Слушая эту, на первый взгляд, белиберду рязанский шоферюга бесповоротно решил, что дело имеет с психически неуравновешенным, но вооруженным типом. Я трезво посмеялся: это для праздничного куража, это для удачной зачистки, это заговор против нечисти и пуль…

Да осилит дорогу идущий! Вперед, диверсантура! Будем очищать земельку от нечистот — огнем и мечом очищать, иного уже не дано по той причине, что хвороба слишком запущена.

Легким пружинистым шагом, похожим на танец jig, направился к двери дирекции. В левой руке — АКМ, в правой — «Бизон», на плече — тряпичная сумка, взятая напрокат, там находились бумаги по НЛО, гранаты, дартсы, нож и ППС.

Ускоряя поступательное движение, поднимал автоматическое оружие на уровень пояса. Указательные пальцы на спусковых крючках. Вперед-вперед, салютовец образца 10!

— Упали, суки! — взревел и мой голос, усиленный эхом, смел от двери торгашеский пустой люд.

Трое секьюрити в знакомой мне темно-пятнистой форме, сидящие в дежурке, только начинают отрывать взгляды от экрана телевизора, а я уже прошиваю их неповоротливые тела короткими очередями. Одна из пуль попадает в телевизор и он лопается с искрящимся новогодним боем.

Вперед, родной! Дощатая дверь налево — тренированный удар ногой. В комнатной кубатуре четверо охранников на отдыхе. Правда, они уже в движении, но плотный огонек из двух стволов останавливает их. Тела мешковато обваливаются друг на друга.

Вперед-вперед! Огонь-огонь по опасно мелькающей фигуре в конце коридора.

Вперед-вперед-вперед! Объявлена война и никакой пощады! Вперед! Только в движение победа! Вперед! Цель — слева: очередь. Цель — справа: очередь.

В подобных спецакциях чувство времени и чувство реальности исчезают. Обостряется хищнический инстинкт: или — ты, или — тебя.

Запах гари, кровь, конвульсирующие тела — это все лишь усиливает обаяние российской бойни.

Фью-цок-фью — запели пули. Это в ближний бой заступили личные телохранители семейства Мамудов. Их было двое и вели они пальбу из кабинета хозяина.

Чтобы снять проблему, хватило одной Ф-1 на двоих. Потом я перепрыгнул через корчащие туши, развороченные горячим металлом, и врезался в очередную дверь.

Это была комната отдыха — за низким столиком сидели два тучных выходца из теплого юга и уминали куски баранины. Они были похожи друг на друга, как братья. Впрочем, они и были братьями. Жирок тек по их тройным подбородкам. Даже гул близкого боя не остановил процесса ожирения.

— Приятного аппетита, — позволил пошутить. — Кто Аслан?

— Ыгы, — признался один из пузанов.

Я понял, что меня не обманывают, и выстрелил из ППС правдолюбу в правый глаз, отчего его крупная голова лопнула переспелым плодом манго.

— Аслан нам не нужен, — объяснился с тем, кто остался сидеть ни жив, ни мертв. — Нам нужен Ахмед. Надеюсь, ты это он?

— Ыгы, — получил новый утвердительный ответ.

Зачистка продолжалась минуту сорок пять секунд — и закончилась успешно. В том смысле, что цель её была достигнута — Ахмед. Теперь проблема возникла другого порядка.

— Поднялся, хачипурик, и побежал балериной, — приказал вору в законе. — Можешь с куском мяса, — пошутил.

Меня поняли буквально. Картинка случилась забавная, право: мелким шажком по окровавленному, пропахшему гарью коридору трусит бонвиван, а в поднятой руке его — кус жареной баранины.

Я танцующим jig`оговым шагом двигался за уморительным Ахмедом и чувствовал, как хлюпает кровь под ногами. Было впечатление, что иду по горло в крови. Всюду была кровь. А в ней куски корчащего человеческого мяса. Это закон бойни — кровь, каша мозгов, слизь кишок, корчь поврежденных тел, вкусный запах пороховой гари и привкус победы.

Дальнейшие события начинали развиваться по моему плану. Когда я с вором в законе вырвался из дирекции, то обнаружил мертвую зону в секторе А. По законам ближнего боя — такая мертвая зона существует три минуты, потом коллективный шок проходит и могут приниматься равносильные меры.

У меня оставался запас в двадцать пять секунд. Их потратил, чтобы затолкать ахмедовскую тушу в крытый короб «газели». Затем, нанеся рукояткой ППС профилактический удар в височную часть головы вора в законе, тиснулся в кабину.

— Поехали, Вася, — приказал по-доброму. — Все будет хорошо. И даже лучше, чем ты думаешь.

Как утверждают в похожих случаях, на шоферюге не было лица. Тем не менее он запустил мотор и грузовичок покатил вдоль бетонных ребристых стен стадиона.

— Как у динозавра в жопе, — пошутил я.

Меня не поняли. Впрочем, это было не важно. Впереди нас прозвучал характерный вой милицейских патрульных машин.

— Посторонись, Вася, — сказал я. — Менты спешат. Должно, случилось что. Не знаешь что?

И не получил ответа. Выполнив мою просьбу, шофер трудно сглотнул небритым кадыком, а потом…

Эх, Вася-Вася! Не ожидал я такой прыти от него, не ожидал. Все предусмотрел, а выверт от «земляка» упустил. Вот что значит верить в благожелательную славянскую наружность. Что делать, страх живет во всех национальностях…

Проще говоря, махнул из кабины рязанский Вася: был человек — и нет человека. И я понял, что у меня могут возникнуть проблемы — в самое ближайшее время.

Я наивно полагал: сам веду военно-тактическую игру, не догадываясь, что вокруг меня уже давно возникло силовое поле противостояния…

Как позже выяснилось, я выполнял лишь роль фитиля, бегущего по бикфордову шнуру событий.

Этого я всего не знал — и прибывал в полной уверенности, что сумею один разрешить проблему на злобу дня. Основанием для такой уверенности была туша всезнающего Ахмеда, которая болталась мануфактурным тюком в кузовке «газели». Я крутил баранку грузовичка и надеялся, что успею вырваться на тактический простор магистрали, уводящей транспорт в область.

Поначалу услышал знакомый и неприятный вой патрульных машин — они плясали в зеркальце заднего обзора; потом возникли три, тоже знакомые мне джиповые коробки с бригадой «Арийс».

Естественно, такая ситуация на дороге жизни заставила меня нервничать. Тем более грузовичок газелил очень даже неспешно. И возникла крайняя необходимость в принятие экстренных и нестандартных решений.

Эх, вывози, нелегкая! И я кидаю грузовичок на разбитую колею, петляющую вдоль железнодорожного пути. Этот маневр позволяет уравнять шансы с патрульными импортными «мерседесами», непригодными для наших разбитых дорог. Но что делать с внедорожниками? Три джиповые коробки приближаются неудержимо, как закат солнца. Не будет ли закат этого дня для тебя, сержант, последним?

Этот вопрос показался мне не лишним. И очень не лишним. Дело в том, что дорога закончилась у древнего деревянного моста. Как-то отцы столицы позабыли его отремонтировать и он благополучно гнил над рекой, не мешая, впрочем, никому.