Вот я и нашел тебя. Не искал, а нашел.

Всего лишь чуть не умер, чтобы встретиться с тобой. Такая малость.

Ты – счастье дяди. Тебя он ждет веками. Он же не знал, что путь к тебе так прост и прям: через воды смерти.

Ты ждешь по ту сторону смерти. Ты дождалась.

Твой волос, как канат, притянул меня. Знаешь, у людей бывает такая хитрая штука: плот, привязанный канатами к двум берегам. Я по волосу приплыл сюда.

А теперь надо потянуть за другой канат. И по песне доплыть до обратного берега.

Песня – ведь это тоже канат.

Такой же прочный, как твой волос.

Едва незнакомец смог хотя бы сесть на ложе, он потребовал арфу. Сил петь у него еще не было, и он просто перебирал струны.

Эссилт слушала, завороженная, – и ее мысленному взору представали древние курганы, и рыжеволосый владыка шел сквозь них, и синим огнем горели узоры на его теле, и бил копытами черный жеребец, повергая полчища врагов, и не найти героя славнее его и властителя мудрее, и только он достоин преклонения…

– Кто? – выдохнула девушка, не помня себя от волнения.

– Марх, – отвечал арфист. – Король Корнуолла.

Море. Оно разделяет наши страны.

Но море можно переплыть. День пути, другой – и ты в Прайдене.

Нельзя переплыть ненависть. Самый надежный курах потонет.

«Отомстим за Гверна!» – кричат у нас. Уже не помнят, кто такой был этот Гверн… главное ведь для воинов – мстить, а за кого – неважно.

Но я-то знаю: матерью Гверна была Бранвен. Не моя, а та… древняя. И она была из Прайдена.

Я не хочу ненавидеть Прайден. Мне некому мстить за Гверна. И я… я хочу мира меж островом Могущества и Островом Чародейства.

Этот мир мне очень нужен. Потому что я, кажется, люблю их короля.

Они снова вдвоем. Бранвен не в счет, она не выдаст.

– Спой еще. Пожалуйста.

– Ты знаешь, кто я? – тихо спрашивает арфист.

– Да, – опускает взгляд она. – Ты из Прайдена. Ты наш… ты их враг.

– А твой?

– Пой…

– Он – король Корнуолла.

– Я знаю. Я люблю его…

– Он мой отец. Приемный… но это неважно.

Я – королева. С первого вздоха. С первого взгляда. С первого шага.

Я – сила Земли, но не родной, как Бранвен, а той, с которой меня свяжет судьба. Я не знала, что за земля это будет. Одно лишь ясно: не Мунстер. Я здесь лишь гостья. Мой дом… далеко или близко, но не тут.

Придет час – и сила новой родины войдет в меня, как вода наполняет сосуд или как живительные соки заставляют семя стать ростком. И то могущество, что спит во мне, пробудится и выплеснется в мир.

Одного лишь я не ведала: что это будет за королевство? что за земля?

Теперь – знаю.

Ты ждешь меня, муж мой. Ты, для кого я овладевала всеми искусствами, что пристали дочери королевы, – и иными, которые в сумраке лесов и тумане низин передавала мне моя Бранвен.

С младенчества я пыталась угадать твой облик. Лица твоего я не вижу, но сейчас это и неважно. Ведь я знаю: ты – истинный король.

И я люблю тебя всем сердцем.

Любишь ли ты меня так же?

Сбивчивый шепот. Двое, объединенные любовью, – но не друг к другу: к третьему.

– Твой отец никогда не согласится…

– Придумаем. Он же не знает, что ты из Прайдена.

– Что ты предлагаешь?! Бежать в Корнуолл? Да новая война вспыхнет через день после твоей свадьбы!

– Но тогда мы должны…

– …действовать в открытую. И Ангерран казнит меня, едва узнает, что я – победитель Мархальта.

– Он не казнит. Мархальт – фомор… был фомором, за победу над ним не…

– Ну не казнит. Но всё равно – не отдаст тебя за Марха.

Это было слишком хорошо ясно обоим. Эссилт со вздохом занялась ранами Друста – уже почти затянувшимися, но всё же еще долго требующими ухода.

Госпожа моя… лучик мой золотой.

Рядом с тобой мне становится светлее. Я видел женщин красивее тебя, но – в тебе есть то, что не дано ни одной красавице. В тебе – свет.

Когда ты прикасаешься ко мне, перевязывая мои раны, – я счастлив. Ты хочешь исцелить меня поскорее, а я мечтаю о незаживающей плоти.

Потому что день моего исцеления станет днем нашей разлуки.

И неважно, что мы пока оба не знаем, как именно я устрою ваш с дядей брак.

Мне не нужно вытягивать волос из моей туники и прикладывать его к твоим косам: я и так вижу – ты и есть суженая Марха.

Моего дяди. Приемного отца.

Мне следует называть тебя матерью. Уже сейчас.

Так будет проще.

* * *

Ангерран видел, что его дочь сделалась задумчивой после того, как спасла своего арфиста, но короля это не волновало. Эссилт не влюблена в этого юношу – видно же. А даже если бы и была – что с того? В заморском раненом не было угрозы, король чувствовал это. Будь этот арфист опасен для Ирландии – это ощутил бы любой из чародеев Мунстера.

А они смутно чувствовали другое: его появление сулит благо.

Так что Ангерран не докучал расспросами дочери, ожидая, когда она сама расскажет – если будет что.

Эссилт же подолгу бродила в поисках целебных трав.

Так очень хорошо думалось.

Та давняя встреча с Ку Рои заново вставала перед ее глазами, Верховный Король снова вырывал у нее волос, снова отправлял его на восток – и этот волос возвращался к ней вплетенным в тунику Друста.

– Вот я и говорю… – услышала она за спиной.

– Вот я и говорю, – усмехнулся Ку Рои, устраивая дубину на плече, – вы, люди, столько всего себе напридумываете… Ну вот кто мешает тебе пойти прямо к отцу и сказать, что хочешь замуж за своего Марха?

– А ты… – пролепетала Эссилт, – ты мне поможешь? Ты скажешь, что послал ему мой волос?

– А я здесь при чем? – удивился Король-Свинопас. – Я замуж за Марха не хочу.

– Но тогда отец откажет…

Они поднялись на холм. Внизу тек ручей, по обе его стороны паслись овцы. На правом берегу – черные, на левом – белые.

Не успела Эссилт удивиться, кто и зачем так хитро разделил отару, как одна из белых овец вошла в ручей и – выбралась на противоположный берег черной. Потом еще несколько овец с черного берега побежали по воде, поднимая тучи брызг, – а когда вышли на другой берег, то были белее снега.