– Что за ними следуют остальные воины и все они направляются в Мексику красть лошадей.

– Я им не верю. Небось едут совершать набеги на техасские ранчо.

– Придется поверить, Хэп. Их ведь гораздо больше, чем нас.

В этот момент заговорил тот из индейцев, что был к ней поближе. Она кивнула, затем опять повернулась к Хэпу.

– Он говорит, сейчас нигде не найти хорошей воды, – перевела она. – Даже вода в Ред-Ривер не везде годится для питья – слишком много песка и мела. А в прудах и лужах в ущельях она настолько плоха, что даже лошади отказываются ее пить.

– Спешат порадовать нас хорошими новостями, – буркнул Хэп.

– Они поделились бы с нами водой, но не знают, чего им ждать от Бразоса, поэтому ничего дать не смогут. Я сказала, вода в Бразосе вполне пригодна для питья, но не думаю, что он мне поверил.

Пока они стояли и разговаривали таким образом с двумя команчами, подоспела остальная часть военного отряда. Увидев привязанных мулов, они решили разбить здесь лагерь и, к величайшей досаде Хэпа, вскоре все десятеро спешились и стали располагаться возле деревьев на отдых. Один из них заметил Паучка и с любопытством приблизился к котенку. Индеец был в полной боевой раскраске – лицо разрисовано красными и черными зигзагами, по пробору на голове проведена желтая линия. Паучку не понравилось, что его рассматривает это странное существо – таких он раньше никогда не видел, – и он, выгнув спину, зашипел и зафыркал, а затем обнажил клыки и грозно зарычал. Индеец испуганно отпрянул назад, а его соплеменники дружно рассмеялись.

Через несколько минут команчи развели небольшой костер из мескитовых веток и стали нанизывать на остроконечные палочки ягоды каркаса. Один из индейцев подошел к Хэпу и стал ему что-то говорить, показывая на поклажу.

– Они хотят знать, не приготовишь ли ты кофе, – объяснила Энни. – Я им сказала, что займусь этим сама. Они собираются разделить с нами трапезу.

– Чертовски любезно с их стороны, – саркастически заметил Хэп.

– Они говорят, для них большая честь обедать с Метким Стрелком. Но они путешествуют налегке, так что ничего, кроме пеммикана[14]с печеными ягодами каркаса, предложить нам не могут. Если ты не пробовал, можешь мне поверить – это вполне съедобно.

– Почему же. Клей когда-то готовил эту штуковину. Представляет собой смесь растопленного сала с джемом из ягод каркаса. Конечно, человек может привыкнуть к чему угодно, но лично я легко обошелся бы без этого блюда. Клей, правда, обожал его.

– Во всяком случае, это лучше многого из того, чем они могли бы нас угостить, – возразила она. – Например, могли бы зарезать лошадь и потчевать нас кусками сырого мяса.

– Мне приходилось видеть, как Клей ел сырое мясо, но я скорее бы умер от голода, чем прикоснулся к сырой конине.

– Хотелось бы надеяться, что сразу после еды они двинутся дальше.

– Больше ты ничего от них не узнала? Например, откуда они и в каком именно направлении держат путь?

– Это команчи из племени нокони, вождь у них – Кетана. Где сейчас индейцы квахади, они точно не знают, им только известно, что вождь квахади Квана где-то в районе Льяно. Вдоль Большого Каньона стоят лагерем много племен, но они могут только сказать, что большей частью это команчи и лишь иногда среди них попадаются кайова.

– Думаю, это где-то в районе каньона Пало-Дуро, – решил он.

– Не знаю. Там масса всяких глухих ущелий. Так или иначе, нам придется искать самим. Этот отряд поедет дальше.

– И все-таки куда?

Она повернулась к военному вождю и задала этот вопрос ему, затем, покачав головой, ответила Хэпу:

– Насколько я понимаю, их путь лежит на юг через форт Дэвис, а это означает, что они едут добывать мексиканских рабов и лошадей.

Вскоре воздух наполнился запахом горящего мескита и растопленного сала. Один из индейцев вытащил из огня палочку, сдул пепел с почти обугленных ягод на конце и протянул Хэпу. Расположившись кольцом вокруг дымящего костра, индейцы и белые вместе ели, пили кофе и оживленно беседовали, то есть военный вождь обрушивал на Энни целый град вопросов, а она их переводила для Хэпа. Можно ли считать, что Меткий Стрелок приехал выкурить трубку мира после стольких лет войны? Куда девался Нахагкоа, Одинокий Боец?

В свою очередь она спросила у них, известно ли им что-нибудь о белых детях, которых держат у себя квахади. Посовещавшись между собой, индейцы, пожимая плечами, стали уверять ее, что ничего об этом не знают.

– Они врут, – сказал Хэп. – Не хотят, чтобы в их поселениях появились солдаты.

К тому времени, когда костер был погашен и засыпан землей, а команчи снялись с бивуака и отправились дальше, солнце уже превратилось в добела раскаленный диск, застывший в безоблачном небе, а от земли струились вверх волны полуденного зноя. Было, наверное, больше тридцати градусов, а ведь апрель только начинался. Если бы не нужно было переправляться еще через одну реку, Хэп предпочел бы переждать жару здесь и продолжать путь, когда станет хоть немного прохладнее.

Ему было непонятно, почему команчский военный отряд пустился в дорогу среди бела дня, да еще в такую жару, ведь индейцы, за которыми он в былые времена гонялся по тропам войны, передвигались преимущественно ночью, да и Клей, кстати, тоже. Несмотря на их кажущееся дружелюбие, Хэп не мог не задаваться вопросом, а не повернут ли они назад, чтобы напасть на них с Энни ночью. Хотя, с другой стороны, успокаивал он себя, если бы они хотели их убить, им ничего не стоило бы сделать это прямо сейчас.

Ему хотелось умыться и немного остыть, прежде чем садиться в седло, но если с водой и в самом деле так плохо, как сказал индеец, то такой роскоши он позволить себе не мог. Пересиливая себя, он снова взгромоздил на спины мулов вьюки, затем снял с дерева негодующего котенка. Если они очень постараются, то еще сегодня смогут добраться до какого-нибудь уютного убежища среди кедров, которые, как знал Хэп, довольно часто встречаются в этих местах. Хотя, конечно, для этого пришлось бы беспощадно гнать лошадей. Но как приятно было бы лежать, наслаждаясь свежим запахом кедров…

К тому времени, когда они добрались до извилистой, текущей между низкими берегами Норт-Пис, было уже почти три часа пополудни. Хэп «почуял» реку задолго до того, как увидел. Что ж, по крайней мере, насчет воды команчи сказали правду. Вдоль берегов, повторяя изгибы реки, густо стояли камыши, ивняк и гниющая осока. Земля – там, где ее можно было видеть, – покрылась сплошной корой меловых отложений. Хэп и предположить не мог, что речная вода может нести с собой столько мела.

Вдобавок ко всему здесь прошло стадо бизонов, оставив за собой резкий, тошнотворный запах мочи и экскрементов. Было очевидно, что о привале в подобном месте не может быть и речи. Хэп не был даже уверен, что заставит себя войти в воду и переправится на другой берег. Искоса взглянув на Энни, он увидел, что нестерпимая вонь вызывает у нее такое же отвращение.