— Наши фенечки.

— Наши ленточки.

— Как жить дальше?

— Зачем вы нас спасали? Лучше умереть, чем жить с такой вот шерстью!

Конечно, я и сам здорово пострадал от коварной и дурно пахнущей атаки донных водяных, но такая реакция на слипшуюся от ила шерсть мне показалась излишней.

— Погодите, ребята. А в чем, собственно, проблема? Вот река, прополоскайтесь в ней, и дело с концом. А бантики и хомутики вам потом Селистена заплетет. Впрочем, вы также можете рассчитывать на услуги парикмахера и профессиональную укладку.

Моя солнечная хотя и без особого рвения, но утвердительно кивнула.

— Да вы что?! — писклявым голосом заверещал Тинки. — Мы — и вдруг в эту грязную воду?!

— Да мы моемся утренней росой на далеких лугах. Только эта влага способна привести нашу шерстку в должное состояние!

Хотя лично мне эти ребята очень даже нравятся, но и у меня время от времени появляется желание поступить с ними не как с нестандартной, а как с самой обыкновенной нечистью.

— В общем, так, — отрезал я. — Слушай мою команду! Объявляю банный день: мальчики направо, девочки налево. Сбор на этом самом месте через час. Отдельно хочу заметить, что не подчинившиеся моему приказу считаются дезертирами и грязнулями и автоматически исключаются как из нашей команды, так и из списка моих знакомых. Вопросы есть? Конечно, нет. Выполнять приказание!

Как я и предполагал, исключая спиногрызов, никто со мной спорить не стал и последовал в указанные места дислокации.

В Тинки и Винки я также практически не сомневался. Конечно, они будут долго верещать, страдать, охать, но в конце концов страх быть исключенными из команды окажется сильнее, и они конечно же пренебрегут утренней росой и вымоются в банальной речной воде. Единственное, что мне было весьма интересно, так это куда луговые спиногрызы направятся. Ну в смысле налево или направо. Честно говоря, я до сих пор так и не понял, кто они есть. Однако и данный случай не прояснил ситуацию. Они не пошли ни к мальчикам, ни к девочкам, а остались посередине. Ну что ж, это тоже выбор.

Признаться, был момент, я тоже решил слукавить и воспользоваться полученной шкурой, так сказать, в личных целях. Я же сейчас Золотуха, так что вполне мог последовать за девчонками. Наверное, я так бы и сделал, если бы налево отправилась только Селистена, к тому же мы практически муж и жена. Но вот суровый нрав Матрены вряд ли позволит мне присутствовать при ее купании. Впрочем, может, оно и к лучшему, я и сам не уверен, что хотел бы купаться рядом с ней.

…Искупались мы просто прекрасно, не стали, как девицы, тереть друг другу спинки, а устроили заплыв. В результате заключенного тут же пари я вчистую выиграл у братьев всю их амуницию. Они, наивные, думали, что соревноваться я с ними буду как собака. Ха, наивные! Я умело совместил собачий стиль с человеческим и обставил их как котят! Вы бы видели их вытянувшиеся физиономии. Красота, да и только.

Конечно, я согласился временно не забирать свой выигрыш, справедливо полагая, что тащить на себе ворох одежды, кольчуги и прочее острое железо мне будет не с руки, а точнее, не с лапы. А Селистена вряд ли согласится сделать это за меня, ей посоха моего хватает.

В общем, время провели с пользой и для тела, и для семейного бюджета. Хотя, конечно, сомневаюсь, что данный выигрыш попадет в этот самый бюджет, я его сменяю на гулянку у Матрены или даже на две. Пусть братья помнят мою доброту.

Разумеется, через отпущенный на помывку час наши дамы не появились. Зато мы стали свидетелями моциона луговых спиногрызов. К нашему возвращению Тинки и Винки уже вымылись и теперь приводили в порядок свою шерсть. Для этого они приспособили свои бывшие когти, по прямому назначению не применявшиеся уже много сотен лет. Зато в качестве гребешка они использовались с максимальной отдачей.

— Ну как водичка? — не удержался я. — Это, конечно, не роса, но всё же.

Ответом мне послужили два несчастных взгляда.

— Да ладно, ладно, — буркнул я. — Это, так сказать, для поддержания разговора.

На этот раз спиногрызы вместо ответа дружно и очень выразительно вздохнули. Пожалуй, на сегодня надо зверят оставить в покое, а то их хрупкая психика не выдержит, и я останусь без личных летописцев.

Немного покрутившись на лужайке, я решил с максимальной пользой дела скоротать ожидание — развалился на травке и задремал. Насколько я услышал уже сквозь чуткий сон, Шарик пристроился рядом. Проснулся я от прикосновения к моей рыжей шкуре теплых ласковых рук моей солнечной невесты.

— Ты что, спишь? — раздался звенящий голосок.

— Нет, тебя жду, — не открывая глаз, ответил я. — Солнышко, ты же не хочешь, чтобы твой будущий муж выглядел хуже луговых спиногрызов?

— Ну в общем, да, — протянула боярышня.

— Тогда причеши меня, — проурчал я и первым делом подставил под гребешок свое пузо.

Конечно, для человека более подходит слово «живот», но, во-первых, сейчас я опять временно не человек, а во-вторых, только в собачьей шкуре я смог оценить, как приятно, когда тебе чешут именно пузо. Так что я подставил то, что надо.

Селистена восприняла мою просьбу спокойно и со смиренностью взяла в руки свой уникальный гребень. Процесс приведения меня в приличный вид занял не менее получаса — у Золотухи была очень густая шерсть. Надо признать, что я ничуть не переживал из-за этого: уж больно нежными у моей невесты были руки.

— Слушай! — Настороженный голос Селистены вывел меня из состояния стойкого блаженства. — А у тебя с блохами сейчас как, хорошо?

— С блохами хорошо, без блох плохо, — отмахнулся я, еще не понимая, что, собственно, беспокоит солнечную.

— Да я не об этом! Когда они тебя последний раз кусали?

Я почесал лапой за ухом, стараясь припомнить это знаменательное событие.

— Когда нас илом и прочей гадостью закидывать стали, а что?

— А потом, когда на берег выбирался, когда мылся после этого?

Для ответа на этот на первый взгляд несложный вопрос мне пришлось напрячь все свои извилины. Не привык я как-то вести учет каждому своему моменту общения с домашними паразитами.

— Да вроде нет.

— Точно? — не слезала с меня мелкая.

— Точно, — сознался я.

— Какая неприятность, — закатив глазки, с явным сожалением выдала Селистена.

— Что случилось? — не выдержала и подсела к нам поближе Матрена.

— Мы потеряли не только ладью, мы потеряли Даромира.

Ничего себе заявленьице! Я мгновенно вскочил на все четыре лапы и уставился на невесту. Моя сонливость исчезла, словно ее и не было.

— Что значит — меня потеряли?! Вот он я, и очень даже себя прекрасно чувствую.

— Это пока, — голосом, полным скорби, молвила рыжая.