– Когда заговорщики узнали, что я получил информацию о заговоре, они посвятили в свои планы так мало людей, что не смогли должным образом осуществить переворот. Так что утечка вполне могла способствовать их провалу, – заключил он.

Двадцать девятого июля 1991 года, накануне приезда президента Буша, Горбачев провел весь день с Ельциным и Назарбаевым на даче в Ново-Огарево. Они договорились назначить подписание союзного договора на 20 августа, но и Ельцин и Назарбаев оба настаивали на том, что в советском правительстве необходимы существенные изменения. По словам Ельцина, Горбачев согласился заменить Крючкова, Пуго и Павлова вскоре после подписания договора. Хотя встреча трех лидеров проходила в строго приватной атмосфере, впоследствии в сейфе кабинета начальника аппарата Горбачева Валерия Боддина была обнаружена запись этого разговора, сделанная КГБ.

Четвертого августа Горбачев уехал из Москвы отдыхать в Крым. Крючков тотчас отправил небольшую команду на конспиративную квартиру КГБ в подмосковной деревне Машкино для разработки планов введения чрезвычайного положения. Однако, когда команда доложила Крючкову 8 августа, что ситуация не вызывает такой необходимости, председатель КГБ возразил, что медлить с этим нельзя, так как после подписания Союзного договора ввести чрезвычайное положение будет уже невозможно.

И Крючков отправил команду назад в Машкино для дальнейшей работы над планом введения чрезвычайного положения. При этом он сказал Алексею Егорову, одному из сотрудников КГБ и члену команды, что чрезвычайное положение придется ввести без Горбачева, поскольку он психологически не способен справиться с ситуацией.

В пятницу утром, 16 августа, проекты объявления о создании Государственного комитета по чрезвычайному положению и введении чрезвычайного положения в стране легли на стол Крючкова. Он немедленно дал указание своему заместителю отправить в Крым техников для отключения средств связи Горбачева. Тем не менее весь заговор состоял лишь из планов. И несколько ключевых фигур еще не были подключены.

17 августа Крючков пригласил нескольких коллег пойти с ним в баню КГБ в Москве, известную под кодовым названием «Комплекс АБВ». Обладая всеми достоинствами отеля-люкс, «Комплекс АБВ» был куда более комфортабелен, чем гостиничные номера, какими обычно пользуются американские политические деятели.

Приглашение приняли премьер-министр Валентин Павлов и министр обороны Дмитрий Язов. Их имена, вместе с именем Крючкова, фигурировали в списке предполагаемых заговорщиков, которые в июне вручил мне Попов. Помимо вышеперечисленных в «Комплекс АБВ» прибыли начальник аппарата Горбачева Валерий Болдин, секретарь Центрального Комитета, ответственный за оборонную промышленность Олег Бакланов и секретарь Центрального Комитета по кадрам Олег Шенин.

* * *

Из допроса, проведенного генеральным прокурором России после переворота, явствует, что приглашенные попарились, а затем перешли в прохладную комнату, где им предложили выпить и закусить. Язов, Шенин и Павлов пили водку, а остальные вместе с Крючковым предпочли шотландское виски. Крючков начал разговор с сообщения, что Павлова вот-вот отправят в отставку.

– Да я буду рад хоть сейчас уйти в отставку! – воскликнул Павлов. Затем начал сетовать на положение в стране. – Дело близится к катастрофе, – буркнул он, – впереди – голод. Дисциплина исчезла, и никто больше не хочет выполнять указания. – И высказал уверенность, что только введение чрезвычайного положения может спасти страну.

Сетования Павлова не явились неожиданностью, поскольку они уже стали его постоянным рефреном. Крючков согласился с ним и добавил, что он регулярно направлял Горбачеву доклады о тяжелом положении в стране, а реакция Горбачева всегда была «неадекватной». Крючков чувствовал, что Горбачев просто не хочет слышать правды, так как он тут же менял тему разговора, как только Крючков пытался его на этот счет просветить.

И Крючков предложил создать комитет, который введет чрезвычайное положение в стране, а затем послать делегацию к Горбачеву, чтобы получить его поддержку; если же он откажется, изолировать его в Крыму и объявить, что он не способен дальше управлять страной. Исполняющим обязанности президента станет Янаев, после чего Лукьянов созовет Верховный Совет и узаконит это.

Водка была вся выпита, и Егорова, сотрудника КГБ, работавшего над планом введения чрезвычайного положения – и, похоже, бывшего источником, сообщившим следствию об этом разговоре, – послали за пополнением. Когда он вернулся, обсуждался вопрос о том, кто поедет к Горбачеву.

В отсутствие нескольких ключевых фигур Язов предложил скоординировать действия армии, КГБ и милиции, а Крючков сказал, что Пуго пока еще ничего не знает о плане. А Янаев? Он тоже был в неведении, но Шенин был убежден, что Янаев их поддержит. А вот в Лукьянове уверенности не было, поскольку, по словам Шенина, он продолжал колебаться.

Присутствующие разъехались вскоре после 6.00 вечера, когда были намечены основные линии заговора. Но и тогда – менее чем за сорок восемь часов до того, как группа приехала к Горбачеву в Крым, – у них еще не было согласия того человека, чье участие было существенно необходимо, чтобы переворот выглядел хоть в какой-то мере законным. Что если Геннадий Янаев откажется к ним присоединиться и выступить в роли исполняющего обязанности президента? Этот вопрос, по-видимому, не волновал заговорщиков: они были уверены, что смогут сладить с этим человеком.

* * *

В воскресенье, 18 августа 1991 года, около пяти часов дня Горбачеву на его даче в Форосе сообщили, что к нему приехала группа людей. Поскольку он не назначал никаких встреч, его удивило то, что им позволили войти без его разрешения. Ему сказали, что их впустили, потому что «с ними Плеханов». А Юрий Плеханов возглавлял Девятое управление КГБ, ответственное за личную безопасность президента и других правительственных чиновников.

Желая выяснить, в чем дело, Горбачев взял телефонную трубку. Телефон был отключен. Горбачев поспешно, с возрастающей тревогой, стал пробовать другие аппараты, стоявшие на столе. Ни один не работал. Он вызвал членов своей семьи, находившихся в разных комнатах, и предупредил, что они изолированы и их могут лишить жизни.

Только после этого Горбачев вышел к приехавшим, которые уже бесцеремонно вошли в его кабинет на верхнем этаже. Помимо шефа безопасности Плеханова там были начальник аппарата президента Валерий Болдин, два секретаря ЦК – Олег Бакланов и Олег Шенин и генерал Валентин Варенников, командующий сухопутными войсками, известный приверженец жесткой линии в советских вооруженных силах. Когда на встрече в бане решено было, что на дачу поедет Болдин, Язов пошутил, что Горбачев, увидев его, пробормочет: «И ты, Брут». Болдин действительно был одним из самых доверенных людей Горбачева.

Сначала приехавшие пытались убедить Горбачева поддержать введение чрезвычайного положения и временную передачу полномочий Янаеву. Когда же Горбачев отказался, Варенников потребовал его отставки. По словам Горбачева, он пытался их урезонить, предсказывая, что их старания ни к чему не приведут, кроме как к кровавой гражданской войне, но когда стало ясно, что жребий брошен, он выпроводил их с соответствующими выражениями.