— Он был бы прекрасным лекарем, — горько проговорил Ричард. — Но не военным. Хотел доказать, что он сильный… Всем. Родственникам, кадетам, нам всем… И ему это удавалось все десять лет, пока мы учились… А в первом же настоящем бою мы не смогли его вытащить. И он погиб.

— А тогда… — заговорил Милфорд. — Кадеты первого курса организовали вам ловушку. Точнее, ставили ее как раз на маркиза — били по самому слабому.

— А ты нам помог.

Милорд Милфорд склонил голову. Доедали мы в тишине. Милфорд, Ричард и я были погружены в свои раздумья, а синеглазый милорд Швангау, внимательно наблюдал за нами сквозь длинные ресницы. Потом перешли в гостиную. Ричард уселся в свое кресло — и замер. Словно бы его здесь, в этом доме и не было.

— Скажите, — обратилась я к милорду Швангау. — Вы же не считаете, что это я заколдовала Ричарда?

— Нет, — улыбнулся он. — В вас бурлит магия эмоций. Вы действительно на какое-то время можете стать очень сильной. Вам необходимо учиться, если захотите когда-нибудь воспользоваться этим потенциалом. Он силен, это правда. Но так изыскано сплести заклинания, так долго его удерживать… И предусмотреть практически все, чтобы не дать его снять… Я уверен, что его накидывал на себя сам милорд Верд. Я прав?

Ричард кивнул.

— Мы ведь с вами никогда не были друзьями? — спросил он у мага.

— Скорее, мы обоюдно друг друга недолюбливаем, — ответили ему.

Милфорд нахмурился.

— Но вы — верный слуга моего отца.

— Более того, — иронично поклонился ему милорд Швангау. — На мне заклятие подчинения. Если я замыслю что-либо против императора или его семьи, то лишусь жизни.

Я вздрогнула.

— Миледи, не стоит. Я все это заслужил, — склонил голову аристократ.

— Вы кого-то убили?

— Нет, — легко улыбнулся он. — Мятеж моего рода. Я жив только по прихоти императора Тигверда.

— Раймон, не смей так говорить, — поднялся Милфорд.

— Отчего же, Эдвард, если это правда?

— Раймон и Эдвард Шир… — вдруг произнес Ричард. — Братья. Старший — маг. Наверное, самый могущественный в нашей империи. Младший — начальник контрразведки. Отказавшийся от имени взбунтовавшегося отца.

— Именно так, — согласился милорд Швангау. — А теперь, с вашего позволения, я посмотрю, что с вами.

Несколько долгих-долгих минут. Ничего эффектного не происходило, просто маг внимательно смотрел то на Ричарда, то на огонь в камине.

— Странно одно, — проговорил он тихо — однако я вздрогнула.

— Что же, — не отрывая взгляда от огня, спросил милорд Верд.

— Что вы, Тигверд, еще живы.

— Думаю, меня просто трудно убить.

— Кентерберийские змеи — неприятная вещь.

— Рано или поздно ты перестаешь замечать их укусы.

— Обычно маг не доживает до того момента, чтобы не обращать на них внимание, — невесело усмехнулся милорд Швангау.

— Не буду спорить с этим. Милорд Швангау задумался. Еще раз посмотрел на Ричарда, на огонь в камине… Казалось, он цепляется синим взглядом за что-то неуловимое, и ищет ответы в пламени огня. От этого человека веяло силой. Силой, знанием, профессионализмом. Странное ощущение. С одной стороны, он нервировал, становилось неуютно. С другой, я понимала, что надежнее человека просто не найти. Да, император знал, что делал, когда выбирал нового консультанта. Интересно, что стало с Либревером?

— Первое нападение змеи ослабило магию. Не просто ослабило — практически лишило. Какое-то время вы были не опаснее младенца. Я имею в виду магически. Поэтому все дальнейшие нападения срабатывали. И каждый раз вы, милорд Верд, выживали. Но смогли восстановиться со временем — и это совершенно уникально. Объяснить это можно только мощнейшей защитой рода. Я имею в виду магию, о которой практически ничего не известно, магию вашего рода по матери.

Швангау прошелся по комнате, уселся в кресло, и, казалось, задумался. Потом, потерев лицо руками, продолжил:

— Чкори — народ, обладающий тайными знаниями. Секреты передаются по роду из уст в уста. Навыкам обучают только своих. В основном по тому, что отсутствие родства по крови приводит к фатальным последствиям. В истории мы можем найти множество примеров. Чкори готовы делиться знаниями — но это бесполезно. Более того — опасно для мага, не обладающего их способностями. Совсем другое дело — полукровки. Магов-полукровок очень мало — чкори, как правило, заключают браки между собой. Я знаю только одного мага, обладающего подобным потенциалом — герцогиня Реймская. Но ее отец — не Тигверд. Вы — уникальное явление, милорд Верд, и подробно объяснить все я не берусь. Но, на мой взгляд, произошло следующее…

Маг встал, взял кубок, сделал несколько глотков. Подошел к камину — огонь вспыхнул, как будто одобряя и подбадривая.

Я затаила дыхание, впитывая каждое слово этого почему-то пугающего меня человека. Он же продолжал спокойно и уверенно:

— После того, как вы практически восстановились от первого укуса, вас покусали снова. Вы не видите того, что вижу я. Укусы кентерберийских змей остаются на всю жизнь — это затемнения или разрывы на узоре. Узор — потоки магии, окутывающие тело с ног до головы. Он никогда не повторяется, как всем известно. На этом он замолчал.

Милфорд закончил объяснение, за что я была ему очень благодарна:

— В вашем мире, Вероника, — это отпечатки пальцев. Насколько я знаю, ваши ведомства устанавливают личность именно так. У нас же существует база магических узоров. Но видеть и сличать их могут только маги, специально вырабатывающие в себе эту способность с детства.

— Так же, как нюхачи? — поинтересовалась я, не смотря на то, что внутри стало не по себе…

— Примерно так — мне показалось, Милфорд посмотрел на меня укоризненно.

— В первый раз вы действительно получили что-то вроде… защиты, — продолжал маг, рассуждая скорее про себя.

— Иммунитет — вставила я неожиданно для себя, но на меня, слава стихиям, как тут принято выражаться, никто не обратил внимания…

— Повторные укусы сначала ослабили, но потом неожиданно дали дополнительный ресурс! Из затемнений они превратились во вспышки — вспышки дополнительной энергии. Именно поэтому заклятие, которое вы навесили сами на себя — получилось таким сильным… Но в тот момент, когда вы были ослаблены — с вами поработали.

— Я не помню. Помню только как оказался на болоте, и как стал терять силу, — Ричард смотрел на огонь и казался совершенно равнодушным к выводам сильнейшего мага империи — личного консультанта императора Тигверда.

Швангау подошел к Ричарду, прикрыл глаза. Какое-то время маг молчал, потом произнес:

— Сложное плетение — водяное, но не наше, не стихийное — более… изощренное. Русалка… Заклятие на подчинение и на страсть. У нее ведь не получилось?