– Нет. Даже не хотела.

Чандра ощущала, как Гидеон молчаливо принимает все, что она ему рассказала. Она догадывалась, что иеромант понимал всю тяжесть совершенного ею, но он не отодвинулся от нее и не высказал осуждения. Было странно понимать, что он может этого не делать.

– Я пришла в храм, потому что не могла жить с мыслью, что это случится опять. Не могла стать причиной страданий и гибели жителей монастыря, людей, которые приняли меня и считали одной из них.

– Ты поступила правильно, – очень тихо сказал Гидеон.

– А правильно ли я поступила прямо сейчас? Я имею в виду, рассказав все это тебе?

– Они настолько же тяжелые, как были прежде? Твои призраки? – спросил иеромант.

Чандра вновь закрыла глаза, пытаясь ощутить все то, что несла на себе. Но она чувствовала лишь слезы на своих щеках и ладонь Гидеона, сжимавшую ее руки.

– Нет, – наконец призналась она с удивлением. – Не настолько тяжелые.

Печаль была так же глубока, как и раньше, но ноша стала легче, теперь, когда она признала все, что натворила.

Они тихо сидели рядом некоторое время.

Наконец Гидеон проговорил:

– Я должен идти. Валберт занят, но он начнет интересоваться, куда я делся. Особенно сейчас...

– Сейчас, когда уже почти пора?

– Скоро.

Она выпрямилась. – Я думаю, я готова.

– Как ты себя чувствуешь?

Чандра словно заглянула в свою собственную душу. – Я не знаю, насколько это похоже на чистоту, но я чувствую себя лучше. Я чувствую, что могу встретиться лицом к лицу с тем, что произойдет ночью.

Глава двадцатая

Чандра оставалась в одиночестве в своей темной камере дольше, чем она ожидала. Ничто в жизни пиромантки не могло сравниться со скорбью о том, что случилось с ее семьей и родной деревней по ее вине, но были и другие вещи, о которых она сожалела. Другие поступки, лежавшие грузом на ее душе.

На самом деле, воспоминаний, занимавших ее мысли, c избытком хватило до того времени, пока кто-то не открыл дверь камеры и не приказал Чандре выйти. Тогда пиромантка задумалась, все ли она вспомнила, и за все ли несет теперь ответственность.

Она заморгала, когда вышла в коридор, ярко освещенный свечами, закрепленными по стенам на равном расстоянии друг от друга. Четверо солдат сопроводили пиромантку из коридора на верхнем ярусе храма вниз по нескольким лестничным пролетам, и она поняла, что находится ниже уровня земли. В этом проходе не было окон, а потолок нависал так низко, что самому высокому солдату из сопровождения пришлось в нескольких местах пригибать голову.

Когда они дошли до конца коридора, Чандра увидела Гидеона, ждавшего ее. Стоя в открытом дверном проеме, он держал факел. Иеромант коротко кивнул солдатам. Они препоручили Чандру ему, а сами заняли место на страже у входа.

Чандра остановилась, глядя вниз.

– Опять лестницы? – без особого воодушевления спросила она.

– Мы идем в пещеры под дворцом. Под Зинарой, – пояснил Гидеон.

Самир говорил ей, что, по рассказам, Очистительный Огонь горел в древних пещерах под городом, вырываясь из мощного источника белой маны, струившейся глубоко под равнинами.

– Нас ждут, – тихо добавил иеромант.

Чандра кивнула.

Бок о бок с Гидеоном она спускалась по крутой мраморной лестнице, которая вела в самое нутро Регаты, под суетливые улицы Зинары и под внушительные колонны храма Гелиуда.

Проход был узким, едва позволявшим Гидеону идти рядом, поддерживая Чандру под локоть, чтобы она не упала. Лестница была древней, неровной, и мерцание факела в другой руке Гидеона порождало обманчивые тени. Легко было оступиться, а со связанными руками Чандра вряд ли убереглась бы от падения кувырком вниз. Потолок в некоторых местах снова был настолько низким, что Гидеон опускал факел, держа его перед собой, а они с Чандрой задевали камень головами. Пиромантка сосредоточилась на своих шагах и пыталась дышать ровно, чувствуя себя угнетенной и подавленной, как в ловушке.

После, кажется, двух сотен ступеней, они вышли к широкому, грубо вырубленному спуску. Он был сделан из такого же мрамора, что и лестница, но поверхность была неровной и неотполированной. Здесь был уже не низкий потолок, а просторные своды пещеры. Чандра глубоко вздохнула, радуясь тому, что выбралась из мрачной западни. Гидеон отпустил ее локоть и отвернулся, вставляя факел в нишу в каменной стене. Здесь горели и другие факелы, без сомнения, зажженные теми, кто ожидал прибытия Чандры.

Со спуска можно было оглядеть весь зал Очистительного Огня. Просторная пещера с потолком-куполом была огромной, возможно, такой же, как и храм над ней.

Сотни белых сталактитов, из которых выступали прозрачные кристаллы, свисали с потолка. Некоторые были тонкими, как прутья, другие толщиной со стволы молодых деревьев. Отдельные наросты своей длиной почти достигали неровного мраморного пола пещеры. С него поднимались сталагмиты, похожие на витые башни сказочного города. В нескольких местах они сливались с каменными сосульками, росшими сверху вниз, переплетаясь как любовники или как враги, застывшие в агонии смертельного боя. Все эти фигуры смутно казались угрожающими, таинственно сияя изнутри и подсвечивая пещеру так ярко, что Чандра прищурилась.

В самой середине этого странного подземного мира горел костер чистого белого пламени, вздымавшегося из глубокой котловины в иззубренной белой скале, усыпанной тысячами сверкающих осколков кристалла. Вокруг встали люди Ордена, по меньшей мере сорок человек, одетые в простые рубахи и штаны. Они стояли лицом к Огню, подняв руки и развернув к себе ладони. Люди оставались неподвижными и молчаливыми. Сообщались ли они с Огнем? Брали ли они силу из него? Чандра решила, что и то, и другое.

Очистительный Огонь был вдвое выше человеческого роста, и столь велик в обхвате, что, как прикинула Чандра, его можно было бы окружить лишь ввосьмером, широко расставив руки. Белые языки пламени трепетали и мерцали, как обычный огонь, но не было слышно ни дыма, ни треска. Он оставался совершенно безмолвным.

И даже отсюда, с половины расстояния до него, пиромантка ощущала, как от Очистительного Огня волнами расходится по пещере холодная сила. Сейчас она колебалась, словно распознав присутствие Чандры в пещере, и, кажется, тянулась к ней. Девушка была уверена, что эта зыбкая белая прохлада отвечала на алый жар внутри нее самой, сдерживаемый мерцающим облачением, которое до сих пор укрывало ее, как вторая кожа.

— Очистительный Огонь, — подтвердил Гидеон.

— Впечатляет, — согласилась Чандра.

— Идем, — он вновь взял ее