снарядом и взорвался. Из экипажа лейтенанта Шишко спасся лишь один унтер-офицер. А вот второй катер… Причина случившегося так и осталась тайной. «Одиннадцатый» лейтенанта Кудревича на полном ходу врезался в «Идзумо». Прогрохотал мощный взрыв. По борту крейсера полыхнуло огненное зарево, полетели обломки. Судя по всему, катер так и не выпустил своих торпед…

К горлу непроизвольно подкатывает комок. И почему-то вовсе не доставляет радости агония вражеского флагмана… Нам навстречу несутся катера лейтенанта Гаршина. Вторым и третьим звеньями у него командуют Пелль и Болотников. Но в третьем звене только два катера. Кто еще? Позже выяснилось, что катер мичмана Дмитриева был подбит еще при проходе бона. Его экипаж был спасен. За время самой атаки и после нее отряд Гаршина потерял еще один катер. Но… это был катер самого Михаила Георгиевича…

Расходясь на встречных курсах, даю им белую ракету в направлении миноносных причалов. Катера звена Болотникова довернули. Отлично! Вдруг получится. В любом случае это сейчас очень опасные противники, способные серьезно осложнить наш отход. Сзади грохочут минные взрывы. Один, два. Вот ударила целая серия, как из пулемета! Жаль, но в дыму и водяных брызгах за кормой происходящее у Сасебо я уже не вижу…

В ходе боя в Сасебском заливе нам удалось потопить оба японских броненосца типа «Лондон» и два из четырех «Гарибальди». «Идзумо», получивший торпеду и серьезные разрушения вследствие тарана катера Кудревича, сел на грунт прямо у причала с креном в тридцать градусов. Однако он не опрокинулся, что дало повод японцам говорить лишь о его повреждении, но не утоплении. Еще один броненосный крейсер был поврежден торпедным попаданием, но остался на плаву. Японцы признали также гибель минного транспорта и трех контрминоносцев. Еще два были серьезно покалечены: торпеды Болотникова попали точно в зону их стоянки.

Наши потери – шесть катеров. Шестой – «Двадцать третий» лейтенанта Гаршина – выходил из атаки последним и был подбит снарядом с японского контрминоносца прямо в Сасебской бухте, в результате чего загорелся и потерял ход. Понимая, что уйти уже не удастся, экипаж взорвал свой кораблик. За дымом и маневрирующими в бухте японскими миноносцами с других катеров за этим не уследили и подобрать своих не смогли. Но нужно отдать должное японским миноносникам: они вытащили из воды всех, даже тяжело раненных и обожженных механика и моториста, которые, увы, позже скончались в береговом госпитале. Остальные наши товарищи, включая восьмерых спасенных с других погибших катеров, вернулись из плена через пять месяцев после окончания боевых действий…

Спустя сорок пять минут с момента прохода моего катера за бон все было кончено. Провожаемые нестройной пальбой береговых батарей, «каэлки» уходили от залива Сасебо на запад. Впереди был виден силуэт «Риона», а дальше – дымы остальных егорьевских «рысаков».

Второй брандер с винтом, наполовину вышедшим из воды, обессилено и безнадежно приткнулся к небольшому островку, и кто-то из вырубовских, не ожидая моей команды, уже снимал с него экипаж. Молодцы, вовремя подоспели: из залива выходят несколько японских истребителей, направляясь к обреченному подранку. Но катера наши им уже не догнать, а со скорострелками крейсеров днем они связываться не будут. Однако похоже, что подцепляться придется на ходу. Слава богу, что мы смогли в этом цирковом номере хорошо потренироваться.

Глава 8. А узелок-то будет!

Йокогама, Токийский залив,

Токио, Уссурийский залив.

Февраль – март 1905 года

– Собственно говоря, все наши железяки, что мы уже применили, и те, что нам еще предстоит создать, это так… архитектура, Михаил. Вещь вторичная. Главного мы с тобой так и не затронули, потому как на это были три причины…

– А под главным ты что понимаешь, Василий? Систему управления российскими вооруженными силами в целом или организацию обучения офицеров? Да и вообще военнослужащих?

– Удивишься, но нет, товарищ великий… Главное, на мой взгляд, это введение новых уставов и, соответственно, новой системы организации войск. И прежде всего для царицы полей – пехоты. Или ты думаешь, что задачи армейского или фронтового масштаба по плечу паре рот спецназа?

– Нет, конечно.

– Вот. О том и речь… Ведь, несмотря на все наши усилия, минометы, пушки и прочее, победил Гриппенберг Ояму все-таки Транссибом. В итоге мы тривиально задавили числом. А как могут драться наши воины с японцами при правильной организации процесса, ты сам прекрасно знаешь. По погибшим у нас был счет один к пяти. И это суммарно – как в обороне, так и в наступлении.

А три причины, почему у нас до этого не дошли руки… Они же все лежат на поверхности. Первая. Менять организацию сухопутных сил действующей армии в ходе войны можно лишь в том случае, если иное прямо и очевидно ведет к военной катастрофе или сам конфликт растянут на годы. Вторая. Проводить реформу должны подготовленные и понимающие, что и для чего они делают, офицеры. Так что насчет обучения – тут ты прав, конечно. И наконец, третье. Этим процессом нужно руководить. Ты сейчас в каких чинах? А Сахаров? А Куропаткин? А все ли из обсуждавшегося нами поддержит тот же Гриппенберг? Так что даже прямых указаний твоего августейшего брата для этого мало.

Я искренне завидую флотским. Вадим успел-таки со своим антибиотиком, и Макаров, даст бог, скоро поправится. Флотом командовать и без клешни можно. Нельсон, тот еще и без глаза управлялся. С Петровичем-Всеволодовичем они вполне спелись, хотя и характеры склочные у обоих. Да еще и Алексеев их теперь во всем практически поддерживает. Втроем они любой шпиц одолеют. Не говоря уже о том, что за них горой все флотское офицерство-товарищество. Хотя наиболее одиозных фигур оттуда, из-под шпица, уже убрали. Дубасов, как я понимаю, в правильной обойме. Так что за моряков можно не опасаться.

У нас же с тобой ситуация совсем другая. Да, Щербачев и Брусилов… Кондратенко и Белый, Смирнов, наконец. Они многое уже поняли. Но ты уверен, что «наши» гвардейцы не заткнутся в тряпочку, когда на них гавкнет твой дядюшка Владимир Александрович? А какой реальный вес имеют наши «крепостные» генералы на питерских паркетах?

– Василий, насчет Владимира Александровича, полагаю, ты уже можешь не волноваться. Но вообще, к чему ты клонишь?

– К тому, что именно эти долбаные авгиевы конюшни придется разгребать лично, персонально Михаилу Александровичу Романову!

– Но танки… Мы ведь…

– Танки, Мишенька, от тебя никуда не денутся. Сначала я их нарисую, а потом их лет пять еще создавать в обстановке глубокой секретности. Которую мне еще предстоит научиться создавать, блин! Или тебя устраивает система координат,