знать, что оказала на него какое-то влияние. Что у нас была причина встретиться. Что все это было не зря. Что моя печаль того стоила.

* * *

Идет сильный снег, пока мы с Ракелью разбираем внутренности моего фургона, рассовывая вещи по укромным уголкам, потому что воцарился беспорядок, и клиенты не могут найти дорогу внутрь. Мы обвязываем толстую ленту вдоль линии крыши, и я развешиваю блестящие безделушки по всей ее длине. Они отражают свет и искрятся, разбрасывая цветные призмы по всему фургону.

– Это выглядит так красиво!

– Ты будешь продавать больше, когда люди смогут вот так видеть все цвета. А как насчет обеденной зоны? Может, нам прибраться здесь, чтобы ты могла выставить свои шапки и шарфы Санты?

Я оглядываюсь по сторонам.

– Да, но где я буду украшать свои венки?

– Ты все еще можешь украшать их там, но просто храни свои художественные принадлежности в сиденьях, когда ими не пользуешься.

– В сиденьях?

Она снимает крышку сиденья и открывает глубокий выдвижной ящик.

– Ха, я не знала, что это хранилище. Я могу сложить в них художественные принадлежности, чтобы они не лежали на виду.

– Где ты можешь выставить венки, которые ты уже украсила? Они такие милые, что их нужно выставлять напоказ.

Мы оглядываем пространство.

– Я могла бы повесить их сбоку от двери, чтобы они были защищены от непогоды, но все равно были видны тем, кто проходит мимо.

– Крючки! У меня где-то есть несколько золотых крючков. – Она проверяет коробку с вкусняшками, которую принесла. – Мы можем ввинтить их в металл.

– У тебя есть дрель? – спросила я.

– Нет, а у тебя?

– Нет, Ливви не разрешила мне взять ее с собой.

– У Коннора должна быть.

– Да, он бы так и сделал, но я действительно не хочу видеть его прямо сейчас.

Ракель отодвигает венки на край стола и садится.

– Почему нет?

Я сажусь напротив.

– Ты, конечно, слышала обо всей этой истории об Айне и о нем?

Ее лоб морщится.

– Да, конечно, я все об этом слышала.

– И что?

Она поднимает ладонь.

– И я ей не верю. Она ревновала к тебе с тех пор, как ты приехала, Флора. И я не могу видеть ее и Коннора вместе. Я просто не могу. Почему бы тебе не спросить его?

Я потираю затылок.

– Потому что это не мое дело, и он, вероятно, так мне и скажет.

– Флора… – она произносит мое имя, но замолкает, когда на глаза наворачиваются слезы.

– Я должна защитить мое сердце, Ракель. Это так странно, я думала, что была влюблена, думала, что знаю, каково это. Но я ошибалась. Что я чувствую к Коннору… это неописуемо, и я задыхаюсь, зная, что он не чувствует то же самое. Что он не открыт для серьезных отношений. И то, что происходит с Айне, показывает, что он за человек на самом деле. Я чувствую себя глупо, думая, что он мой Бог, когда на самом деле он такой же, как все остальные, и все же мое глупое сердце все еще тоскует.

– Ты действительно должна сказать ему, что ты чувствуешь, Флора. Почему бы не рискнуть и сказать? Что, если он чувствует то же, и ты его упускаешь?

Я качаю головой.

– Я все равно буду его другом, но это все. Я собираюсь заставить его поверить в Рождество и разрешить мне открыть мой хренов пряничный домик для публики, даже если это будет последнее, что я сделаю. Но мне нужно несколько дней, чтобы собраться с духом, прежде чем встретиться с ним.

– Ладно, это понятно. Дай делу отлежаться несколько дней, и, может быть, все станет яснее, и ты будешь знать, что сказать.

– Да, так я и сделаю.

Ракель барабанит пальцами по столу.

– Как ты думаешь, какое-нибудь из этих рождественских событий меняет его?

Я размышляю об этом.

– Думаю, они влияют. После поездки с игрушками он ходил с таким мечтательным выражением лица, как если бы он сотворил чудеса. Он был таким же после рождественских огней, когда мы поужинали, но возможно, это было, потому что мы поели и он мог наконец подбросить провальную Флору домой.

– Он не очень улыбчивый человек в лучшие времена, так что ты должна спросить себя, почему он вдруг стал крутиться вокруг тебя.

– Волшебное Рождество сказывается на нем? Или, может быть, это магия Айне. Может, он был настолько улыбчивым, потому что знал, что встретит ее после этого. Он отработал обязательную программу со мной, так что был свободен, чтобы повеселиться с ней.

– Умм, нет, я бы так не сказала. Я бы сказала, что праздничная Флора заставляет его сердце биться немного быстрее.

Я закатываю глаза.

– Я так не думаю. Он в основном сказал мне в недвусмысленных выражениях, что не верит в любовь или отношения, которые длятся какое-то время. И эта позиция доказана: он у Айне, как только может удрать от меня!

– Якобы.

– Стала бы Айне сочинять подобную историю? Историю, которую любой из нас мог бы проверить, просто спросив Коннора?

Она бросает на меня взгляд, который предполагает, что ответ «да».

– Ты спрашивала Коннора, правда ли это? Нет, не спрашивала. Так что, я думаю, Айне с самого начала точно знала, как сделать так, чтобы заставить тебя отказаться от Коннора, и ты играешь ей на руку.

– Все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.

– На самом деле нет. Коннор положил глаз только на тебя. Любой дурак это видит. Но если ты не хочешь сделать ход или быть с ним честной, то все, что тебе остается сделать, это заставить его поверить, и, если ты сможешь это, тогда я знаю, что в воздухе будет магия и любовь победит все. Что ты делаешь со мной, Флора? Ты превращаешь меня в дурочку со всеми этими любовными разговорами! Я хочу столкнуть вас лбами так, чтобы вы оба признали, что вы чувствуете.

– Нет, спасибо! Я больше никогда не хочу лекций типа «Я не из тех, кто сидит на одном месте»! Но я закончу то, что начала.

– Ты справишься. Не дай ему ускользнуть, Флора.

– Так он уже…

– Тогда что дальше?

Я рассказываю ей о своем волшебном плане поездки на оленях, гадая про себя, действительно ли я хочу прижаться к нему в санях.

– Давай посмотрим, а? – говорит она.

– Ты собираешься мне помочь?

– Конечно! Каролина, управляющая оленеводческим хозяйством, моя хорошая подруга. К тому же я хочу увидеть лицо Айне, когда она услышит о том, что вы с Коннором решили