— Это будет хороший подарок! — заулыбался Элдор.

— Лучший подарок для нас обоих, дорогой, — проворковала Анна Луиза.

— Я буду правителем двух королевств!

— Двух королевств и одной империи. Не забывай про Альтар. — Они засмеялись.

— Полагаю, на сегодня можно закончить допрос этой маленькой шпионки, — сказала Анна Луиза, не глядя на меня. — Я чувствую себя гораздо лучше, с каждым днем мои силы прибавляются. И мне так хочется побыть с тобой, моя любовь! Пусть эта девчонка подумает в темнице над своей судьбой, пусть помучается. У нас еще есть время.

— Есть, моя дорогая. — Элдор наклонился, поцеловал ее бледную ладонь и дал отмашку стражнику. — Уведите пленницу! Продолжим после.

— Нет-нет! — вмешалась Анна Луиза. — Пусть ее отведет наш доблестный рыцарь.

Она с нескрываемым торжеством поглядела на Дитера, и тот, как сомнамбула, сделал шаг вперед.

— Отведи пленницу в подземелье, — велел по-кентарийски Элдор. — А потом сразу же езжай в Даррен и хорошенько перетряхни этот городок! Мятежники совсем обнаглели! Перевешать всех до одного! Пусть знают, как подрывать авторитет ярла!

— Как пожелаете, мой господин, — учтиво поклонился Дитер.

Он схватил меня под локоть и потащил к выходу. Я не сопротивлялась, любое сопротивление бесполезно. Да и зачем?

Мы шли темными коридорами обратно в подземелье. Шаги Дитера были тяжелы и размеренны, хватка — все такой же железной. Когда миновали ворота и стали спускаться вниз по крутой лестнице, я подала голос:

— Дитер?..

Он молчал. Огонь светильников отражался в очках, и лицо как никогда казалось каменным, словно когда-то Дитер заколдовал не фессалийскую королеву, а самого себя. Как мне достучаться до него? Как всколыхнуть окаменевшее сердце?

— Ты помнишь меня, Дитер? — снова попробовала я. — Свою пичужку? Так ты называл меня всегда.

Я попробовала поймать его взгляд. Бесполезно. Мое сердце заныло, обливаясь кровью.

— Пожалуйста, вспомни! — Я прижалась к нему, заглядывая в лицо. — Как ты рассказывал мне историю своей семьи. Как мы смотрели на звезды с крыши королевского дворца. Какой сладкой была ночь и какой бесконечной — наша любовь. Дитер…

Я задохнулась, сглатывая слезы. Слышит ли он меня? Но остановиться уже не могла:

— Ты говорил, что я самое важное, что случилось в твоей жизни. Что без меня ты не жил и умер бы за меня. И я тоже готова была умереть за тебя! Слышишь? Ты единственный, ради кого я осталась в этом мире, и если бы мне представилась возможность вернуться, я бы никогда не сделала это — просто потому, что здесь меня ждешь ты. Потому, что тут теперь мой дом. Рядом с тобой! И я не побоюсь ни черных всадников, ни мести королевы, ни войны и до последнего буду сражаться за наше счастье! Даже когда у тебя не будет сил, я смогу биться за обоих! Я справлюсь! Любимый…

Мне показалось, что Дитер сбился с шага. Его черты немного разгладились, брови страдальчески сдвинулись над очками. Мы спустились с лестницы и пошли по коридору, приближаясь к месту моего заточения.

— Мне больно видеть, как ты служишь Элдору, — сказала я.

— Я служу повелителю Элдору, — механически повторил Дитер. — И госпоже Анне Луизе. Я клялся им в вечной верности.

— Они околдовали тебя, — с горечью ответила я. — Не знаю как, но это злое и отвратительное колдовство. Они пользуются тобой так же, как пользовался король Максимилиан. Однажды ты уже смог обрести независимость, так сделай это снова!

Я вздохнула и облизала губы. В горле пересохло, сердце трепетало, и вместе с сердцем в моем чреве, пробуждаясь, дрожала Тея. Моя маленькая девочка… Тебе больно находиться рядом с отцом, когда он служит злу, не так ли? Я постараюсь, чтобы скоро это прекратилось. Как бы там ни было, я защищу нас!

— На тебя надеется фессалийский народ и народ империи Солнца, — продолжала я. — Ты великий полководец, одним своим словом ведущий за собой войска. Если черных всадников не остановишь ты, их не остановит никто.

— Черных всадников невозможно победить, — машинально ответил Дитер, и его пальцы на моем плече дрогнули. — Они пришли с той стороны Черного Зеркала.

— Его открыла Анна Луиза, не так ли? — тут же выпалила я.

На лице Дитера не дрогнул ни один мускул, и он не ответил, но я была уверена, что угадала верно. Как я могла противостоять ей? Вместе с еще нерожденной дочерью, пусть и Оракулом? О, если бы я только знала!

— Поэтому я пришла к тебе на помощь, любимый, — произнесла я как можно мягче и убедительнее. — И пошла бы за тобой в огонь и воду… Почему пошла бы? Потому, что сейчас я отвечаю не только за себя, но и за нашу дочь. Ты помнишь об этом?

Мы подошли к решетчатой двери, и Дитер остановился. Если бы только мои руки были не скованны! Я бы сняла с него эти дурацкие очки и заглянула прямо в глаза, без страха и отвращения, с любовью — так, как могла смотреть только я. Он вспомнил бы тогда!

— Ее зовут Тея, — сказала я. — Пожалуйста, вспомни. Мне с каждым днем все тяжелее оберегать ее, но я держусь ради нее и ради нас с тобой. Потому что вы — мое сокровище! Я люблю тебя, Дитер! И люблю нашу доченьку…

Он глубоко вздохнул. Выражение муки промелькнуло на лице, по телу прошла дрожь, и в очках блеснул знакомый теплый огонек. Губы приоткрылись.

На какое-то мгновение мне показалось, что он хочет что-то сказать. Может, назвать мое имя. Может, признаться, что любит меня и помнит. Может, даже поцеловать…

Теплая ладонь легла на мою щеку, погладила ласково, нежно, совсем как прежде. Я беззвучно заплакала, прижавшись к его руке губами. Дитер отстранился.

— Я служу повелителю Элдору, — глухо произнес он. — И королеве Анне Луизе.

Огонек в очках погас, и лицо снова стало каменным и пустым.

— Приказано доставить пленника в каземат.

С этими словами он втолкнул меня в камеру. Засов лязгнул, точно опустившийся нож, разрезавший мое сердце пополам.

Едва стихли гулкие шаги, как я упала на топчан и расплакалась. Невыносимая боль терзала мое тело и душу. Будь проклята эта ведьма! Будь проклят правитель Кентарии!

Я рыдала так горько и безутешно, что в конце концов заболела голова, и я провалилась в бессознательное состояние, в котором не было снов. Очнулась от странного шепотка: призрачный голос доносился со стороны, но что говорил? Не могла расслышать.

«Так и сходят с ума», — мрачно подумала я, вытирая мокрое от слез лицо.

— Подумаешь, спит! — различила я слова одного призрака. — Так разбуди!

— Почему я должен? — огрызался второй. — Ты буди!

— Эй, умолкните! — прошипел третий, чей шепот казался мне реальнее других. — Тут выбираться надо, а не спорить.