– Помолчи! Я только заморозила его, чтобы остановитькровотечение, покуда я не смогу забрать его на остров. Сама рана не такстрашна, но кровотечение калечит его мозг. Холод ослабит его. Это все, что ямогу сейчас сделать, но этого достаточно, чтобы его состояние не ухудшилось,пока вы не доставите его в Сарну.

– Значит, надежды нет, – страдальчески проговорилаБетуана.

– Вот еще, глупости! Я могла бы поставить его на ногиза день-два – но для этого мне нужно доставить его на остров, потому что тамвремя в моей власти. Исцелить мозг не так уж сложно. Вот сердце… ну да неважно.Слушай меня внимательно, Бетуана. Как только вы с Вэнионом доставите Энгессу вСарну, беги со всех ног к атанской границе. Едва пересечешь границу, бросайсяна колени и начинай молиться своему Богу. Он будет упрямиться – он всегда такой– но ты не отступай. Докучай ему, покуда он не сдастся. Мне нужно, чтобы онразрешил взять Энгессу на остров. Если ничего другого не останется, пообещай,что как-нибудь я тоже окажу ему услугу. Только не уточняй какую. Просто упирайна то, что я могу вылечить Энгессу, а он – не может.

– Я сделаю все, как ты велишь, Божественная! –воскликнула Бетуана.

– Я не велю, Бетуана, я только советую. Не в моейвласти отдавать тебе повеления. – Богиня-Дитя повернулась кВэниону. – Покажи-ка мне свой меч. Я хочу взглянуть на эту желтую кровь.

Вэнион извлек меч из ножен и протянул ей рукоятью вперед.

Она содрогнулась.

– Нет, дорогой, держи его сам. Меня тошнит от запахажелеза. – Она сощурилась, разглядывая пятна на клинке.

– Поразительно, – пробормотала она наконец. –Это вовсе и не кровь.

– Но именно это текло, когда мы рубили их.

– Возможно, но все-таки это не кровь. Скорее желчь.Клааль чересчур далеко зашел в поисках союзников. Гиганты, с которыми выдрались, Вэнион, не принадлежат к этому миру.

– Мы об этом сразу догадались, Божественная.

– Вэнион, я не имею в виду их размеры или телосложение.Судя по всему, даже их внутренние органы отличаются от ваших. Думаю, у них нетлегких.

– У всех есть легкие, Афраэль, – кроме, разве что,рыб.

– Это здесь, Вэнион, в этом мире. Если в жилах этихсуществ течет не кровь, а желчь, стало быть, их печень… – Афраэль замолчалахмурясь.

– Да, – сказала она наконец с некоторым сомнениемв голосе, – думаю, что это все же возможно. Впрочем, не хотела бы я дышатьвоздухом их мира.

– Ты знаешь, что я не имею ни малейшего понятия, о чемты говоришь?

Она улыбнулась.

– Не страшно, дорогой. Я все равно люблю тебя.

– Большое спасибо.

– Не стоит благодарности.

***

– Это могла быть хорошая страна, друг Тикуме, –сказал Кринг, оправляя черную кожаную куртку и оглядывая каменистуюпустыню. – Места здесь открытые и довольно ровные. Все, что здесьнужно, – это немного воды и парочка добрых людей.

Они скакали во главе большого нестройного отряда пелоев.

Тикуме ухмыльнулся.

– Если задуматься, друг Кринг, так это все, что насамом деле нужно в преисподней. Кринг рассмеялся.

– Далеко этот кинезганский лагерь? – спросил он.

– Еще пять лиг. С ними легко драться, друг Кринг.Кинезганцы ездят верхом и вооружены кривыми мечами, похожими на ваши сабли, нокони у них захудалые и медлительные, а сами кинезганцы слишком ленивы, чтобыупражняться в фехтовании. Что еще лучше, они носят свободные одежды с широкимиразвевающимися рукавами. Половина боя уходит у них на то, чтобы выпутаться изсобственных одеяний.

Усмешка Кринга стала волчьей.

– Они удирают от нас, – добавил Тикуме, – новсегда возвращаются.

– На те же самые стоянки? – недоверчиво спросилКринг.

Тикуме кивнул.

– Это намного облегчает дело. Нам даже не приходится ихразыскивать.

– Невероятно! Кто ими командует – трухлявые пни?

– Судя по тому, что я слышал, они получают приказы отКиргона. – Тикуме потер ладонью обритую макушку. – Как ты думаешь,будет ли ересью предположение, что даже бог может быть тупицей?

– Если только ты не скажешь это о нашем Боге, думаю,тебе ничто не грозит.

– Я не хотел бы поссориться с Церковью.

– Патриарх Эмбан – здравомыслящий человек, доми Тикуме.Он не станет отлучать тебя от церкви, если ты скажешь что-то нелестное о нашихврагах. – Кринг приподнялся в стременах, озирая бурые, усыпанныемелкими камешками просторы пустыни Кинезга. – Я заранее предвкушаю этотбой, – сознался он. – Давно уже я не был в хорошей драке. –Кринг опустился в седло. – Да, кстати, чуть не забыл. Я говорил с другомОскайном насчет награды за уши кинезганцев. Он отказал.

– Какая жалость. Воины сражаются куда лучше, если импосулить прибыль.

– У меня это даже вошло в привычку. Мы дрались строллями в Северном Атане, и я наполовину отрезал ухо мертвому троллю, преждечем сообразил, что никто мне за него не заплатит. Занятный холм впереди,верно? – Кринг указал на почти правильной формы купол, высящийся надпустынной равниной.

– Странноватый, – согласился Тикуме. – Насклонах его нет камней – только пыль.

– Наверно, пыльная дюна. Говорят, в Рендоре естьпесчаные дюны, точь-в-точь похожие на эту. Ветер поднимает песок и наметает еговот в такие округлые холмы.

– Разве пыль ведет себя точно так же, как песок?

– Видимо да. Доказательство как раз перед нами.

И тут у них на глазах холм раскололся посередине, и склоныего развернулись веером. Пелои потрясенно воззрились на треугольный лик Клааля,который тяжеловесно выпрямлялся, обрушивая потоки пыли с лоснящихся черныхкрыльев.

Кринг резко осадил коня.

– Я так и знал, что с этим холмом что-то не так! –воскликнул он, проклиная себя за невнимание. Пелойские всадники сгрудилисьвокруг своих предводителей.

– На сей раз он явился не один! – крикнулТикуме. – Он прятал под крыльями солдат! Гляди!