говорим, что они просто под наркотой, поняла?

– Да…

– Что они нас не схватили, хотя и пытались. Координация движений у них уже была никакая, мы увернулись и удрали. Поняла?

– Поняла.

– Нам лишние вопросы не нужны.

Говорить девочке правду Анна не собиралась! Это уж явный перебор! Нельзя такое на малышку взваливать, тут и взрослый сломаться может. А уж девочка…

Кира ткнулась ей в плечо и разревелась.

– Аня, я так испугалась! Витя…

– Козел! – рыкнула Анна, мысленно извиняясь перед милейшими животными.

– Д-да.

– И чтоб я больше про него не слышала. Не то пришибу!