Принц, наверное, даже не знал, что его принцесса попала в беду. Он спокойно сидел в своём замке и, скорее всего, обнимал другую принцессу. Или по-прежнему охранял земли главного короля. Да… Охранял земли главного короля, потому что год с его ухода в армию ещё не прошёл. А эту принцессу, принцессу Агату, спас вчера конюх.

– Как ты? – Анна Георгиевна, искоса взглянув на дочь, налила ей стакан воды и пододвинула какие-то таблетки, лежащие на столе. – Ну ты, вчера, конечно, учудила. Я чуть инфаркт не заработала. Спасибо Никите. Хорошо, что он не удалил мой номер телефона. И хорошо, что он не отказался отвезти тебя домой.

Агата молча уселась на свободный стул. Анна Георгиевна потчевала Никиту пирогом, принесённым из пекарни. Никита не улыбался и во все глаза смотрел на бывшую партнёршу по танцам. Агате от такого взгляда и от накрывшего её стыда хотелось залезть под стол.

– Ты изменилась.

– Ты тоже.

Никита действительно изменился. Только чёрные глаза да запах одеколона остались прежними, а вот подростковая худоба сгладилась, и черты лица стали более мягкими. Голос теперь звучал низко и глубоко.

Голове по-прежнему было тяжело, и Агата отвернулась. Анна Георгиевна продолжала чирикать и спрашивать у Никиты про мать, клуб и Ольгу Викторовну. Их болтовню Наумова младшая не слушала и мысленно задавала себе чёртову тучу вопросов. Как вчерашним вечером она умудрилась принять Никиту за Данила? Неужели так сильно хотела видеть Никифорова, что была готова найти его в любом? И как она не почувствовала проклятый Никитин парфюм? Похоже, ветер не дал… Или бешеное количество алкоголя в крови.

Эх, Никита… Что ты с собой сделала? Да он должен был сказать: «Какого хрена ты с собой сделала?» Вот тогда бы Агата его сразу узнала. Откуда такая вежливость, или ей это тоже почудилось?

И что вообще Никита здесь делает? Неужели ночевал у них? А если нет, то значит прискакал с утра пораньше. Только вот зачем? Удостовериться, что с ней всё в порядке?

Анна Георгиевна всплеснула руками.

– Ой, слышите? Телефон звонит. Пойду-ка отвечу. Вдруг новый клиент. Ума не приложу: как они находят мой личный номер?

На самом деле никакой телефон никто не слышал, но Анну Георгиевну такая очевидная ложь не смущала ни на грамм. Улыбнувшись, она преспокойно упорхнула в свою комнату. Никита и Агата остались в кухне одни. Он смотрел на неё. Она буравила взглядом воду и таблетки от похмелья.

– Ладно, я пойду, пожалуй. Рад, что ты в порядке.

Никита встал. Агате тоже пришлось подняться. Мать с открытыми нараспашку дверями искусно делала вид, что продаёт кому-то дюже выгодный курс.

Он дошёл до шкафа в прихожей и принялся натягивать кроссовки. Не новые, но чистые, как первый снег. Агата сжала рукой горло и хорошенько его потёрла. От воды и лекарства ей постепенно становилось лучше.

– Ну, пока.

– Пока.

Никита вышел за дверь и нажал на кнопку вызова лифта. После шеи Агата принялась тереть лоб. Мать ждала от неё определённых действий, потому и ушла. И Наумова младшая решила, что в эту игру можно играть вдвоём.

– Никита – Он обернулся и с удивлением посмотрел на неё. – Что ты делаешь сегодня вечером?

– Ничего.

– Тогда давай встретимся в семь часов в кафе на Ульяновской и поедим вместе роллы.

– Давай.

* * *

Они сидели в ресторанчике «Кук-си Каби» друг напротив друга. Головная боль и сухость во рту прошли у Агаты ещё днём, и сейчас она чувствовала себя вполне прилично. Никита ел осторожно, но палочки держал умело и правильно. Складывалось впечатление, что он просто не доверяет здешней кухне.

– Отмечали с подружкой одну очень сложную контрольную. Зашли выпить по коктейлю, но у неё что-то дома случилось, и ей пришлось уйти. Я осталась, а потом пришёл этот тип. Не удивлюсь, если он подсыпал мне какую-нибудь гадость в бокал, пока я с мамой по телефону разговаривала. Хорошо, что ты рядом оказался.

Выдавив снисходительную улыбку, Агата театрально вздохнула. Врала она сегодня безбожно и краснеть не собиралась. Правда слишком сильно била её по самолюбию. Никита молчал. Лицо у него было непроницаемым. О чём он думал, оставалось только догадываться, поэтому Агата, промокнув губы салфеткой, решила перевести беседу в менее опасное для её гордости русло.

– В каком ты сейчас танцевальном классе?

– В «B».

– Все ещё?! – она присвистнула. – Ты же получил его почти два года назад. С твоей-то мотивацией и способностями я думала, что ты как минимум уже кандидат в мастера спорта.

Никита пожал плечами.

– Ольга Викторовна нашла тебе плохую партнёршу?

– Да нет. Технически Марина очень сильная. Но она как рыба. Холодная и безэмоциональная.

– И ты не можешь вывести её на эмоции? С твоим-то талантом всех доставать.

Агата улыбнулась. Никита остался серьёзным.

– После того, как ты ушла, медали стали мне не нужны.

– Я честно считала, что без меня тебе будет проще добиться успеха. Я тянула тебя назад, и все в клубе это понимали.

– Зато с тобой мне хотелось развиваться. С тобой мне хотелось побеждать. А с Мариной я тренируюсь по накатанной. Иногда сам не знаю, зачем в зал пришёл. Да и у Ольги Викторовны я давно перестал ходить в любимчиках.

Агата положила на тарелку палочки и скользнула взглядом по недоеденным роллам. Ей резко расхотелось есть.

– Как твой боксёр?

Она потупилась. И снова вспомнила вчерашнюю сцену у стены. И что она там ему наплела? Память выдавала информацию крупицами, и Агата никак не могла понять, где заканчивалась реальность и начинался сон.

– Да никак. – Долгую паузу удалось сгладить наигранно-равнодушным тоном. – Мы расстались полтора года назад. И я понятия не имею, где он и что с ним.

Хоть это была правда. Никита понимающе кивнул и тоже положил на тарелку свои палочки.

– Ты мне нравилась, Агата. Всегда. Практически с первой встречи. И очень сильно.

Изобразить удивление не получилось. В ушах колоколом звенели слова Данила, сказанные в тот день, когда она бросила танцы: «А ещё он сохнет по тебе и бесится, что ты со