посреди снежной тишины вагона были слишком далеко, чтобы иметь возможность вмешаться.

Джеймс остановился и вскинул револьвер.

– Джеймс… – мистер Мирт ответил тем же. – Давай поговорим. Только ты и я. Никого между нами нет.

– Нам не о чем говорить, братец, – Джеймс подошел ближе.

Рука с револьвером едва заметно дрожала. Видно было, что первый гнев спал, к Джеймсу постепенно возвращался рассудок, и хладнокровно спустить курок в лицо старшему почти-что-брату ему становилось все сложнее. Мистер Мирт чувствовал это, а потому поторопился увлечь его разговором.

– Ты проиграл. Давай признаем это. Ты был почти идеален, но тебе не хватило самой малости, и твой план раскрыли…

– Кто меня сдал? – синие глаза Джеймса сверкали яростью, обещая скорую расправу предателю. – Кто? Уилл? Отец Ронни? Старый Вэй?

– Я никого не знаю из этих людей и не знаю, о чем ты говоришь, – покачал головой мистер Мирт. – Но поверь, человек, который раскрыл твои карты, заинтересован в тебе больше, чем в Бриттском Парламенте. Ты хоть осознаешь, на что едва не обрек всех нас?

– Всех, кто покорно, как ослы на веревке, пошли за Уолшем? О, к кровавым переворотам вам не привыкать!

– Ты хоть сам понимаешь, что случилось бы потом?

Джеймс побледнел.

– Я… Я вернул бы себе престол. Люди бы вспомнили, кто их настоящий король! В ком течет серебряная кровь фаэ, кто действительно достоин вести за собой!

– Чужой кровью уже пролитую не вернешь, – печально произнес мистер Мирт. – На руинах Парламента ты бы стоял, гордо подняв флаг Блюбеллов, и считал бы, что так и должно? Я расстрою тебя: никто бы так не решил.

– Ты нарочно это говоришь, чтобы меня разозлить!

– Напротив. Я пытаюсь успокоить тебя, Джеймс. Ненависть застилает тебе глаза. Ты не понимаешь, что всего лишь пешка на шахматной доске.

Джеймс упрямо вздернул подбородок. С растрепавшимися по плечам черными волосами он выглядел, словно фаэ, только что вернувшийся из Холмов, величественен и прекрасен, и мистер Мирт знал, что вот-вот это хрупкое сердце в его грудной клетке разобьется на тысячу осколков, но продолжил говорить.

Для каждого бывают времена, когда единственный способ проявить милосердие – быть безжалостным.

– Ты был слишком юн, когда влетел в ханьские политические игры и позволил им взрастить в плодородной почве твоего горя именно то зерно, которого они так отчаянно жаждали. И им это удалось, как я вижу!

– Что ты несешь!!!

– Было время, когда Блюбеллы мечтали сделать Хань своей колонией, не так ли? Захват не удался, и был даже – чудом – сохранен нейтралитет. Но вот что удивительно – этот нейтралитет не устроил императора, не так ли? Ханьцы никогда не прощают унижений. А Бриттские острова нанесли им оскорбление, которое можно смыть только кровью. И как удобно – к ним в руки попал наследник королевского престола.

– Габриэль… – выдохнул Джеймс сквозь стиснутые зубы. – Я истинный король!

– Они совсем ничего не теряли, правда? – в голосе мистера Мирта сквозило сочувствие. – Если бы тебе удался твой план, ты бы взорвал Парламент и вернул себе трон, и бритты, одумавшись, присягнули тебе обратно… Ты был бы обязан Хань всем.

– Габриэль!..

– Но если бы тебя растерзали на месте, или ты бы погиб при взрыве… Твоя смерть еще выгоднее. Сколько ханьских кораблей стоят сейчас в море, готовые войти в гавань Тамессы, едва получив сигнал с берега?

– Замолчи!!!

Раздался звук выстрела. Пуля просвистела у виска, заставив мистера Мирта замереть, широко распахнув глаза, а Джеймс уже бросился на него, повалив на землю. Они покатились вниз к обрыву, сцепившись. На этот раз схватка вышла длиннее – оба участника драки не пожалели друг для друга кулаков. Наконец Джеймс прижал Мирта к земле и навис сверху, схватив рукой за горло.

– Я тебя убью, – прохрипел он. – Клянусь, Габриэль, скажешь еще слово, и я убью тебя…

Габриэль извернулся, сбрасывая его с себя, и прижал его руки к влажной от снега земле, черной и плотной.

– Прямо как на нашем гербе, – усмехнулся он. – Священный мирт обвил голубой колокольчик…

– А колокольчик не так прост! – прорычал Джеймс и резко согнул ногу в колене. Габриэль взвыл. Джеймс снова уложил его на лопатки и резко отшатнулся, вставая. А потом протянул руку, помогая встать.

– Уходи, – серьезно сказал мистер Мирт, откидывая с лица каштановую прядь. – Попадешься в руки Парламента – и ты покойник.

– Я отступать не собираюсь…

– Не делай глупостей. Пожалуйста. – Взгляд мистера Мирта был печален.

– Разве ты не должен убить меня? – Джеймс проследил взглядом за револьвером.

Он упал в снег во время драки, и мистер Мирт как раз поднял его и теперь осматривал. Револьвер был заряжен, и, кажется, даже порох не успел отсыреть.

– С какой стати? – поднял брови мистер Мирт. – Должен был бы – убил бы, тебе не следует сомневаться во мне.

– Я никогда в тебе не сомневался, братец, – вздохнул Джеймс. – Но Право на смерть распространяется на тебя как на любого гражданина Лунденбурха, а оно…

– Ах, это? И правда… – мистер Мирт навел на Джеймса револьвер и взвел курок. – Я сделаю один выстрел. А ты беги. Так быстро, как только сможешь. Я чую их, они идут сюда. Все они.

– Почему ты меня отпускаешь?

– Потому что в этом истина. Я рожден для службы Блюбеллам и Бриттским островам. Так я смогу отдать долг моему королю. Пожалуйста, Джеймс. Забудь о своей безумной мести. Забудь о Хань. Укройся далеко отсюда – для тебя Холмы Каледонии будут открыты всегда. Уходи. Я прошу тебя.

Джеймс прикрыл глаза.

Его губы шевельнулись, словно он намерен был что-то сказать, но со стороны железной дороги отчетливо раздались голоса.

– Беги! – скомандовал мистер Мирт. – Сейчас же!

* * *

Мисс Амелия подоспела на место дуэли первой. Она услышала выстрел, и все ее существо пришло в ужас от мысли, что выстрел этот мог предназначаться мистеру Мирту. От осознания, что она может больше не увидеть его, его глаз и улыбки, не услышать его голоса, она впала в отчаяние – и какое же облегчение испытала она, когда увидела, что он стоит, невредимый, устремив покрасневший взгляд в сторону обрыва… Револьвер в его руке еще дымился.

Вдали у обрыва она увидела тонкую фигурку с длинными черными волосами. Задержавшись на миг у края, она исчезла.

– Вот и все… – сказал мистер Мирт, опуская револьвер. – Вот и все.

Мисс Амелия на мгновение сжала его руку в своей, а потом пошла, осторожно наступая в снег, к обрыву.

– Вы застрелили его, когда он стоял на краю обрыва, – проговорила она, не оборачиваясь. – Потому