Немного поразмыслив, она пришла к выводу, что Платонов врядли стал бы давать в чьи-то руки номер счета, если речь шла о полученной имвзятке. Так что скорее всего бумажку эту дал Агаеву все-таки не Дмитрий.Экспертиза почерковедов будет готова еще не скоро, у них в ЭКУ быстро ничего неделается. И не потому, что они бездельники и лентяи, вовсе нет, они работают непокладая рук, но вакансий там уже больше, чем живых людей, а количествоэкспертиз растет пропорционально количеству совершаемых в городе преступлений.В качестве образцов для сравнения экспертам предоставили документы, выполненныеПлатоновым, его женой Валентиной, самим Агаевым, Тарасовым, Сергеем Русановым иеще несколькими людьми.

Но пока ответа не было, оставалось место для сомнений вискренности Платонова. А тут вдруг этот чудной звонок с информацией озаместителе начальника Центрального ОВИРа. Голову он ей морочит, что ли?

Настя открыла телефонный справочник и нашла ОВИРЦентрального округа. Заместитель начальника – Бицадзе Ламара Ушанговна. Настяусмехнулась про себя. Ламара Бицадзе была знаменита на всю Москву тем, что,придя в окружной ОВИР, первым делом начала перепроверять за своими подчиненнымикаждого человека, подававшего заявление на получение загранпаспорта. Она виселана телефоне целыми днями, терзая девушек из Центрального адресного бюро,сличала списки, выверяла номера, годы рождения, адреса и телефоны и в концеконцов вытащила на свет божий тех, кто выписывал паспорта в обход установленныхправил и, более того, тем, кому паспорт для поездок за рубеж иметь вовсе неполагалось.

Ну и что могла означать фраза о том, что Ламара Ушанговнаплохо выполняет свои обязанности? Она перестала проверять людей по ЦАБу? Онастала сама брать взятки? Или…

Настя быстро набрала номер телефона Бицадзе. У Ламары былоглубокое низкое контральто, от которого, как казалось, начинала вибрироватьтелефонная трубка. Она молча выслушала довольно странные Настины объяснения.

– Да, я сегодня наводила справки в ЦАБе, – ответила онасразу же.

– Сколько раз?

– Шесть или семь, точно не помню. Если нужно, я поднимудокументы.

– Ламара Ушанговна, вы могли бы позвонить девочкам ипопросить их подобрать все ваши сегодняшние запросы?

– Господи, да зачем? – удивилась Бицадзе. – Ясейчас достану папки, по которым сегодня наводила справки, и все вам скажусама.

– Это само собой. Но девочкам все-таки нужно позвонить. Яподозреваю, что кто-то, наводя справки, воспользовался вашим именем.

– Ладно, я позвоню, – вздохнула Ламара.

Через полчаса Бицадзе сама перезвонила Насте.

– Вы как в воду глядели, – почему-то радостно сообщилаона. – Я делала семь запросов, а у них числится восемь. На Левченко КируВладимировну, шестьдесят пятого года рождения, проживает: Ивановская улица, 18,квартира 103, я запрос не делала. А кто такая эта Левченко?

– А черт ее знает! – в сердцах бросила Настя. Нет,решительно, этот странный Платонов, видимо, от безделья бесится. Он что же,думает, ей делать больше нечего, кроме как его шарады разгадывать?

Откуда Платонов мог узнать, что кто-то позвонил в ЦАБ и,назвавшись Ламарой Бицадзе, навел какую-то справку? Да ниоткуда не мог он этогоузнать, если только не он сам это сделал. Ламара Бицадзе – личность известная,ее имя и должность знают все девушки-телефонистки в ЦАБе, поэтому хоть фамилияи несклоняемая, но звонить во избежание неприятностей должна все-таки женщина,а не мужчина. Значит, справочку о Кире Владимировне Левченко наводила скореевсего та самая женщина, у которой живет Платонов. Но зачем? Зачем вся этакатавасия с «заместителем начальника ОВИРа, который плохо исполняет своиобязанности»? Почему нельзя было сказать Насте открытым текстом все, что нужно,про эту Киру Левченко? Бред какой-то, честное слово!

Почему нельзя было сказать Насте открытым текстом? Потомучто… Нельзя. Нельзя, и все. Не надо злиться на Платонова, надо попытаться егопонять. Не дурак же он, в самом-то деле. Почему могло оказаться нельзя? Потомучто это самым непосредственным образом касается той женщины, которая звонит поего просьбе. Как это может ее касаться? Он у нее живет. Таким образом он даетей, Насте, свой адрес, но звонящая по его просьбе женщина об этом недогадывается. Зачем это нужно? Почему, если он решил открыть своеместопребывание, он не хочет, чтобы об этом знала хозяйка квартиры? Потому чтоон по каким-то причинам перестал ей доверять. Вот так, доверял-доверял целыходиннадцать дней и вдруг в одночасье перестал. Любопытно, почему? Что у них тамстряслось? Может, позвонить, спросить? Телефон-то есть, мелькнула озорная мысльи тут же исчезла.

Нечего хихикать, одернула себя Настя, у человека проблемы,он из-под себя выпрыгивает, чтобы как-то их разрешить, а тебе весело. У тебя,между прочим, тоже проблем выше крыши, как и нераскрытых убийств.

Она вернулась мыслями к Сергею Русанову. Все, что онговорил, даже то, что было направлено как бы на защиту его друга ДмитрияПлатонова, на самом деле имело только одну цель: вывести себя из-под подозренияв убийствах Тарасова и Агаева.

Он сказал, что у Платонова есть темно-бордовый кожаный кейс.Он знает это точно, потому что его сестра подарила одинаковые портфели имобоим. ИМ ОБОИМ. Он сказал: у Димки есть такой «дипломат». А она, Настя, должнабыла услышать: он и у меня есть. Должна была, но не услышала. Хорошо хотьсейчас вспомнила.

Он рассказывал, что в день, когда убили Тарасова, Платоновпозвонил ему домой около девяти часов утра. А вот Платонов говорит совсемдругое, он утверждает, что это Русанов ему позвонил, при этом Платонов-то былдома, а вот где был в этот момент Русанов? Сергей создает себе алиби, надеясьна то, что перепроверять его слова у Платонова никто не станет, а если истанет, то есть надежда, что Димка не вспомнит точно, кто кому звонил. Онвспомнит предмет разговора, но тут у них разногласий нет, они оба говорят, чторазговаривали о подарке для Лены Русановой.

И наконец, самое главное. Он постоянно твердит, что обожаетсвою сестру, и если бы с Димкой было что-то не так, он не позволил бы ихотношениям сохраняться. И ведь это правда. С Димкой оказалось «что-то не так»,Димка оказался пошлым кобелем, готовым рискнуть здоровьем и хорошим отношениемюной Елены ради пьяной потаскухи. И Сергей действительно не остался к этому равнодушен.Другое дело, что масштаб мести оказался явно не соразмерен проступку. Но ведьверно и другое: кто способен на сильную любовь, тот способен и на сильнуюненависть, потому что все дело, в принципе, в способности испытывать сильныеэмоции. Настя про себя знала, что она, например, на сильные чувства неспособна. Ну что ж, каждому свое. Все от природы.

Неужели Русанов и в самом деле оказался тем гнилым звеном, окотором предупреждали генерала Заточного? Какую информацию передавал через негоПлатонов? Ах, если бы знать…

Только привычка прояснять любой вопрос до конца заставилаНастю открыть карту Москвы и посмотреть, где находится Ивановская улица, накоторой живет Кира Левченко, вполне вероятно, вместе с Дмитрием Платоновым. Онадолго в оцепенении смотрела на карту, чувствуя, как холодеют руки при мысли,что она могла полениться сделать это или забыть.