решил, что за ним пришла «белочка», – прыснула я. – А когда он еще и с кровати со страху грохнулся… Просто умора!

Шон улыбнулся, кивнул.

– Да, у Винсента отличное чувство юмора. Он умудряется оживить даже самых скучных персонажей. Но к господину Нолланду это не относится, темпераментный был писатель. Поэтому «Первого» любят все. Особенно Фредерик Штольцберг. Это его любимая опера.

– Правда? – улыбнулась я.

– Да. Ты не видела грот в его особняке?

– Нет…

Шон задумчиво на меня посмотрел.

– Ладно. Я уже говорил, что Фредерик Штольцберг питает страсть к разнузданной роскоши. А история жизни Кристофера Нолланда вызывает в нем живой эмоциональный отклик. На следующий день после премьеры «Первого», которая имела оглушительный успех, он приказал создать на территории своего загородного особняка искусственный грот со светомузыкой и эфириусными росписями на стенах в качестве декораций, чтобы наслаждаться оперой в уединении. Иногда он приглашает к себе кого-то из гостей, но делает это редко. Лиза считает этот грот самым пафосным местом во всей стране. Странно, что она тебе его не показывала.

Я внутренне напряглась. Неужели Шон все еще держал в голове мое необычное поведение в тот уикенд?

– Не успела, наверное. – Я приложила усилия, чтобы мой голос прозвучал беззаботно. – Мы рано уехали.

Шон кивнул и проводил меня в фойе. Там прохаживались нарядно одетые зрители, которые не столько любовались висящими на стенах портретами солистов, сколько искали глазами знакомых.

– Шон! Кара! – долетел до нас откуда-то сзади бодрый бархатистый голос господина Шульте.

Мы обернулись и подошли к нему.

– Йен! – Шон пожал руку приятелю. – Какими судьбами?

– Решил вывести в свет Кассандру, – ответил он Шону. И пояснил специально для меня: – Мы с ней дружим с детства, ее отец входил в совет директоров «Либрум Индастрис», а потом и муж. Хотя до этого Кристиан работал в Пантеоне. – Я удивилась и уже собиралась подробнее расспросить о коллеге, как Йен мрачно добавил: – Он умер недавно. Кассандру это сильно подкосило, никак не может оправиться.

– Понятно. А где она сейчас? – спросила я.

– Общается со старыми друзьями отца. Я отошел, чтобы им не мешать. А как обстоят дела с вашим новым проектом, Кара?

Я нахмурилась, вспомнив о своем меморисборнике, формулу материализации которого буквально по капле выдавливала из себя.

– Работаю, Йен, работаю, – отозвалась уклончиво.

– Рискну предположить, что его завершение уже близко. Фредерик говорил, что вы, Кара, создаете свои прототипы очень быстро. С нетерпением жду демонстрации.

Я улыбнулась, понятия не имея, что на это сказать. Стало стыдно. Мысленно выругала себя за несобранность, нерасторопность и твердо решила, что с понедельника начну вкладываться по максимуму в злополучный проект. Несмотря ни на что.

В этот момент господина Шульте приветствовал кто-то из знакомых, и он отвернулся, чтобы помахать рукой в ответ. Мой взгляд неожиданно привлекла фигура низкорослого мужчины в дорогом темно-коричневом костюме, который с бокалом шампанского в руках прохаживался вдоль галереи.

Сердце пропустило удар, внутренности скрутились тугим узлом – это был коротышка из моих кошмаров! Неужели галлюцинации снова вернулись?

В ушах зашумело, ноги ослабли…

Я поморгала, надеясь, что чудовищное видение тотчас развеется, но оно не исчезло. К сожалению. Представила, что будет, если меня накроет, как всего пару дней назад, только прямо здесь, в опере, в окружении высшего общества Либрума, а не в пустой капсуле Шона, и стало дурно. Пульс участился, меня охватила паника.

Господи, почему это со мной происходит? Ведь все было так хорошо…

– Кара, что с вами? Вы так побледнели… – долетел до меня, как сквозь толщу воды, взволнованный голос Йена.

Все еще стоя с широко распахнутыми глазами и неотрывно следя за проекцией воображения, я попыталась пошевелить губами, чтобы успокоить собеседника, но не смогла выдавить из себя ни звука.

– Кара… Все хорошо? – Голос Шона прозвучал твердо, спокойно.

Маяк. Шон был моим ориентиром в этом мире. Моей точкой опоры. Тем, кому я доверяла.

Я повернулась к нему и, собравшись, взволнованно прошептала на ухо:

– Ты видишь мужчину в коричневом костюме?

– Того, что стоит возле портрета Винсента? – спросил он, нахмурившись. Я недоверчиво посмотрела на своего спутника. Неужели он его тоже видел? Медленно кивнула. – Да. Кто это? – мрачно спросил Шон, и мне стало жутко.

Неужели коротышка из моих кошмаров реален? Но тогда…

– Не знаю, – пробормотала я внезапно осипшим голосом. – Я… я видела его в день своей смерти. Он припарковал свою машину перед моим автомобилем. Мы с сестрой побежали за ним, чтобы попросить ее отогнать. Я уже собиралась вызвать такси, но Мила выскочила на дорогу, и ее чуть не сбила другая машина. Я успела вовремя оттолкнуть сестру, но сама… – Я запнулась, сглотнула. – Сама оказалась в Эдеме.

Шон стиснул зубы, отчего на его лице заходили желваки.

– Подождите, вы это сейчас о ком? – подключился к расспросам господин Шульте.

– О мужчине с лысиной в десяти метрах от нас. Ты его знаешь, Йен?

Господин Шульте нахмурился.

– Не то чтобы знаю… Видел несколько раз в «Либрум Индастрис». Если не ошибаюсь, он кто-то вроде личного помощника одного из членов совета директоров, Людо Кампфена.

Я слушала Йена, и с каждым произнесенным им словом кровь в моих венах превращалась в буквы, которые выстраивались в пульсирующую алую надпись: «Как он попал в мой мир?» И если мне не привиделось и коротышка действительно был на Земле, то… Неужели существует тайный проход оттуда в Эдем?!

– Кара, вы сказали, что видели его в день вашей смерти? – недоверчиво спросил Йен, и я осторожно кивнула. – Уверен, это какое-то недоразумение. Подождите минутку, я схожу за ним. Вместе мы во всем разберемся.

Йен ушел, а Шон ободряюще сжал мою руку.

– Не гони коней, – тихо сказал он. – Скорее всего, это ошибка.

Я промолчала. Ошибка или нет, но мне во что бы то ни стало надо во всем разобраться.

Иначе я скоро начну во всем сомневаться и перестану себе доверять. Но если это правда… Господи, я бы все отдала за возможность хотя бы ненадолго вернуться домой!

– Добрый вечер, меня зовут Кирк Майне, – вежливо поздоровался с нами мужчина, который, казалось, был не меньше растерян, чем я. – Господин Шульте вкратце описал ваше затруднение, госпожа Грант, но… Не припомню, чтобы мы прежде встречались.

– Возможно, это было не в Либруме? – осторожно спросила я, внимательно вглядываясь в его лицо.

– Вы не покидали его месяца три назад? – подключился к расспросам Шон.

Господин Майне недоверчиво на нас посмотрел.

– Вы угадали, – неловко усмехнулся он, а мое сердце принялось выбивать чечетку. – Я уезжал на север к брату, чтобы отдохнуть, покататься на горных лыжах. Но это было не три, а четыре месяца назад. Потом меня вызвал господин Кампфен, пришлось вернуться прежде, чем закончился отпуск. Госпожа Грант, вы уверены, что видели именно меня? Мой брат живет в уединенном месте. Не представляю, где мы с вами могли пересечься.

Наши взгляды встретились. В карих глазах сквозило недоумение вкупе с сомнением и интересом.

«Нет, это был не он», – подумала я. В груди разлилось разочарование.

– Извините, наверное, вы правы. – Я неспешно провела ладонью по лбу, волосам, ощущая себя смертельно усталой. – Должно быть, я вас перепутала с другим человеком. Просто вы так на него похожи…

Господин Майне изобразил вежливую улыбку.

– С каждым может случиться.

Общительный Йен сумел обратить разговор в шутку, и спустя недолгое время мы распрощались с ними и направились обратно в ложу.

– Ну хотя бы Кирк Майне не был галлюцинацией, – тихо сказала я, потирая пальцами переносицу.

– Да, – мрачно пробормотал Шон.

Резко остановилась, ощетинилась и посмотрела на него в упор.

– Думаешь, я не прислушалась к твоему совету и до сих пор продолжаю думать о доме, поэтому подсознательно ищу в реальном мире подтверждения тому, что есть способ вернуться назад?

Шон тяжело вздохнул.

– Я считаю, что ты скучаешь по своей семье и просто никак не можешь о ней забыть. Даже если и пытаешься это сделать. Но в отношении господина Майне ты оказалась права, Карина. Думаю, ты действительно его видела в своем мире.

– Подожди, – растерялась я, вмиг утратив боевой