меня спас эльф. Правда, это был не Корларк, а Далеат. При этом имени лицо эльфийки выразило брезгливость. Я успела подумать, что мне пофиг ее мнение, но она тихо сообщила:

— Далеат женат.

— Эта пустая голова? — ахнула я. — У него есть жена?

— Кажется, не одна. — добавила Ианис.

Моя челюсть отвисла и попыталась уползти под скамейку к конфетным оберткам. Наверное, в моих глазах выразилось искреннее удивление.

— Так Корларк?… — напомнила Ианис.

Я пожала плечами.

— На фоне Далеата он такой серьезный и взрослый. Да нормальный он, честно, стопроцентный адекват. И не скажешь, что эльф.

Ианис усмехнулась и пояснила:

— Если бы они не увидели, как ты сажаешь этот куст, или как ты совершаешь еще что-нибудь жизнеутверждающее, эльфийское — они даже не обратили бы на тебя внимание. Тебе просто до сих пор крупно везло с эльфами.

Я насупилась. Нет, диадема это безумно толковое изобретение. Она прекрасна, и ее действие удивительно. Но дурное отношение местных жителей к гостям сшибало с ног. Я вообще сама по себе, без этой штучки, хоть что-нибудь доказала бы? Что-то мне так не кажется.

Тем временем Ианис добавила, что из всех встреченных больше всего по-эльфийски вел себя только возрастной Синисим. Ну, и, конечно, она.

— Я рада, что мы все же поговорили. — заявила она под конец.

— Я тоже. Гильберт проспорил мне три щелбана.

— Не бей слишком сильно. — усмехнулась Ианис. — Его нельзя. Он независимый.

Мы поднялись. Надо было что-нибудь делать с чайными пятнами. Скоро было пора собираться за стол. Увидев на нас пятна, костюмерша разахалась и пошла искать что-нибудь подходящее. Мы изъявили желание одеть что-нибудь менее неудобное, что-нибудь, на чем не будет жалко ставить пятна чая. Костюмерша обиделась и приволокла штаны, напоминающие джинсы, и блузки с длинным рукавом.

Из вредности я не стала рассказывать Винсенту про наш содержательный разговор. Гильберт на пару с его высочеством принялся кидать на меня уничтожающие взгляды. Я откашлялась и не очень вежливо бросила эльфийке:

— Соль дай.

У всех отвисла челюсть. Опять так, будто она одна и поддается коллективному управлению. Впечатлительная Лусиа подавилась. Ианис с любопытством посмотрела на меня, словно гадая, по какому уху мне дадут посохом в этот раз.

— Пожалуйста. — равнодушно ответила эльфийка и протянула соль, добавив: — Вина налить?

Я набила рот яблоками и отчаянно закивала. Настроение у других было такое, словно сейчас бутылку вина должны были разбить о мою голову.

— Тебе не очень нужен ананас? — полюбопытствовала я.

— Нет. Он мне вообще не нужен.

Поскольку общая челюсть уже отвисла, я забирала нарезанный фрукт в бездействии.

— А че никто не ест? — поинтересовалась я, кивая на остальных.

— Поражены моей неземной красотой. — высокомерно ответила эльфийка.

Я понимающе кивнула. Мы чокнулись с тостом «за красоту».

— Так что у вас нынче в моде? — продолжала валять дурака я.

— Кружевные корсеты.

— Но они же на китовом усе!

— Это у людей на китовом. А наши мастера обрабатывают ивовые ветви.

— А. Во безголовые наши.

— Ага. Но твое странное белье тоже ничего.

— Это пуш-ап.

— Очаровательная вещица.

— Ага.

В таком ключе мы уже болтали минут десять, а эти все глотали. Первым челюсть втянул Винсент. Следом за ним ожил Гильберт, немедленно набросившись на обед. Потом со скрежетом подтянулась челюсть стражника — прямо вместе со шлемом.

— Так какие у вас новости? — продолжала Ианис.

— Ищем какого-нибудь пропащего преступника-христианина.

— Зачем? — удивилась Ианис.

— Чтобы казнить его и посмотреть, где ад.

— А. Ищете Энаиса. Верно, у него ведь есть кое-какой могущественный амулет от дурного действия.

В это время к еде приступили все остальные.

— Ага. Кровь дракона. — кивнула я.

Краем глаза я увидела, как Сальнес позеленел как от испорченного помидора, а Инжей, наоборот, покраснел, упрекая меня в предательстве. Вот обидчивый. Я ведь не сдала его еще.

— Откуда ты это знаешь? — взревел Винсент, а потом добавил: — И вообще, что здесь происходит?

— Налаживаем контакт. — ответила я, игнорировав первый вопрос.

— Исполняем Ваш приказ. — склонила голову эльфийка.

— Капризный, блин. — тихо, но так, чтобы все слышали, прокомментировала я.

Инаис немедленно выпрямилась, как при первой встрече, и заявила:

— Его светлое чело омрачено печалью о будущем страны, которой он управляет согласно закону.

Во загнула. Я виновато пожала плечами и отвлеклась на салат из спаржи. Ну и гадость. Это я про салат.

До Лусии раньше всех дошло, что происходит. Она радостно всхлипнула и, плюнув на общую напряженную обстановку, начала самозабвенно болтать с тем, кто сидел по соседству. Ясное дело, это был Чирпеш. Чирпеш тоже давно все понял, но вел себя согласно стадному чувству. Но когда Лусиа решила, что больше напряденная обстановка никому не нужна, особо брыкаться не стал. То есть, отвечал, конечно, сдержанно, но тихо и не так заметно.

После обеда я поняла, что дневная жизнь не для меня, и с позором свалилась спать. Я мирно проспала ужин и проснулась только глубокой ночью.

Отклеив ухо от подушки, я сначала перепугалась и решила, что диадема коварно лишила меня зрения. Я в ужасе огляделась. Ничего не видно, блин!

Из-за моего шума проснулась Лусиа и заботливо поинтересовалась:

— Ты что? Заболела?

— Я ослепла! Я ослепла! — продолжала приглушенно ужасаться я, а потом осторожно спросила: — А ты почему лежишь? Все в порядке?

Лусиа зашевелилась, бормоча что-то вроде «Эх, ослепла она». Потом ее рука зажгла свечу.

— Вот. Так лучше? А лежу я потому, что сплю.

Я в ужасе огляделась.

— Ой, извини… А где все?

С кресла фыркнула Моника. Чирпеш спал в соседней комнате.

— Говорят, преступника тебе уже нашли. — радостно поделилась Лусиа.

— Какая радость. — согласилась я. Действительно, хороша новость. Мне нашли преступника, чьи злодеяния достойны того, чтобы его запихнули в ад.

— Пошли гулять? — предложила Лусиа.

Я почесала голову и спросила:

— Слушай, а у тебя метлы далеко?

— Метлы? Да, сейчас самое время.

Мы встали, по-тихому переоделись и открыли окно. Моника подняла голову, но увидела метла.

— А единороги умеют летать? — догадалась спросить я.

— Ну, вообще-то, говорят, да. Но у этой нету крыльев вроде…

В тусклом свете что-то всколыхнулось. По комнате пронесся едва ощутимый ветер. У контура единорожицы появился контур крыльев.

— Во, блин! Круть! — восхищенно ахнула Лусиа.

Наверное, в связи с открывшимися способностями Моники, стоило оседлать ее. Но я очень отчетливо поняла, что она меня везти не хочет, а хочет полетать по ночному небу. Листьев с верхушек деревьев поесть.

— Слушай, а ты говорить умеешь? — обратилась я к Монике. Почему-то я очень отчетливо представляла, как она голосом моей любимой актрис прямо так и скажет:

— Да, умею.

Но создание ада