Прижался спиной к дереву, поднял руки, намереваясь драться. Фонарик тоже остановился. Зато еще один вспыхнул справа. Третий слева. Четвертый — справа и сзади. Пятый — сзади слева. Круг замкнулся. С одним противником Андрей, наверное, справился бы. С двумя мог бы драться. Но не с пятью. Пять для него — чересчур. Круг начал сужаться. Андрей озирался. По щекам его катились слезы, смешанные с потом, но он этого не чувствовал. Светящийся кокон, окутавший Андрея, казался невероятно ярким. И вдруг, в одно мгновение, наступила темнота. Словно хлестнули по глазам. Слепящая желтая завеса оставила после себя «фантом». Иллюзию, мешающую видеть. Андрей съежился в предчувствии удара. Он абсолютно ничего не видел и не мог понять, откуда придет смерть. Парк ожил. Потрескивали ветки, шелестела опавшая листва. Минута ужаса, за которой наступила полная тишина.

Андрей поднял голову. Никого.

Он с трудом заставил себя отлепиться от ствола дерева, сделал шаг, еще один, а потом, не сдержавшись, помчался сломя голову вон из ужасного парка. Андрей плохо соображал и почти не помнил, как вновь очутился на освещенной тропе, у самого выхода из парка. Здесь, на границе света и тьмы, он обернулся. Ужас клубился между деревьями, протягивая к нему свои длинные, цепкие щупальца.

С трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, Андрей дошел до подъезда и здесь остановился, озираясь затравленно. Нет, его никто не преследовал, но от этого легче не стало. Домой! Домой! — стучало в висках. Лечь в кровать и накрыться с головой одеялом. Это было единственное верное средство от страха, проверенное с детства.

Андрей ухватился за ручку двери и уже собрался было войти в подъезд, когда заметил, что багажник «Нюськи» приоткрыт. Его подпирала то ли ветка, то ли металлический штырь. Но когда он выглядывал в окно, багажник был заперт. Точно заперт, иначе Татьяна непременно заметила бы это и, разумеется, захотела бы проверить, что же внутри. Андрей нерешительно шагнул к парку и… остановился. Он боялся вновь входить в темноту. В парке притаилось зло. Как и любое другое зло, это не могло выйти на свет. Старик в черном был приманкой. И открытый багажник машины тоже. «Нюська» стояла в тени.

Андрей вытащил из кармана связку ключей, зажал их в кулаке, выставив «жало» одного на манер лезвия. Слабенькое оружие, но другого не было. Короткими шажками он двинулся к краю асфальтовой площадки, за которой начинался парк. Десять сантиметров, еще десять. Тьма все ближе и ближе. Таящееся в ней чудовище наблюдало за Андреем выпученными глазами-плошками. Каждую секунду они могли вспыхнуть ярко-желтым огнем электрических фонарей. «Ракушка» — последнее прибежище. Маяк безопасности, за которым царствовал страх. Андрей осторожно опустил ногу в листву. Застыл, как «малек»-первоклашка, ожидающий увесистой оплеухи от дворового задиры. Постояв так секунд десять, сделал следующий шаг. И, пригибаясь, подбежал к машине. Большая ветка-рогатина удерживала крышку багажника, не позволяя ей распахнуться. Прежде чем взяться за нее, Андрей огляделся, убедился, что ему по-прежнему ничто не угрожает, и только потом отшвырнул рогатину в сторону.

Крышка багажника легко пошла вверх. Андрей закрыл ладонью рот, чтобы не заорать. Он-то надеялся, что кошмар закончился. Оказывается, кошмар только начался. В багажнике его «Нюськи» лежал труп. Труп девушки, которую Андрей видел на шестом снимке. На шее убитой был затянут черный шелковый чулок. Точно такой же, как и на шее мертвой блондинки. Такой же, как и тот, который он бросил в мусорное ведро. Андрей сглотнул, медленно опустил руку. Через секунду рвотный спазм вывернул его наизнанку. Во рту остался мерзкий привкус кислятины и горечи.

Что делать? Вызвать милицию? Ну да. Милиция приедет, а тут уже и главный кандидат на нары. Вот он, Скобцов Андрей Данилович, шестьдесят пятого года рождения. Бери, сажай в тюрьму. Кто же поверит, что труп, лежащий в багажнике ЕГО машины, на самом деле не имеет к нему ровным счетом никакого отношения? Правильно, никто. Значит, звонить в милицию нельзя.

Но, если он не собирается вызывать милицию, тогда тело надо куда-то деть. Не возить же с собой. Не дай бог остановят и проверят багажник. И не дай бог гаишники попадутся понастойчивее тех, что несли службу на Цветном бульваре сегодня вечером.

Андрей оглянулся, закрыл багажник. Куда спрятать труп? Лучше бы, конечно, закопать, но как это сделать? Без лопаты-то? И, самое главное, где? Можно попробовать довезти труп до реки. На пляже теперь пустынно, не сезон уже, хотя песок еще не смерзся. Значит, можно спрятать тело там, не опасаясь, что его кто-нибудь найдет. По крайней мере до весны. Да. Так он и поступит. Песок и копать легче.

Андрей забрался за руль «Нюськи», запустил двигатель. До Москвы-реки тут всего три минуты езды. Главное — не попасться гаишникам. По Гамалеи было бы ближе и быстрее, но там пункт охраны порядка. Лучше не рисковать. По Рогова будет безопаснее. А потом свернем на Живописную.

Поездка прошла гладко. Через пять минут «Нюська» катилась по песчаной насыпи к черной, лениво плещущейся воде. Загнав «девятку» в куцые кусты, Андрей выбрался из машины. Время приближалось к двум часам ночи.

Он открыл багажник, подхватил тело. Труп оказался на удивление тяжелым. Тащить его по горкам-склонам триста метров до пляжа казалось перспективой малозаманчивой, однако ничего не оставалось. Кряхтя и отчаянно шатаясь, Андрей побрел в сторону пляжа. Несколько раз приходилось останавливаться и опускать тело на землю. Бунтовал желудок. Переход, занимавший обычно не более десяти минут даже прогулочным шагом, отнял почти три четверти часа.

Наконец впереди замаячила светлая полоса песка и «слоновий» лоб Лысой горы. Андрей с невыразимым облегчением опустил труп, упал на спину. Сразу приниматься за яму не было сил. Тяжело дыша, он лежал и смотрел в небо. Над пляжем проползла машина. Андрей перевернулся на живот, вздохнул, поднялся на колени и принялся копать.

Пот катил с него градом. Довольно скоро вокруг ногтей образовались саднящие заусенцы. Не обращая на них внимания, матерясь сквозь зубы, Андрей копал, копал, копал как заведенный. Останавливался он только для того, чтобы откинуть со лба мокрые волосы.

Рытье песчаной могилы отняло около часа. Было почти три, когда вверху послышалось знакомое урчание. Андрей оторвался от работы и поднял голову. Зловещие очертания черного «Ленд-Крузера» отчетливо вырисовывались на фоне светлой стены.

Андрей застыл. Джип медленно свернул с дороги, одолел обочину и подполз к откосу. Ярко-белый свет фар залил пляж. Андрей почувствовал себя абсолютно беззащитным. Здесь он был как на ладони. И, главное, тело… Мертвая девушка была хорошо видна сверху. Джип несколько раз взревел двигателем, однако не сдвинулся с места. Андрей смотрел на иномарку, а она, казалось, наблюдала за ним глазницами фар. Прошла минута, вторая. Ожидание становилось невыносимым. Андрей медленно приподнялся. «Ленд-Крузер» рыкнул в очередной раз. Андрей выпрямился во весь рост и опрометью метнулся к кустам. Темнота, полтора часа назад казавшаяся ему злейшим врагом, неожиданно стала лучшим другом, спасителем. Андрей вломился в заросли, опустился на корточки, оглянулся. Джип по-прежнему стоял на месте, освещая пляж. Прошло несколько минут. Мертвая блондинка явно не собиралась оставлять его в покое. Андрей уже начал подумывать, а не предпринять ли ему обходной маневр и не попытаться ли прищучить призрака. Он уже наметил маршрут — через кусты, вдоль забора лодочной станции, там деревья густые, можно подкрасться к дороге незамеченным, а дальше рывок, и он у «Ленд-Крузера», — когда вдалеке завыла сирена. Зашлась тонким пронзительным визгом, захлебнулась и сошла на бас. И все снова. Милиция. «Ленд-Крузер» погасил фары, сдал назад и резво укатил.