– Кто позвонит?

– Да есть еще в наших рядах… нет, не оборотни, просто шакалы…

– Ну, я не знаю, что там за шакалы. А без постановления Лукомора брать нельзя.

– Так я тебя не спрашиваю. Я тебя предупреждаю. Чтобы ты Лукомору не звонил.

– Я?! Лукомору?! – сошел с лица Бартеньев.

– В зону ты так и не поехал… – рассматривая костяшки на своих пальцах, тихо, с угрозой сказал Максим. – Антохина послали…

– Ну да, буду я еще от какой-то бабы бегать!

– Не надо бегать. Тебе Лукомор сказал, что не надо. Ты ему позвонил, он тебя успокоил. Поэтому ты никуда не поехал…

– Что ты такое говоришь? – побледнел майор.

– Есть запись, Паша. – Одинцов медленно, с ритуальной неторопливостью достал из кармана диктофон, положил его на стол. – Там все записано.

– Что записано?

Увы, не было у Максима записи телефонного разговора между Бартеньевым и Лукомором, имелась только туманная подсказка из непроверенного, так сказать, источника. Но на пушку он брать умел.

– Отец у тебя кто? Правильно, врач-нарколог. Кого он в девяносто девятом лечил? Правильно, Лукомора. От наркотической зависимости… Было такое?

– Ну, было, и что?

Максим удрученно вздохнул, сожалея о несговорчивости собеседника, вернул диктофон на место, неторопливо поднялся, направился к двери. Он мог сейчас пойти к более высокому начальству, запросить лицензию на шкуру Лукомора, а Бартеньева сдать с потрохами.

– Ну, хорошо, я звонил Лукомору!

Не выдержал Паша тяжести ситуации – сдали у него нервы.

– Но я на него не работаю!

Максим нехотя вернулся на место и внимательно посмотрел ему в глаза. Он хотел знать все подробности – здесь и сейчас.

* * *

Криминальный авторитет опасен в зоне своего влияния, а на нейтральной территории он обычный человек с охраной. Лукомора взяли по пути в Москву. На контрольном посту полиции остановили его машину, поставили в позу «ку» и надели наручники. Все просто и непринужденно. Задержание организовал Одинцов, он же и возложил на себя всю ответственность.

Лукомора засунули в оперативную машину, Максим поджал его своим телом с левой стороны, Ожогин – с правой.

– Ты ничего не докажешь, капитан, – несильно толкнув Одинцова в плечо, буркнул вор.

– Доказывать следователь будет. Есть наркота, есть Квасков, есть уголовное дело. И клуб закроем, и тебя самого.

– Чего ты хочешь?

– Чего я хочу? А в изолятор тебя поскорее доставить. Дел у меня много, некогда мне тут с тобой.

– Борзеешь, капитан!

– Хочешь, «кислоту» у тебя дома найдут?

– Ну, ты, мент поганый! – Лукомор с силой надавил на Максима, пытаясь вытолкнуть его из машины.

При этом он подставил по удар свою печень, и Ожогин вмиг воспользовался этим. Лукомор скорчился от боли.

– Это не моя наркота… – сквозь зубы простонал он. – Я не знал…

– И как Семенова меня заказала, тоже не знал?

– Не заказывала она тебя!

– Нормально! Семенова заказала меня! Меня, сотрудника полиции заказывала, а тебя это даже не удивляет!

– Не заказывала, говорю… Кружилов тебя заказал, и ты это знаешь.

– Кружилов?

– Ищешь ты его. Только найти не можешь, – глумливо усмехнулся Лукомор. – А я нашел.

– Что?! – Максим не поверил своим ушам.

– Ну, самого не нашли, а хату нашли… Ушел он. Бросил хату в Фатеево и ушел.

– Тьфу ты! А я уже подумал…

– Одну хату нашли. И другую найдем…

– Что за хата?

Одинцов ожидал услышать адрес в Гузеевке, но Лукомор указал на поселок по соседству. Возможно, это была какая-то лажа, но Максим в тот же час выехал на место…

Оригинальный ход – сбежать из одной тюрьмы в другую, но как быть, если нет другого выбора? Тем более что Ян убрался из Фатеево навсегда. А дом арендован был до конца года, Леся точно это знала. И вряд ли Ян сдал его хозяевам раньше срока.

– Если хочешь, я здесь расплачусь, – глянув на водителя, сказала она. – А можно и в доме.

Щекастая, украшенная двойным подбородком физиономия озадаченно посмотрела на нее. И хочется мужику, и колется.

Не очень хорошо выглядела Леся после побега. Ей, бедной, пришлось протискиваться через вентиляционную шахту, а там, непонятно почему, оказался какой-то мазут. На улице дождь хлестал, когда через забор перебиралась, но вода не смыла грязь с тела…

Не смог удержать ее Ян под замком, удрала она, но радости не было. Холодно, сыро, и еще водила хочет поиметь по полной. От нее, конечно, не убудет, но как-то не очень хочется. Но как-то же надо расплатиться с человеком, который подобрал ее на дороге, довез до Фатеево.

– Ну, можно и сейчас…

Не хотел мужик идти в дом. А вдруг там какой-то подвох? Вдруг там с самого штаны спустят?.. А Леся совсем не прочь была, чтобы он помог ей попасть в дом, запустить котел, чтобы согреть воду. Если, конечно, там никого нет. Если есть, то защитить от опасности он ее не сможет. Кишка тонка.

– Может, лучше в доме? Я бы мазь смыла?

– Какую мазь?

– Ну, сифилис у меня, кожа шелушится, мазать приходится…

– Да ну тебя! – замахал руками водила.

– Ну, как знаешь…

Мужик уехал, а Леся осталась под дождем. Калитка закрыта, за воротами тишина. Забор невысокий, а у нее уже достаточно богатая практика преодоления преград. И отсюда убегала через забор, и сегодня ночью тем же способом от Яна уходила…

Она перелезла через забор, подошла к дому. Дверь, конечно же, закрыта, и под ковриком ключа не было. Но где-то же мог находиться ключ… Леся обследовала крыльцо – ничего. Сунула руку под ближайший подоконник, и там голый номер. Но неудача лишь подстегнула ее… Ключ лежал в вентиляционной отдушине фундамента. Леся промокла до нитки, пока нашла ключ, зато теперь у нее появилась возможность перевести дух.

Она открыла дверь, зашла в дом. Котел выключен, батареи холодные, но после холодной улицы здесь было тепло. И уютно. Никого в доме нет, тихо, слышно только, как дождь по подоконникам барабанит.

С котлом она разобралась, отопление включила и воду для ванной нагрела. С удовольствием разделась, встала под горячий душ. Сейчас она вымоется, выстирает платье, обсохнет сама и высушит одежду. А дальше? Осень уже вовсю хозяйничает, а у нее даже курточки нет. В одном платье далеко не уйдешь. А куда идти? К Жоре? Но так Ян очень сильно его избил, когда ее искал. Жора ей этого не простит. Но так ведь есть и другие сутенеры. Можно в самой Москве устроиться, в апартаментах работать, а не в кабинах дальнобойщиков. Только как-то не очень хочется обгладывать чужие кости.