А можно встать в прихожей как истукан, молча смотреть на неегрустными глазами, а потом чуть слышно, но выразительно произнести: «Господи,Кира, дорогая моя, мне было так страшно, я вдруг испугался, что ты не придешь,и понял, как много ты для меня значишь…»

Перебирая в уме возможные варианты быстрого сближения,Дмитрий так ни на чем конкретном и не остановился, решив в конце концовположиться на случай. Как пойдет.

Воскресенье незаметно катилось к вечеру, и Насте казалось,что оно тянется уже трое суток. То ли оттого, что проснулась она в четыре утра,в восемь уже разгуливала по парку с генералом Заточным, а в одиннадцать началаобход квартир в доме, где жил Сергей Русанов, то ли оттого, что мысли ее за этовремя много раз меняли направление и предлагали ей для обдумывания несколькоразных и так не похожих друг на друга схем, но к пяти часам она почувствоваласебя разбитой и больной. Ночные заморозки к полудню сменились дождем, а сейчасиз-за быстро гонимых ветром облаков уже проглядывало солнце, и резкая сменадавления отзывалась в ней неприятными ощущениями и слабостью. Руки началидрожать, голова кружилась, и больше всего на свете ей хотелось завернуться втеплое одеяло и уснуть.

Вернувшись домой после разговора со словоохотливымипенсионерками, она созвонилась с Игорем Лесниковым, уселась за компьютер и,чтобы убить время, стала снова и снова разглядывать карту Московской области собозначенными на ней местами убийств, совершенных неизвестным снайпером. Точекна карте было уже шесть, и Настя пристально вглядывалась в них, стараясьуловить хоть какую-нибудь закономерность в их расположении.

Позвонил Леша Чистяков, она поболтала с ним минутпятнадцать, порой отвечая невпопад и продолжая думать о снайпере, убившем внукасамого великого Трофима.

– Ася, очнись! – окликнул ее Лешка. – Ты гдевитаешь? Я тебя спрашиваю, сколько еще ты будешь сидеть за компьютером.

– От забора и до обеда, – отшутилась она, припомнивстарый анекдот об армейском старшине, которому удалось соединить пространство ивремя.

– Если я приеду сегодня, ты меня пустишь за машину на часок?Ты небось опять голодная сидишь, привезу тебе продукты, накормлю, но мне нужнобудет немного поработать.

– Что? – рассеянно переспросила она и вдруг выпалила: –Лешик, ты – гений. Приезжай. Я тебя люблю.

– Ты – чокнутая, – пробурчал Чистяков, но Настя былауверена, что он улыбается. – У тебя хлеб-то есть?

– Нету. У меня пусто. Все, Лешенька, целую тебя, приезжай.

Она бросила трубку и метнулась к компьютеру. Соединитьпространство и время. Ну конечно! Господи, как просто!

Настя снова вскочила и подлетела к телефону.

– Андрюша, – возбужденно заговорила она, услышав втрубке голос Андрея Чернышева, – срочно найди расписание пригородных электричеквсех московских вокзалов и бегом ко мне.

– Зачем?

– Надо. Пожалуйста, Андрюшенька, не спрашивай ничего, нетеряй время. Хорошо?

– Ладно. У меня вообще-то Кирилл некормленый, и погулять сним надо…

– Чернышев, ты хочешь, чтобы у меня сделался инсульт?! –закричала она в трубку. – У тебя шесть трупов висит, а ты о чем думаешь?Сажай Кирилла в машину, бери с собой еду и поезжай. Здесь покормишь его ипогуляешь.

– Ты – маленький белобрысый тиран, – проворчал Андрейбольше для проформы, потому что хорошо знал: если у Анастасии Каменской«пожар», значит, дело серьезное. А уж если она повышает голос, стало быть,пожар полыхает вовсю.

Частный особняк на окраине Москвы был обнесен чугуннойрешеткой, сквозь которую любому желающему было видно все, что необходимоувидеть, чтобы раз и навсегда потерять желание проникнуть за ограду. Домохранялся по всем правилам, что отнюдь не способствовало проявлению излишнеголюбопытства.

Виталий Васильевич Сайнес не любил бывать здесь, ибо в этомдоме особенно остро чувствовал свою ничтожность. Хозяин обращался с ним схорошо скрытым пренебрежением, но чем тщательнее скрывалось истинное отношение,тем явственнее оно ощущалось. Сайнес зависел от хозяина дома, поэтому терпел.

– Наши зарубежные партнеры крайне недовольны тем, что ивторую фирму пришлось ликвидировать. Они не любят задержек, и тем более им ненравится, когда так часто возникают сложности. Пора предпринять что-нибудьрадикальное, – произнес хозяин особняка, отпивая маленькими глоточкамиминеральную воду из высокого запотевшего стакана.

– Но на самом деле все не так уж плохо, – нерешительновозразил Сайнес. – В курсе наших дел были только три человека. Двое из нихмертвы, третий в ближайшие дни тоже уйдет. Документы по приборам и позолотосодержащим отходам у нас. Я полагаю, мы можем больше ни о чем небеспокоиться.

– Вы забыли о том, что Платонов посвятил в свои делаженщину. О ней вы позаботились?

– Конечно. Она уйдет вместе с ним, одновременно.

– И вы полагаете, что всего этого достаточно, чтобы спокойноработать дальше? – раздраженно спросил хозяин. – Вы, ВиталийВасильевич, видимо, совершенно забыли о том, что в курсе событий еще одинчеловек. И оригиналы документов находятся именно у него, а у нас с вами –только копии. На каком основании вы сбрасываете его со счетов?

– Но это же наш человек, – искренне удивилсяСайнес. – Он же работает в нашу пользу, а не против нас.

– Это вам так кажется, – зло усмехнулся хозяин. –Ни в ком нельзя быть уверенным. Человек, продавшийся единожды, может сделатьэто еще раз. Этот человек слишком легко меняет направление и сдает позиции, онненадежен.

– Почему вы так думаете?

– А вы вспомните, с чего все началось. Он пошел по следуПлатонова, чтобы выяснить, каким делом он занимается в Уральске. Вызадумывались когда-нибудь, зачем он это сделал? Нет? Так я вам скажу. Он хотелразвалить это дело и подставить Платонова под статью нашего горячо любимогоУголовного кодекса. Вы что же, полагаете, он делал это из любви к нам? Или заденьги, которые мы ему платим? Увы, любезный Виталий Васильевич, все совсем нетак. У него личные счеты с Платоновым. Наш друг Русанов хотел его свалить иупрятать за решетку или хотя бы создать ему миллион неприятностей. Толькопоэтому он и пошел следом за ним по уральским документам. А к нам он попалтолько потом, когда наши люди из Уральска сообщили, что первым идет Платонов,прорабатывая сигнал этого придурка Сыпко, и за ним по пятам двигается нектоРусанов. Вот тогда мы этим Русановым и заинтересовались, пригласили к себе,побеседовали и договорились, к обоюдному удовольствию. Мы сами заинтересованы втом, чтобы дело, которое ведет Платонов, рухнуло, как карточный домик. И насвполне устраивало, что эту неприятную обязанность взял на себяквалифицированный специалист, к тому же имеющий здесь личный интерес. Мы емуплатим, и он сочетает приятное с полезным. Но, дорогой Виталий Васильевич, выдолжны согласиться, что одно дело – личные мотивы, и совсем другое –сознательное сотрудничество с людьми, совершающими экономические преступления.Это, как говорится, две большие разницы и одна маленькая. Русанов продался нам,и нет никаких гарантий, что он не станет работать против нас. Мало ли чего емув голову вступит! А теперь подумайте: это человек, который знает все и укоторого на руках находятся подлинники документов. В такой ситуации вы можетепозволить себе планировать свой завтрашний день? Вспомните-ка Берлиоза наПатриарших прудах.