Пущенный неприцельно болт отскочил от стены, Сергей подхватил его как кинжал и бросился в атаку.

— Умри! — герцог нажал на спуск. Потом еще раз. И еще. Тщетно. Юрген рассказал де Моайлю про пистолеты, тот — людям герцога, но про предохранитель кто-то из них забыл.

Воспользовавшись замешательством де Тревейна, Сергей всадил болт в глаз арбалетчику. Потом поднял арбалет и как дубиной огрел им герцога.

Тот повалился с ног, уронив пистолет.

— Пощади!

— Ты же хотел меня застрелить, просто не сумел, верно? Смотри, вот так надо.

Как снимается предохранитель, де Тревейн узнал за миг до смерти.

Взвыла Лайза. Сергей обернулся как ужаленный. Арбалетчик с торчащим болтом в глазнице все же нашел силы, чтобы пырнуть собаку кинжалом и сбросить ее с руки.

Потратив еще два патрона на одноглазого, Сергей склонился над своей спасительницей. Она упала на левый бок, струя крови окрасила белую шерсть на брюхе. Собака пыталась дотянуться языком до раны, чтобы зализать, но боль была слишком сильна. Лайза вытянулась и прикрыла глаза.

У Сергея натурально потемнело в глазах.

Смерть близкого человека — беда, непоправимое горе. Но люди живут долго, отвечают за свои поступки.

За собаку человек целиком берет ответственность на себя. За ее гибель, а рыжая прожила на этом свете всего пару лет и даже не оставила щенков, хозяин тоже в ответе, перед собой, перед неведомым собачьим богом, да просто перед Богом, он един.

Опустился на колени, провел ладонью по еще теплой, такой мягкой и такой привычной шерсти, погладил раскрытую в муке пасть…

Сзади донесся шелест.

Солдат, звавший на подмогу, сполз по стене. Наверно — постепенно слабел от потери крови.

Но он знал, за что и за кого воюет! Получил по заслугам!

Жгучая боль, переполнившая все существо после гибели Лайзы, ненависть к убившим ее, не только к арбалетчику, а де Тревейну и де Моайлю, затеявшим авантюру, нашла выход.

Сергей поднял пистолет.

Мушка нашла переносицу мятежника.

Палец выбрал люфт спускового крючка.

А потом Сергей опустил оружие.

Гея не делает людей агрессивными или неадекватными, не пробуждает звериную кровожадность. На самом деле, вне зоны комфорта живут только космопроходцы и представители еще нескольких профессий. Каждый мало знает о своих демонах. Экстремальные условия во время конфликтов на Гее — убей или будь убитым — выпускали демонов наружу.

Донесся топот. В холл у лестницы кувырком вкатился гвардеец с автоматом, за ним вбежал капрал Пуатье.

— Ваше сиятельство светлость, вы не ранены?

— Это — кровь собаки.

— Они заплатят и за людей, и за собак. Дворец наш. Повстанцы удерживают только заднее крыло для челяди. Дайте автомат графу! — капрал только сейчас рассмотрел несколько не боевой наряд командира, включавший башмаки и белые чулки. — Вы поведете нас, ваше сиятельство?

— Конечно. Только свяжусь с канцлером.

Он снял свой браслет с коммом с трупа герцога.

— Хорхе? Мы на первом этаже в правом главном крыле. Со мной отряд Пуатье.

— Сергей! Хорошо, что ты на связи. Отставить штурм. У де Моайля Флоранс, Эдуард и почти вся их молодая команда. Если не остановимся, их начнут убивать.

— Но очищенную часть дворца мы не оставим!

— Правильно. Гарнизон поднят по тревоге. Всех в цветах де Туа, де Моайля и де Тревейна берут под стражу, при попытке сопротивления ликвидируют на месте.

— Как будем спасать Флоранс и принца?

— Ждем Рея и Люка, действуем не спеша. Ситуация с заложниками всегда патовая.

Сзади хлопнул одиночный выстрел. Кто-то из гвардейцев, не терзаясь сомнениями, добил раненого, прощённого графом.

Сергей подхватил тело Лайзы на руки и отправился в крыло лорда-канцлера.

***

Услышав самую необычайную просьбу в своей жизни, отец Варфоломей категорически отказался.

— Ваше высокопревосходительство! Пред ликом Господа нашего всемогущего заявляю вам, нет в Киенне и во всей империи ни одного служителя Божьей Церкви, кто согласится на подобное богопротивное дело.

— Уверяю вас, отче, дело это не только богоугодное, но и единственное наше спасение.

Канцлер от души досадовал, что рядом нет Сергея. Но тот слишком много пережил всего за несколько часов, считая, что прямо или косвенно в них повинен: в нелепой смерти «пилота» Юргена и помилованной Джейн, в пленении Флоранс и Эдуарда, а тяжелое ранение и смерть собаки переполнило чашу терпения. Графу следовало прийти в себя.

Потерпев фиаско в храме Святого Петра, удрученный Хорхе вернулся во дворец, где рассказал единомышленникам о проблеме. Церковники отказываются венчать Флоранс с Маркизом Кривулькой, даже если она на бракосочетании скажет «да» без видимого принуждения. Последнему идиоту ясно, принцесса не согласна на такой брак. Он неугоден небесам, ни за какие блага ни один священник не купится — его ждет лишение сана и отлучение от церкви.

Ситуация становилась безвыходной. В крыле прислуги все двери забаррикадированы. Переданный осаждающим ультиматум де Моайля гласил: до вечера доставить сюда служителя католической церкви, правомочного заключить брак, иначе начнут убивать заложников — по одному, а отрезанные головы станут выбрасывать наружу. Эдуард больше не будет получать болеутоляющих. Когда заложники закончатся, в ход пойдут пальцы принца и принцессы.

Хорхе перехватил руку Сергея, намеревавшегося изорвать писульку в клочки.

— Не надо! Нам нужно доказательство — вот кого вздумали посадить на трон эмиссары Британской империи, чтоб заключить с ним союз.

— В задницу Британию! — вскричал британский граф. — В … всех англичан!

Он употребил гораздо более крепкое слово, чем «задница», потому что глобальные проблемы его сейчас не волновали ничуть. Любимая в смертельной опасности! До прибытия земных кораблей, когда придется заниматься государственными делами, Флоранс не доживет. Если ничего не предпринять.

— Я хорошо представляю психологию подобных де Моайлю, — произнес Рей. Говорил он громко — сказывались последствия близкого взрыва, и выглядел устало, так как вернулся в Киенну только под утро. — Помню мятеж в Баре. Маркиз не разменивается на пустые угрозы, он не остановится ни перед чем. Если мы устроим брак, де Моайль не выпустит принцессу. Предъявит права на трон как принц-консорт и соправитель, после чего Флоранс умрет, а нам предложат принести присягу на верность Его Императорскому Величеству Моайлю Первому. Граф оказал кривому неоценимую услугу — пришил де Тревейна и пробил яйца его сыну, конкурентов у Моайля не осталось. Половина вельмож нехотя признает нового императора. Часть не захотят внутренних раздоров, кого-то маркиз задобрит, отобрав земли у несогласных и отдав колеблющимся.