– Хоть вы меня пригласили, но позвольте, я разолью, – раскраснелись щеки у госпожи Нежинской.

«Еще бы, у тебя просто нет терпения ждать и не пить», – мелькнула у Фриды мысль.

– Выпьем за встречу! – произнесла хозяйка Дома моды и осушила бокал, словно он был с минеральной водой в жаркий день. Нелли Николаевна провела языком по губам, явно подправленным силиконом. – Шашлык будут только сейчас жарить, чтобы он был свежим и сочным, поэтому можно выпить еще по бокалу.

Сказано – сделано, правда, Фрида выпила только первые полбокала. Она смаковала каждый глоток и получала удовольствие от терпкого, богатого вкусом вина. После третьего бокала Нелли Николаевну несколько повело, и Фрида решила, что она к разговору готова.

– Я ведь вам хотела признаться.

– В чем?

– Я не модель.

– А кто? – удивленно округлила глаза госпожа Нежинская.

– Журналистка, пишу о моде, моделях, людях, делающих моду…

– Так я и знала, ты слишком умна для модели, да простят меня мои девочки, но у них просто в силу возраста нет опыта!

– Я пришла к вам не со злым умыслом. У вас хорошее агентство, и я хочу о нем написать и о вас как о руководителе.

– Правда? – Щеки дамы раскраснелись.

– Вот сколько бы лет вы мне дали? – спросила Фрида, проникновенно глядя на Нелли Николаевну.

– Если честно, конечно, не двадцать пять, у меня глаз наметан, все двадцать восемь! – выпалила госпожа Нежинская.

– Мне пятьдесят лет, – наклонилась к ней Фрида.

– Что?! Не может быть!

– Еще как может, – заверила ее Фрида. – Я омолаживаюсь.

– Боже, как?! Как так можно омолодиться?! Просто супер!

Судя по ее диким, вращающимся глазам, Фрида с подачи девушек-моделей попала в точку.

– Я могу поделиться с вами своим секретом, – предложила Фрида, придвигаясь к ней поближе.

– Конечно, я буду счастлива! Видишь, я недавно перенесла пластические операции у одного из ведущих хирургов России, и результатами довольна, но вы – и пятьдесят лет – это невозможно!

– А какая вы были? Просто интересно, насколько помогает пластика.

– Ой, лучше не знать, какая я была, – махнула рукой Нежинская. – Всё это померкнет по сравнению с вашим чудодейственным средством! Кто, Фрида, твой кудесник?! Неужели есть что-то лучше клиники Венсана Витальевича?

– Мы с вами договорились: я вам правду, и вы мне правду! Хочу знать, какая вы были? Насколько омолодились?

– Ну, хорошо, – сдалась Нелли Николаевна в тот момент, когда принесли шампуры с ароматными, дымящимися шашлычками, сложенными в виде шалашей. Именно в таком шалаше, по представлению Фриды, отдыхал Ленин в Разливе. Съесть эти килограммы мяса для нее было невозможно, она никогда столько не ела. Нелли Николаевну нисколько не смутило такое обилие еды. Она ухватилась обеими руками, увешанными кольцами, за шампур и начала грызть мясо зубами. «При таких темпах ей скоро опять понадобится операция по липосакции», – подумала Фрида.

– Я могу показать, как я выглядела, – вытерла директриса руки о салфетки и полезла в свою сумочку. – Вот смотри!

На фотографии, протянутой Нелли Николаевной, была изображена полная женщина с лицом, так скажем, на все сорок шесть – сорок восемь лет.

– А вы здорово изменились! – кинула на нее цепкий взгляд Фрида.

– Надеюсь, в лучшую сторону? – икнула Нелли Николаевна.

– Конечно!

– А теперь твоя очередь рассказать мне о способах омоложения, – впилась во Фриду хваткая директриса Дома моды.

Голова Фриды утопала в большой, мягкой подушке, но, несмотря на это, сильно кружилась и болела. Она боялась открыть глаза, хотя сделать это пришлось, так как на лоб легла холодная ткань, и в комнате шел разговор.

– Ну, как она? – спросил голос Венсана.

– Откуда я знаю! У меня опыта отхаживать людей в сильном подпитии нет. Вы с Джулией мне, слава богу, такого повода не давали, – ответил голос его мамы.

– «У… е…» – пронеслось в голове у Фриды.

– Ее вчера такси привезло никакую, да что я тебе говорю, сам же и доставал бесчувственную, словно тряпку.

– Может быть, она вернулась с банкета? – защищал Фриду Венсан.

– Ага! Актрисы – они такие! Только почему она пела на грузинском языке?

– Может, у них вечеринка с грузинским театром была?

– Да и такси от грузинского ресторана было, – не унималась Мари.

Фрида разлепила глаза и губы, понимая, что провалиться сквозь кровать, пол и землю у нее не получится.

– Здрасьте…

– Фрида, как ты?

– Ничего… сейчас приму душ…

– А вчера вы… – усмехнулась Мари.

– Вчера я выступала в роли Фриды Райской.

– Ну, я же говорил! – посмотрел на мать Венсан.

– Тяжелая роль была, – села на кровати Фрида, – но благодарная. Венсан, посмотри, пожалуйста, на эту фотографию, никого на ней не узнаешь?

– Это Нелли Николаевна, пациентка Михаила Пашутина, по всей видимости, еще до операции, – сразу ответил Венсан.

– Фу… Все мои старания напрасны, ты ее мгновенно узнал, следовательно, внешность она не меняла, и вообще при общении с ней ничего подозрительного я не заметила.

– Что ты натворила?

– Сейчас это уже не имеет никакого значения, – устало опустила голову Фрида.

– А кто такая Фрида Райская? Это из какой пьесы? – наклонился над ней Венсан.

– О, это была звездная роль! Меня сейчас стошнит, – метнулась она в ванную комнату.

В ее голове всплывали отдельные обрывки вчерашнего вечера, где мясо поглощалось килограммами, а вино лилось рекой. В конце вечера она и Нелли Николаевна поклялись друг другу в вечной дружбе и танцевали лезгинку, обнявшись с незнакомыми людьми. Она сполоснула лицо холодной водой и посмотрела на себя в зеркало. Вид был такой, как после месяца ежедневных спектаклей на гастролях.

– Ну и видок, но я так просто не сдаюсь, будем искать дальше.

Алевтина прошла в гостиную, расположилась на диване, подобрав под себя ноги, и щелкнула пультом телевизора. Она пришла с работы и решила просто отдохнуть. Есть она не хотела – перекусила в баре для сотрудников в клинике. Единственное, что ее расстраивало, это появившаяся в последнее время боль в ногах, особенно после операций, когда приходилось долго стоять. Дочка еще была в школе, и у Алевтины нашлось время, чтобы посидеть на диване, ничего не делая. Ее покой был грубо нарушен шумом за окном. Алевтина вздохнула и посмотрела на балкон. Там показалась какая-то девица в черном кожаном костюме со специальным альпинистским снаряжением. Она смотала упавшую откуда-то сверху веревку в моток и громко постучала Алевтине в стекло. Та, словно очнувшись, поспешила к балконной двери.