10 лет 6 месяцев имел я терпение от пули, искал везде освободиться, но никто не мог вынуть; напоследок здесь, в Санкт-Петербурге, Яков Васильевич Вилле решил освободить меня, и по совету его через операцию пуля вынута, раны залечены, кости срослись, и я имею владение ног и совершенную свободу, в чем и дано мне от него свидетельство, которое при сем представляю.

Имея усерднейшее желание служить Отечеству под предводительством Вашего сиятельства в военном ополчении, всепокорнейше прошу меня в оное причислить».

Генерал-майор Карпов был зачислен в Санкт-Петербургское ополчение, умело командовал дружиной, а затем бригадой. И стал, по заслугам, одним из героев Отечественной войны 1812 года.

Высокий личный авторитет, опытность и неутомимость Кутузова в самые короткие сроки позволили сформировать Санкт-Петербургское ополчение из 12 985 ратников. Оно состояло из дружин, объединивших ратников одного уезда. Дружина состояла из 4 сотен, сотня — из 200 человек. Всего было сформировано 2 конных полка и 25 пеших дружин. Устройством ополчения ведали два комитета: Устроительный и Экономический.

Ополченцы одевались в крестьянскую одежду: рубаха с косым воротом, длинный серый кафтан, суконные шаровары, сапоги и фуражка с крестом. Офицеры носили обычные армейские мундиры. Михаил Илларионович добился получения из арсенала 10 тысяч ружей и 24 трехфунтовых пушек, размещения дружин ополчения в казармах лейб-гвардии Измайловского полка, выделения из учебных гренадерских батальонов 80 человек старослужащих солдат и барабанщиков для организации и обучения ополченцев.

М.И. Голенищев-Кутузов лично разработал «Положение о составе и устроении С.-Петербургской военной силы», занимался подбором командного состава, обучением ополченцев военному делу и обеспечением их всем необходимым. Адъютантом генерала от инфантерии стал 22-летний титулярный советник канцелярии министра финансов А.И. Михайловский-Данилевский, в будущем один из крупнейших отечественных военных историков.

«Глядя на него (М.И. Голенищева-Кутузова. — А. Ш.), когда он с важностью заседал в Казенной палате и комитетах ополчения и входил во все подробности формирования бородатых воинов, — писал А.И. Михайловский-Данилевский, Можно было подумать, что он никогда не стоял на высоких ступенях почестей и славы, не бывал послом Екатерины и Павла, не предводительствовал армиями».

Полководец в свои 65 лет сумел всего за четыре недели создать Санкт-Петербургское ополчение из 12 985 ратников. Конными полками и пешими дружинами командовали лично отобранные им люди: генерал-лейтенант барон Меллер-Закомельский, сенатор Бибиков, генерал-майоры Бегичев, Ададуров, Кошелев, Карпов, князья Мышецкий и Великопольский, действительные камергеры Мордвинов и Жеребцов, статские советники Бестужев, Николаев и бригадир Скворцов.

Участвовал Кутузов и в создании Новгородского ополчения. В сентябре столичные и новгородские ополченцы прибыли в действующую армию. Они отличились в сражениях под Полоцком, Витебском, Чашниками, при Смольне, на Березине, закончив свой боевой путь участием во взятии крепости Данциг. Санкт-Петербургское ополчение торжественно возвратилось домой через два года после начала Отечественной войны 1812 года — 12 июня 1814-го.

Формируя столичное ополчение, полководец одновременно продолжал руководить Нарвским корпусом. В конце июля ему были подчинены кроме Новгородского ополчения все сухопутные и морские войска в Санкт-Петербурге, Финляндии, морской крепости Кронштадт. Из Старой Руссы и Пскова к столице притягиваются восемь резервных эскадронов и пять рот артиллерии. 200 матросов-артиллеристов отправляются в Нарву для укомплектования штатов крепости. Для действий на реке Нарве и озере Пейбус образовывается военная флотилия…

Между тем обстановка на театре военных действий становилась все более напряженной. Положение генерала от инфантерии М.Б. Барклая-де-Толли после оставления Смоленска окончательно пошатнулось. В нем стали видеть причину всех неудач в начавшейся большой войне. Против него роптали в армии и обществе. Стратегия военного министра понималась в те дни немногими.

После Смоленска П.И. Багратион, пользовавшийся в армии громкой славой ученика генералиссимуса A.B. Суворова, позволял себе открыто осуждать командование военного министра. Если старшие офицеры обвиняли Барклая-де-Толли в нерешительности, младшие — в трусости, то солдаты — в том, что он подкуплен Бонапартом и изменяет России. Сведения о таких настроениях в армии доходили до Александра I от разных лиц.

Наконец, императору пришло письмо от московского военного губернатора и главнокомандующего Федора Васильевича Ростопчина. Граф со всей доверительностью и прямотой сообщал самодержцу: «…Москва желает, государь, чтобы войсками начальствовал Кутузов и двигал наши силы, иначе не будет великого единства…»

Все эти обстоятельства заставили Александра I поручить специально созданному Особому комитету рассмотреть вопрос о назначении нового главнокомандующего всеми действующими русскими армиями и сделать свои предложения. В состав комитета вошли его глава генерал-фельдмаршал Н.И. Салтыков, председатель Государственного совета и Совета министров, генерал от инфантерии С.К. Вязмитинов, он же главнокомандующий в Санкт-Петербурге, действительные тайные советники князь П.В. Лопухин и граф В.П. Кочубей, министр полиции А.Д. Балашов.

Комитет заседал вечером 5 августа, в день оставления Смоленска, в доме Н.И. Салтыкова. Заседание началось с заслушивания A.A. Аракчеева о положении дел в армии и длилось три с половиной часа. При обсуждении кандидатуры на пост главнокомандующего назывались имена Д.С. Дохтурова, А.П. Тормасова, Л.Л. Беннигсена, П.И. Багратиона, хотя для собравшихся было очевидным, что лучшей кандидатуры, чем М.И. Голенищев-Кутузов, не найти. Но все прекрасно знали и о нерасположении к нему государя — после Аустерлицкой катастрофы об опальном полководце при дворе не хотели и слышать.

Думается, что монарх предвидел решение «учиненного им совета». Итогом заседания комитета (скажем так — не бурного) стало единогласно принятое постановление, в котором было записано: «…Рассуждая, что назначение общего главнокомандующего… должно быть основано, во-первых, на известных опытах в военном искусстве, отличных талантах, на доверии общем, а равно и на самом старшинстве, посему единогласно убеждаются предложить к сему избранию генерала от инфантерии князя Кутузова».

Комитет рекомендовал М.И. Барклаю-де-Толли либо остаться на посту военного министра и возвратиться в Санкт-Петербург, либо остаться на посту командующего 1-й Западной армией и поступить под начальство М.И. Голенищева-Кутузова. На следующий день управляющему департаментами Военного министерства князю А.И. Горчакову 1-му (с августа 1812 г. — военный министр) было поручено доложить императору решение чрезвычайного комитета.

Князю Горчакову пришлось выдержать непростой — жаркий и продолжительный разговор — с государем Александром I Павловичем. Выйдя из императорского кабинета, он произнес: «…Я осмелился наконец сказать его величеству, что вся Россия желает назначения Кутузова, что в отечественную войну приличнее быть настоящему Русскому главнокомандующим».