Мы обменялись с Цефелем подозрительными взглядами, но сомневаться не собирались.

– Как только я подкреплюсь, мы отправимся в путь, – заявил некромант. – Я не могу дождаться, чтобы увидеть эту гадость своими глазами.

– Мы уже готовы выдвигаться, – доложил сержант. – Скоро прибудет и наш капитан. Я послал к ней гонца, она наверняка захочет лично проверить эту информацию.

– Ах, легендарный Твфаринн… – мечтательно произнес Рег, пережевывая завтрак. – Колыбель древнего зла, обитель мрачных, кровожадных культов… Разве нет на земле лучшего места для прогулок в столь прекрасное утро?

Цефель слегка поморщился. Думаю, у него были какие-то свои соображения на сей счет. К счастью, он оставил их при себе.

Вскоре появилась Ника, наполнив все здание своей неуемной энергией и отчитывая случайных солдат за малейшие промахи. Если бы это зависело от нее, мы бы уже давно были в пути, но тут темп задавал Первый некромант. А ему нужно было время, чтобы закончить завтрак, запить его полной банкой пива и втянуть длинную дорожку на дальнюю дорогу. Только после этого он покинул свои покои на верхнем этаже, вышел во двор, где с трудом взгромоздился на вороного коня, и милостиво разрешил отряду двинуться в путь.

Через пару минут мы с Никой и двадцатью бойцами уже были в седлах и ехали рысью по городским улицам, создавая защитную стену вокруг некроманта, скрывавшего свое лицо под капюшоном черного плаща. Местные жители все еще привыкали к драматическим переменам, произошедшим за последние дни, и на улицах было не слишком оживленно. Жители покидали дома только по крайней нужде. В городе нам встречалось больше эрейских солдат, нежели мирных жителей.

Мы выехали через Северные ворота и двинулись по тракту, уходившему в лесные дебри, что окружали Новый Эребург. Первый некромант указывал дорогу, глядя глазами своего ожившего ворона, который летел впереди, обозревая тропу, ведущую к предполагаемому месту нахождения таинственного Твфаринна, священной поляны языческого культа. Мертвая птица была не единственным слугой Рега, сопровождавшим нас. В какой-то момент я оглянулся назад и увидел дюжину нежитей, марширующих в десятке шагов позади моих солдат. По лицам ребят я догадался, что они не слишком довольны таким арьергардом.

Около полудня Рег сообщил нам, что мы почти прибыли. Последний отрезок дороги, однако, оказался самым тяжелым. Пришлось покинуть широкий, проторенный тракт, слезть с лошадей и дальше с огромным трудом продвигаться к месту назначения, все дальше углубляясь в густые, непролазные дебри. Наш темп значительно снизился. Этого следовало ожидать, ведь мы оказались вдали от человеческого жилья, в самом сердце дикого леса. Тем больше было наше удивление, когда мы наткнулись на первый признак присутствия человека – арбалетный болт, вбитый в ствол дерева. Он застрял в коре глубоко и под странным углом, как будто стрелок целился чуть сверху. Сложно было сказать, как долго болт находился в дереве. Наконечник еще не заржавел, и древко тоже было в хорошем состоянии, но это все равно позволяло сузить временной интервал минимум до нескольких лет.

Однако мы быстро избавились от сомнений. Лежавший в траве факел кто-то потушил совсем недавно, что подтверждали обугленные травинки вокруг. Оборванный лоскут окровавленной ткани, свисавший с соседней ветки, и оставленный рядом меч подсказывали, что тлеющий факел скорее всего бросили во время панического бегства. Влажный климат Каэлларха препятствовал лесным пожарам, поэтому огонь не причинил большого вреда. С каждым шагом мы натыкались на новые улики: сломанные ветки, отпечатки сапог. Очень скоро стало ясно, что совсем недавно сюда приходили люди, и, вероятно, не все из них вернулись домой. Мы продвигались вперед со всё большей осторожностью, и всё чаще я слышал за спиной скрежет стали, когда кто-то из бойцов проверял, плавно ли меч выходит из ножен. Тем временем лес начал редеть, и вскоре между ветвей нашим глазам открылась просторная поляна.

Сначала мы услышали голос. Это был одержимый, истеричный поток слов на местном наречии, но в его старом звучании, уже не понятном простому прохожему на улицах Нового Эребурга. Я тоже смог различить лишь отдельные слова из потока сливающихся друг с другом звуков.

– …порождение… крик чащоб… воплощение… рев звериный и треск крушимых древ знаменуют приход властелина… единение бога и бестии…

Мы пробирались сквозь чащу с оружием, готовые ко всему. Однако на поляне обнаружили лишь одного странного человека. Невысокий, сгорбленный, облаченный в волчью шкуру, он ходил туда-сюда неровным нервным шагом, бормоча что-то себе под нос и не обращая на нас никакого внимания. Ника жестом приказала Винону и Офалу схватить незнакомца, и те, обнажив мечи, двинулись к нему медленно и осторожно. Человек в волчьей шкуре заметил опасность, только когда наши ребята оказались в нескольких шагах от него. Он резко прервал свой монолог, впился в них взглядом, а потом протяжно завыл.

Оба бойца неожиданно остановились, и Офал вдруг угрожающе зарычал и обнажил зубы, как волк. Затем резко повернулся к Винону, и тот отступил на несколько шагов, с тревогой глядя на своего более крупного товарища. Офал выронил меч и с яростным ревом совершил длинный прыжок, накидываясь на коллегу. Они схватились и стали кататься по траве. Офал то рычал, то клацал зубами, и создавалось впечатление, будто он пытается перегрызть шею Винона.

Незнакомец тем временем кинул взгляд в нашу сторону. Мы стояли, сбившись в тесную кучку, наблюдая за разворачивающейся перед нами схваткой. Я чувствовал, что сейчас должен поступить какой-то приказ, что кто-то должен что-то сделать, но ничего не происходило. Я мог что-то сказать, но ведь Ника была старше меня по званию, а потому… мне захотелось взглянуть на нее, посмотреть, что она делает, но я не мог вспомнить, где она и в какую сторону надо смотреть. Я напряженно думал, не летает ли она где-то надо мной в кронах деревьев, возможно ли это… Захотелось это проверить, но я не знал, как поднять голову. Внезапно услышал какой-то звук, непрерывный и монотонный, который приказывал приблизиться. Он звал меня вглубь леса. Я знал, что именно там хочу быть. Именно там я должен быть. Я вдруг понял, что где-то в лесу есть место специально для меня. Только для меня… И ноги уже несли меня туда…

Призывный звук оборвался, словно кто-то перерезал его ножом. Я как будто вынырнул из мутного темного омута. И не сразу вспомнил, где нахожусь. Вокруг меня другие члены отряда, разбросанные по всей поляне, тоже выглядели так, словно их вырвали из сна. Исключение составлял лишь Рег. Он стоял над неподвижным телом человека в волчьей шкуре и тыкал в него палкой, как ребенок, который нашел мертвую крысу.

– Рахкш, – пояснил он, широко улыбаясь, когда мы с Никой приблизились к нему, все еще немного ошалевшие. – Ван Мейхтель сошел бы с ума, если бы я описал этот случай.

– Что? – спросил я в полном недоумении, наблюдая, как Офал помогает встать окровавленному Винону и дружески похлопывает его по плечу.

– Он еще живой? – вмешалась Ника.

Некромант ткнул палкой лежащего, который тихим хныканьем ответил на вопрос Ники. Рег тем временем истолковал мой вопрос, выражавший скорее всеобщую растерянность, нежели что-либо конкретное, как просьбу пояснить его последнее высказывание.