– Нет, не надо. Всё хорошо, – он, приходя в себя, ответил уже более нормально. – Просто… скажи, как ты прошёл этот вагон?

– Я? Ну, там было всё легко. Темно, да и только. Я просто шёл, но не чувствовал никакой опасности. Если бы кто-то там скрывался, то я бы понял. А так… просто темнота. Чего её бояться? – пожал он плечами.

– Так легко? – ошарашено спросил Эрик, вопросительно пялясь на Халексиона.

– Да. А что? – серый, медленно отвечая, смотрел на Эрика с долей осторожности. – А ты как прошёл?

– Я? – переспросил он. – Ну… точно так же, как и ты.

– Тогда почему ты такой бледный?

– А, не обращай внимания. У меня такое бывает, – выкрутился он отмазкой.

– Тогда, если всё хорошо, будем следовать дальше?

– Да, – ответил парень, осматривая помещение тамбура.

Эта комната была на вид мрачной и заброшенной, окутанная сыростью атмосферы и неприятным хладом ветра. Помещение широкое в обе стороны, но протяжённостью похвалиться не могло. Самое главное, что бросалось в глаза на фоне общей затхлости – врата, устремлённые десятиметровыми размерами до потолка. На каждой из двух дверей барельефы с изображениями: чудовища и ребёнка на одной, и скелета и старика на другой. Общее у объёмных рисунков – там и там, за спинами изображённых, пугающе нависали бесформенные нечто; но если долго вглядываться, то они медленно, едва заметно для глаза, обретали определённые формы тела.

– Какой неприятный рисунок, – поёжился серый. – Я смотрю на него и мне кажется, что оно пялится на меня в ответ.

На стенах, где гнилые и пахнущие плесенью обои словно соскоблённые на половину, виднелись глубокие царапины, иногда покрытые по контуру спорами мелких грибов. Высотой под десять метров арочные окна пропитались пылью столь сильной, из-за чего едва пропускали свет. Стёкла настолько изуродованы грязным месивом, что служили своеобразной призмой, преображая проходящие через них лучи в подобие чёрно-белых, позволяя тем самым осветить помещение тоскливыми тонами, которые лишь сильнее нагоняли тревожности этому месту.

Плиточный пол содержал на себе гравюры, слегка спрятанные в объятиях застывших луж какого-то известняка, гипса или цемента. А в дальнем углу, ютясь в полумраке рядом с окном, находились три застывших скелета, покрытых паутиной и грибами. Один из них стоял на коленях, разведя остатки рук в стороны, у одной из которых свисала кисть. Второй скелет обнимал колени третьего, закрывшего лицо.

– Эрик, как думаешь, кто это?

– Кто-то вроде нас? Неудавшиеся путники?

– Что? Нет, я про двери, – Халексион окинул взглядом загадочные изображения.

– А, ты об этом. Не знаю. На этом поезде достаточно странностей. И эту я уж точно не объясню. Лучше давай уже покончим с этим, – парень, желающий поскорее закончить этот долгий путь, подошёл к дверям, взявшись за ручки.

– Интересно, что там будет… – сам себя спросил Халексион.

– Вот и узнаем. Всё равно гадать можно вечно.

Ловкое движение вниз, и ручки поддались, пошли вниз, как кнопка тостера. В толще дверей едва заметно зазвучали сотни шестерней, щёлканье других деталей, приводящих внутреннее устройство в действие. В механический хор резко вмешался скрип громоздких засовов, тяжело двигающихся в недрах врат.

По бокам гигантских створок друг за другом начали вылезать огромные, но до ужаса худые руки, исчисляясь десятками. Они, поблёскивая металлическим покрытием, одна за другой, выдвигаясь из потайных настенных люков, хватались за определённую часть дверей. Через некоторое время всё затихло на пару секунд, но в следующий миг нечеловеческие усилия дюжины конечностей заставили врата поддаться их напору и постепенно отвориться.

Что же оказалось за ними? Эрик многое себе представлял, но никак не мог подумать о столь простом. Всего лишь коридор, оканчивающийся тупиком. Причём его дизайн был настолько преисполнен минимализмом, что больше походил на внутреннюю часть какой-нибудь мраморной коробки, отполированной до блеска.

– И всё? Я ожидал большего, – облегчённо сказал Халексион, всматриваясь в помещение.

– Знаешь, я с уверенностью могу сказать, что тут точно будет что-то очень плохое. Слишком всё спокойно, – поёжился парень. – Явно затишье перед бурей. Я уже просто не верю этим вагонам. Обязательно что-нибудь кошмарное, даже не смотря на простой вид.

«Легион, – Эрик мысленно обратился к косе. – Ты меня слышишь? Что это может быть? – спросил он, но не получил никакого ответа. – Ты что, не слышишь меня? Легион?» – Эрик тщетно пытался дозваться Легиона, но в голове не звучал голос косы.

Серый посмотрел на Эрика.

– Выбора у нас нет.

«Легион, ну хватит молчать! Ты же поможешь мне, да?» – парень надеялся, что оружие ответ ему, но оно продолжало молчать, оставляя своего носителя в неведении.

Эрик, осознав, что ответа он вряд ли добьётся, понял, что сейчас может полагаться только на себя и Халексиона. И он надеялся, буквально мысленно молился, чтобы этот вагон не оказался слишком опасным.

Парень, пробежавшись взглядом по белому коридору ещё раз, вздохнул и ступил через порог. Глубоко в душе Эрика терзали сомнения и самые неприятные предположения касаемо открывшегося коридора. Эрик думал, вспоминая, что оказавшийся под завалами Лин, кажется, велел им идти дальше. А если это правда, то это означает отсутствие опасностей. Но парень толком не помнил слова Крауса, который остался под завалами. Он велел, как помнится Эрику, идти без него. Или же уходить с арены и просто ждать у входа в вагон? Сейчас парень, уже ни в чём неуверенный, не мог сказать наверняка.

– Выбор не велик… – шепнул Эрик, делая шаг.

Мраморный пол оказался необычайно тёплым для босых ног. Парень прошёл вперёд ещё несколько метров, дойдя до поворота, и обнаружил разветвление в три коридора. Они оказались такими же гладкими, без единой царапинки. И никаких источников света вокруг. Пространство само по себе светилось.

Халексион, немного понаблюдав, ступил следом.

– Ты чувствуешь что-нибудь необычное? – с удивлением спросил Эрик, смотря на серого.

– А что я должен чувствовать? – насторожился Халексион.

– Эта… мощь. Прилив сил, – он посмотрел на свою раненную руку, – будто бы вся слабость ушла, – и размотал окровавленные бинты, обнаружив, как рана, полученная им во время безумного боя, стремительно зарастает. – Ты это видишь?!

Удивлённый Эрик начал идти к серому, чтобы показать чудесное исцеление руки, но, совершив два шага, его кожа в месте былой раны разорвалась, обнажив запёкшуюся кровь.

– Да что за… – от внезапности Эрик отскочил назад, с грохотом шлёпнувшись на пол, и его рана мгновенно зажила.

Халексион, поражённый увиденным, подбежал к парню, помогая ему подняться.

– Ты в порядке? Не ударился?

– Да, – ответил тот, и вдруг ощутил странные изменения, но ещё не понял, какие именно. – Ты ничего не замечаешь? – спросил он серого. – Мой голос… он будто стал