— Ты? — она смотрела на меня, как загнанный зверек на хищника, будто не веря моим словам.

— Я, вообще-то, тебя люблю, ты еще не поняла? — слова дались мне настолько легко, что я сам удивился.

— Ты, вообще-то, не говорил, — справедливо заметила Лина.

— Ты, вообще-то, тоже.

Ответа не последовало, вместо него Ангел только посмотрела на меня, чуть прищурившись, а потом, встав на носочки, потянулась к моим губам.

— Лин, а давай поженимся? — слова сами сорвались с губ.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Округлившиеся глаза Ангела чуть было не заставили меня рассмеяться. С трудом, но я подавил рвущийся наружу смех. Пожалуй, не самое лучшее предложение, можно и нужно было иначе, но реакция Лины, ее взгляд, стоили того, чтобы сделать это сейчас. Ангел смотрела на меня, как на душевно больного, лишь изредка моргая и безмолвно шевеля губами.

— Ты головой ударился? — наконец выдала Лина.

— Я тебе вообще-то предложение сделал, если ты не заметила.

— Мы знакомы пару месяцев, если помнишь и… предложения делаются несколько иначе, какое поженимся, Жень...

— Вот такое, пойдем в ЗАГС и… ты не знаешь, как это делается? — я улыбнулся, прижал малышку к себе, не позволяя вырваться, она, конечно, сделала несколько безуспешных попыток, но вскоре сдалась.

— Жень я…

— Лин, я знаю, предложение хреновое, перспективы брака со мной — вообще атас, — я хохотнул, представляя наш будущий семейный быт, — но какая к черту разница, сейчас или через год, это все равно случится, а предложение… я исправлюсь.

— Ты слишком самоуверенный, Волков, — недовольно пробурчала Лина, но вырваться не попыталась.

— Может быть, завтра пойдем заявление подавать.

— Волков, я не соглашалась.

— Но и не отказалась.

— Женя…

— Сейчас согласишься…

Эпилог

— Вообще-то, могли бы и пригласить на свадьбу, — с легкой обидой в голосе пробурчала Тася, крепко держа мою ладонь в своей и глядя на безымянный палец, на котором вот уже пару дней красовалось тонкое золотое колечко.

— Не было никакой свадьбы, Тась, — я потянула руку, а Таська неохотно, но все же отпустила мою ладонь.

В целом все это было какой-то дикостью, и я до сих пор не понимала, как так вышло, что меня в считанные дни окольцевали. Я даже не помню, как согласилась на это безумие, кажется, это было…

Чувствуя, как густо краснеют мои щеки, я попыталась отогнать не к месту нахлынувшие воспоминания о той безумной ночи, в которую и было сделано это сумасшедшее предложение.

— А могла бы быть, — недовольно пробубнила Тася, чем вызвала у меня улыбку, а сидящий рядом Волков и вовсе расхохотался, пришло пихать его локтем, чтобы успокоился.

— Ладно, тебе, Тосян, не дуйся.

— Я думала мы друзья, Жень.

— Тась, — я положила руку поверх ладони Таськи, — мы просто хотели, чтобы без лишнего внимания, расписались и все, это было мое решение, не обижайся, пожалуйста.

— Так все, — тут вдруг вмешалась обычно молчавшая Надя, сидевший рядом Саша даже слегка напрягся от неожиданности, — это их дело, не сказали и не сказали, главное, что вы счастливы, ребят, счастливы же? — уточнила девушка, поблескивая глазами.

Я смущено улыбнулась, а Женя демонстративно фыркнул, вместе с тем обнимая меня и прижимая к себе.

— Ладно, — оживилась Таська, — но вечеринку по такому случаю мы все равно закатим… в небольшом кругу, — добавила девушка, поймав на себе взгляд Жени.

Я только вздохнула, безмолвно соглашаясь, за время нашего недолгого знакомства я поняла одно — если Тася что-то впесочила себе в голову, так оно и будет.

— А как родители отреагировали? — поинтересовался Саша.

Я пожала плечами. Мама ничего не подозревала, после того звонка мы больше не разговаривали. Она не звонила, я тоже. Я бы слукавила, если бы сказала, что меня ее настрой вовсе не задевал. Задевал, конечно, мама все же есть мама, однако, делать шаг навстречу уходящему поезду было бессмысленно. Она не слышала меня раньше, не услышит и сейчас. Может быть однажды мы найдем в себе силы поговорить.

— Папа счастлив, — уловив мое настроение, Женя тут же принял удар на себя.

Я улыбнулась, вспоминая реакцию Николая Федоровича, его широкую улыбку и крепкие объятия. Он не задавал вопросов, просто принял решение сына как данность. В общем-то наша скорая роспись тоже его рук дело. Уж не знаю, каким образом ему удалось так быстро договориться, но расписали нас практически сразу. Я такой спешки Волкова не понимала, но сопротивляться не стала, в конце концов, я же согласилась. Уговорил.

И все-таки, даже сейчас глядя на свое кольцо, я с трудом верила в произошедшее.

Ответа Жени ребятам оказалось достаточно, видимо, реакция, отразившаяся на моем лице при упоминании родителей, не осталась без внимания, и друзья решили не развивать тему дальше.

— Как ты вообще согласилась выйти за это чудо, — все еще негодовала Таська, но совершенно беззлобно, — он же безнадежный пациент.

— Тосян, ты сейчас договоришься.

— Все просто, я не соглашалась, очнулась уже с кольцом на пальце, — я рассмеялась, глядя на раскрасневшегося Женю и понимая, что дома меня ждет хорошая взбучка за подобное заявление.

Наша «свадьба» ничего не изменила, мне все также хотелось его задеть, но уже по-доброму.

— Охотно верю, — подхватив мое настроение, закивала Тася.

Ребята дружно рассмеялись, а Женя обвел взглядом присутствующих и остановился на Тасе.

— Брат твой где?

— А то ты не знаешь, ­— улыбнулась девушка, правда в глазах ее веселье вовсе не отразилось. Во взгляде Таси мелькнула какая-то необъяснимая печаль.

— Сдает Милка, — хохотнул Волков, за что получил от меня очередной толчок в живот.

— Что?

Вскоре после ночи предложения, у нас с Женей состоялся откровенный разговор, инициатором которого была вовсе не я. Волков отчего-то решил, что просто обязан со мной объясниться. Чувство вины давило на него даже несмотря на то, что щекотливую тему об их прошлых отношениях с Милой я ни разу не затрагивала. К собственному удивлению я не испытывала ни ревности, ни обиды, упреков с моей стороны тоже не было. Да и после случившегося с девушкой как-то не до глупостей подобных было, что, впрочем, не мешало Волкову испытывать вину каждый