Коля же, более-менее поняв, где находится, и восстановив в памяти события, при которых он в определенном смысле ее лишился, немедленно начал ощупывать свое лицо, пытаясь понять, что к чему. Собственно, за этим занятием его и застали коллеги, которых Аникушка немедленно оповестил о случившемся. Первым явился Пал Палыч, на физиономии которого было написано немалое облегчение. Он все это время винил себя в произошедшем, и больше других переживал по поводу того, что Нифонтов никак из забытья не вынырнет.

Чудесное исцеление Коли было не единственным интересным событием той лихой ночи, дальше происходили не менее любопытные вещи, о которых Михеев охотно рассказал напарнику, не перестающему трогать шрам, появившийся на щеке.

– Само собой, несколько бойцов князя рванули в ту сторону, откуда стреляли, но никого не нашли. Смылся стрелок, и даже хваленый вурдалачий нюх не помог. Кровососы ведь не хуже иных собак чуют живых, а тут оплошали. Правда, отыскали пропавшего Олега, точнее, то, что от него осталось.

– Я так понимаю, что осталось немного? – осторожно двигая челюстью, уточнил Нифонтов.

– Кучка пепла и обгоревшие фрагменты одежды, – подтвердил Михеев. – Спалил его стрелок. Следы заметал. Матерый, зараза. Ну оно и неудивительно, если учитывать то, что мне после Арвид рассказал.

Коля насторожился, поняв, что за этим последует что-то очень интересное, но услышать продолжение рассказа не успел, поскольку в кабинет шефа заявились остальные коллеги. Единственной, кого между ними не было видно, так это Мезенцевой. Она, услышав весть про пробуждение Нифонтова, сочла свою функцию сопереживальщицы выполненной и вернулась к истокам, то есть снова начала на него обижаться.

Так что к приватной беседе приятели вернулись только минут через сорок, когда все остальные разбрелись по своим рабочим местам, а оперативники засели уже в своем кабинете, попивая крепкий сладкий чаек и уплетая бутерброды, которые им приволок Аникушка. Вообще он эдакую снедь не жаловал, но тут решил чуть поступиться принципами, в честь того, что в стареньком доме на Сухаревке снова воцарился душевный покой.

– Так вот – Пал Палыч отхлебнул чайку, и с отеческой любовью глянул на юного коллегу, который набил рот хлебом с вареной колбаской. – Арвида вся эта ситуация тоже проняла серьезно. Ну да, основной спрос будет с Ростогцева, это его территория, но привез-то нас туда кто? Правильно, господин Ленц. И он был обязан обеспечить нашу безопасность. Опять же – Абрагим, который за него поручился. Тетя Паша все верно сказала, аджины в вопросах чести и самоуважения скрупулезны невероятно, для них каждое пятнышко на репутации является личной трагедией. Умри ты – и все, дому Арвида не поздоровится. И Ростогцеву тоже.

– Ну да, – пробубнил Коля, вспомнив недавнего знакомца-шаурмячника и яркие огоньки предвечного пламени в его глазах. – Этот может.

– И еще как! – подтвердил Михеев. – Добавь сюда клыки, что Ленц напоказ выставил, когда твоя кровушка ему в лицо брызнула. Нет, все понятно, ни один вурдалак не устоит в такой ситуации, но в данном случае это уже не существенно. Кто знает, на кой он к тебе наклонился – посмотреть, что к чему, или в шею вцепиться? Мол – чего добру пропадать?

– И?

– И я его расколол, – с достоинством сообщил Пал Палыч, отсалютовав кружкой с чаем коллеге. – Я же еще там, в шаурмячной, понял – он что-то знает. Поделилась с ним Марфа информацией, просто не хочет кровосос мне ее выкладывать. Ну оно понятно – Марфе не понравится, что ее откровения дальше ушей Арвида пошли, и репутационно это не есть хорошо. Опять же – ему уже тогда было ясно, что все происходящее, скорее всего, звенья одной цепи, и если мы сюда вклинимся, то он может потерять шанс на месть. Мы просто первыми успеем злодея схомутать, а он останется за бортом. Ленцу же очень хотелось выпить того, кто так его подставил.

– Не тяни! – попросил приятеля Коля. – Интересно!

– Помнишь, еще зимой тот дятел, что амулеты клепал, рассказывал о некой ведьме, что ему помогала? – Пал Палыч перегнулся через стол, подцепил за ручку чайник и долил себе в кружку кипятку.

– Было такое, – покивал Коля. – Мы еще хотели узнать, кто она такая, но не смогли, ведьма очень ловко следы замела.

– Ловко, да не совсем. С нашей стороны – да, а вот со своей… Всплыла эта история, короче. Та проказница сдуру проболталась обо всем подруге. Перебрала мохито и развязала язык. Молодая была ведьма, не сильно опытная, не знала о том, что раньше или позже все сказанное ею против нее и обернется. С другой стороны – опытная в такое дерьмо и не полезла бы, сразу сообразила, что если кучка коричневого цвета, лежащая на собачьей площадке, пахнет шоколадом, то это все равно не шоколад.

– Паш, я тебя сейчас слушаю и прямо как авторское кино смотрю, – не выдержал Коля. – То есть вроде и фильм, вроде и актеры неплохие, вот только сюжета нет совершенно, а есть только отдельные отрывки, почти не связанные между собой каким-либо смыслом. Собственно, поэтому я никогда и не смотрю авторское кино!

– Ведьмочку навел на горе-артефактора некий импозантный мужчина, с которым она совершенно случайно познакомилась в одном из ресторанов. Красивый, статный и очень непростой. В смысле – много знает, не беден, и, что важно, ощущается в нем немалая сила. Заметь – я не о мышечной массе речь веду.

– Он из детей Ночи? – утвердительно спросил Коля.

– Именно. Вот только ведьма так и не поняла, кто этот мужчина по масти. Ни тогда в ресторане, ни после того, хоть времени они провели немало, причем не только вертикально, но и горизонтально. Это, к слову, тоже мне сразу показалось странным. Интуиция ведьм может поспорить с кем угодно, они живут на стыке чувств и читают своих собеседников лучше всяких психологов. Даже молоденькие и неопытные. А тут речь не о простом разговоре шла, она как-никак почти месяц бок о бок терлась с этим товарищем. И – ничего. Вот как так?

– Понятия не имею. – Коля от эмоций даже есть перестал. – Что дальше?

– Дальше – больше. Сей таинственный господин очаровал ведьму настолько, что она вписалась во весь этот блудняк с артефактами. Ну да, заработать она на этом заработала, но все равно тема мутная, ни одна из ее коллег поопытней в такую аферу не полезла бы. В результате она заполучила бумажки, которые ей наш дурачок-студент передал, ее новый любовник следом за этим устроил ей ночь страсти, подарил утром на память ювелирный набор, состоящий из сережек и колье, торжественно заявил, что это дар жениха своей невесте, пообещал вернуться вечером, чтобы обсудить их дальнейшее существование в виде супружеской четы и… И все. Как в воду канул.

– Паш, умоляю, не устраивай театр одного актера, – зло засопел Коля, которому надоела дозированно выдаваемая информация.

– А мне нравится. Видел бы ты себя, – хихикнул Михеев. – Шапито!

– Не хочу я себя видеть, – совсем уж обиделся Нифонтов. – Велика радость, рожу вон почти надвое располовинило.

– Ты бога не гневи, – посерьезнел Пал Палыч. – Ну обзавелся отметиной на лице, ничего страшного. Наша профессия такая, на мне тоже рубцов хватает. Располовинило, скажет тоже!