Упав на задницу, я тут же кувыркнулся в правую сторону, каждое мгновение ожидая добивающего удара. Но его не последовало!

Откатившись, кое-как поднялся на ноги, встряхнул головой, прогоняя появившуюся перед глазами красную муть, и посмотрел на врага.

А он улыбался! И даже не пытался меня добить! Видел, что шансов против него у боярича Дёмина никаких и решил поизгаляться. Сволочь!

Думает, что уже победил? Ну-ну! А как насчёт «Огненного шара» в морду? Хрен с ним, со скрытностью. Если я сейчас помру, то всё это будет уже определённо не важно!

Но скастовать «Файерболл» не успел. Каганов снова бросился в бой. И снова на запредельной для меня скорости.

А вот что произошло в следующую секунду, я не понял.

Противник нёсся ко мне, занося саблю для удара, как вдруг, его правая нога пошла в сторону. Словно он на маленький шарик наступил. Ожидаемо, боярин потерял равновесие. Всего на долю секунды. Но на такой скорости, остановиться или изменить направление движения уже не смог. И я этим воспользовался.

Просто сделал встречный выпад, а Каганов уже сам наткнулся подбородком на остриё шпаги.

Удар вышел страшный. Шпага с хрустом вошла ему в лицо по самую рукоять и вышла из затылка чуть выше шеи. Но не убила. Будь другим угол, и сталь вонзилась в мозг. А так получилась ужасная с виду, но не смертельная рана. Точнее — не мгновенно смертельная.

И потому я, недолго думая, выпустил шпагу и обеими руками загнал ему кинжал в сердце. А затем, на всякий случай, отпрыгнул подальше. Кто их знает, суперменов доморощенных? Вдруг ему и этого окажется мало. А всё моё оружие сейчас в нём торчит.

Но нет. Зря опасался. Каганов ещё несколько секунд постоял, слегка покачиваясь, а затем замертво рухнул на землю.

А затем меня накрыло!

По венам словно жидкий огонь пустили. Но было это не больно, а даже приятно. Будто стакан водки выпил. Потом пришёл черёд суставов. Огонь волной пронёсся и по ним, убирая боль и усталость. Как-то сами собой расправились плечи, а подбородок приподнялся, придавая моей осанке величественность.

И внезапно всё кончилось!

Я снова стоял уставший и побитый. Ужасно болело левое плечо, а пот заливал теперь не только глаза, а даже капал с подбородка.

Но! Я всё равно улыбался. Ведь я выжил, и даже, неожиданно для себя, взял очередной, третий ранг! А значит — прорвёмся.

Ну что же! Суд богов я пережил. Теперь бы ещё пережить суд княжеский…

Интерлюдия 7

В последние дни и недели боярин Михаил Васильевич Дёмин неожиданно начал осознавать, что стареет. И проявлялось это не в старческой немощи. Нет, телом боярин, несмотря на прожитые годы, был ещё крепок. И личной Силой если и уступал своему брату Ивану, то ненамного. Просто у него хватало ума скрывать свой ранг. И недавно эта скрытность полностью себя окупила. В тот день, когда Ваня шёл к нему, чтобы… А вот для чего именно он шёл, Михаил Васильевич так и не понял. И это было одним из проявлений неожиданно подкравшейся старости.

Он потерял хватку! Он не успевал за событиями! И, соответственно, принимал неверные решения!

Да, сейчас, в собственных мыслях, Михаил мог самому себе признаться, что где-то в чём-то был не прав. Но только себе, и только в мыслях! Для всех остальных он должен оставаться непогрешимым и мудрым. Его решения — самые верные. Его воля — единственная.

А всё из-за…

Боярин поморщился и покачал головой, сам себя осадив. Выглянул в окно экипажа, полюбовался на городские улицы и снова погрузился в размышления.

Конечно, свалить вину за всё на глупого мальчишку было бы легче всего. На мальчишку, которого он, боярин Дёмин, в последнее время стал искренне ненавидеть. Причём, если кто-нибудь спросит Михаила Васильевича: «за что?», то он внятно ответить не сможет.

Может за то, что он всё ещё Дёмин? Номинальный глава Младшей ветви?

Или за то, что Маркус даже сдохнуть не может по человечески, одерживая одну победу за другой?

Или за очередной вызов к княгине по поводу боярича Дёмина? На этот раз, аж на суд княжеский!

Или за разлад с собственным братом?

За всё это, и ещё за сотню причин. Маркуса Дёмина оказалось слишком много! Только и слышишь, что Маркус то, Маркус сё… И никак не получается от него избавиться.

А самое поганое, что за ним неожиданно пошли люди. Его, боярина Михаила, люди!

Как такое возможно?!

Ещё совсем недавно Маркус был никем. Никчёмой, который даже на первый ранг боевого мастерства не сдал.

А теперь Михаила Васильевича официально вызывают на княжеский суд. Потому что Маркус умудрился уничтожить целый боярский род. И пусть род слабый. Такой же никчёмный, каким несколько месяцев назад был сам Маркус. Но! Главу рода боярич Дёмин убил лично. В поединке!

Подумать только, мальчишка, а победил мечника четвёртого ранга!

Само собой тут не обошлось без вмешательства богов. Но это даже хуже, чем если бы Маркус вдруг сам стал сильным! Ведь теперь все в роду Дёминых знают, что бояричу Младшей ветви благоволят боги! И Михаил Васильевич отчётливо понимал, что теперь приёмыша просто так не убрать. Собственные люди не поймут. Они и так начали роптать после истории с ссылкой Ивана.

Тёмные боги! Зачем?! Зачем он в тот день приказал схватить брата? Не иначе помутнение какое нашло. Та самая старость?

Теперь Вани нет рядом, и с валом проблем приходится разбираться самому. А самое горькое, что ещё и одному! Не с кем поделиться. Не на кого положиться. Все предали. Все!

Иван в ту ночь сказал ему то же, о чём боярин думал сейчас. Что Михаил Васильевич потерял хватку! Что ведёт род не туда! Что ради личной неприязни всё дальше и дальше пытается оттолкнуть Маркуса от семьи!

Да, он так и сказал — от семьи. То есть даже Ваня стал считать приёмыша Дёминым.

Но больнее всего было Михаилу от того, что он видел презрение, которое исходило от брата.

Он и раньше его замечал. Презрение и недоверие. А всё из-за того, что в тот злополучный день, когда погибла почти вся