– Это мои пленники! – закапризничал профессор. – Что хочу, то с ними и сделаю. А где твой муж?

– Макс скоро приедет.

– Думаешь, мы можем ему доверять теперь?

– Ты знаешь, как Макс предан семье. Знаешь, как он предан мне.

– После того как он проболтался, что скелет и стол были у меня…

– Это не он!

– А кто? Только он это знал.

– Ну, все равно уже, – поспешно произнесла Ольга. – Твои жертвы все у тебя. Ты можешь поступать с ними как сочтешь нужным. Ты уже решил их судьбу?

– Погоди, Оленька, не так скоро. Дай насладиться их беспомощностью, дай всласть почувствовать свою власть над этими детишками, а самое главное, над их родителями.

– Ах, папочка, как подумаю, что эти люди сделали с тобой, сама бы всех их голыми руками передушила. Но все-таки… тебе не жаль этих… Они-то против тебя ничего не сделали.

– Ольга!

Голос профессора вдруг сделался визгливым и высоким, словно у старухи.

– Ты знаешь, как я мечтал им отомстить! Знаешь, что по вине этих людей погибла твоя мать!

– Мама разбилась, гоняя пьяной на большой скорости.

– Будь я рядом, я бы уж этого не допустил. Но меня не было! И твоя мать погибла. Ты сама оказалась в приюте! И если бы мне не удалось бежать, ты бы там так и осталась. А каких трудов мне стоило удочерить тебя! В нашей стране никто не хотел отдавать сироту одинокому мужчине, пусть даже он и числился профессором. Твое удочерение стоило мне чуть ли не дороже моего побега! И все эти деньги, что я заплатил, могли остаться у нас с тобой!

– Нам и так всего хватает, – робко возразила дочь.

– Но могло быть больше! Гораздо, гораздо больше. Ты себе даже не представляешь, сколько было у твоего дорогого батюшки. И эти деньги твои и мои. Больше никто не смеет на них претендовать. А родители этих гаденышей пытались лишить нас всего, что у нас есть.

Друзья слушали и не могли понять, что происходит. Почему дочка профессора Судакова вдруг начала их защищать?

– Она что… на нашей стороне?

Но радоваться было рано. Профессор заговорил снова. И в его словах не было даже намека на то, что просьбы дочери хоть чуточку его смягчили.

– Будь тут Марк – сынок Горыныча, уж я бы знал, с кого начать, – пробормотал профессор. – Но гаденышу повезло, ему выпала быстрая смерть. Он мне живым не достался. Уж я бы не позволил ему умереть так легко. Когда его папочка получил бы труп своего сыночка, он бы этот день запомнил на всю жизнь.

– Он и так его запомнил.

– Так, да не так! Я по-другому хотел! Знала ты бы, Олюшка, сколько ночей я провел без сна, прикидывая, как отомщу своим и твоим обидчикам. Если бы ты это знала, ты бы сейчас не заступалась за этих маленьких гаденышей и не расстраивала бы меня своими словами.

– Я все знаю! Все понимаю. Делай как хочешь, папочка.

И Ольга обняла профессора, поцеловала его в кудрявую макушку и снова назвала своим дорогим папочкой. Но профессор не поддался на ее ласки.

– Я слышу шум, – сварливо произнес он. – Иди встречай любимого. Похоже, это твой Макс приехал.

– Я побегу! Я приведу! Я мигом!

И молодая женщина исчезла. А друзья снова остались наедине с профессором, или кем он там на самом деле являлся.

Ольга вернулась быстро. Голос у нее был какой-то смущенный.

– Ты только не волнуйся, папочка, но там не Макс, там какие-то люди.

– Какие люди?

– Я не знаю. Какие-то люди.

– Что за люди? Полиция? Это Макс твой донес на нас!

– Нет, папочка, это не полиция. И Макса там нет. Мне кажется, это соседи. Может быть, ты отпустишь ребят?

– Закрой рот! – приказал преступник своей дочери. – Закрой рот и иди со мной.

С этими словами он задвинул крышку люка, и в подземелье снова стало темно, тихо и страшно.

– Вы слышали… Полиция!

– Нет, не полиция!

– Все равно, люди! Они нас спасут!

– Надо дать о себе знать!

И друзья на разные голоса принялись звать на помощь. Орали так громко, что сами чуть не оглохли от собственных криков. А толку было чуть. Никто к ним не пришел. То ли их голоса не проходили через толстое бетонное перекрытие, то ли противный профессор до сих пор не пустил в дом чужаков. Антон сдался первым. Силы как-то внезапно оставили его. Только что он надрывал глотку, стараясь перекричать других, орущих рядом, а уже в следующее мгновение все показалось ему пустым и бесполезным.

Антон опустился на холодный пол и замер. Будь что будет, решил он. Если ему суждено умереть от рук мстительного безумца за чьи-то чужие грехи, пусть будет так. Детей у него нет. Жены тоже. Родители как-нибудь переживут его смерть. Сами уже не маленькие, скоро пойдут за ним.

Вот только как быть с Ульяной? Нет, невозможно себе даже представить, что и она умрет вместе с ним. Но если Антон сейчас сдастся, то и девушка обязательно погибнет. Чокнутый профессор не пощадит никого.

– Нет, не бывать этому! – прошептал Антон. – Даже если я погибну, она все равно должна выжить!

И как только Антон принял это решение, он почувствовал, как жизненные силы и тепло вновь возвращаются к нему.

Что-то срочно нужно было делать. Но вот что?

Антон начал ощупывать свои карманы в поисках какого-нибудь подходящего предмета, который бы натолкнул его на дельную мысль. Но ни телефона, ни ножика в карманах не было. Но зато в маленьком потайном кармашке Антон нашел спичечную коробочку, которую таскал много месяцев подряд, прихватив ее возле стойки в каком-то баре, куда они забрели с ребятами после лекций в институте. Коробочка была плоской и вмещала в себя всего десяток спичек. Они были окрашены в черный цвет, а головки у них, наоборот, были белыми. Стильная штучка: если откинуть крышечку, то изнутри она напоминала гребешок. Спички держались дружно, их полагалось выламывать, а не вынимать, как обычно.

За все это время Антон решился лишь однажды использовать стильную вещичку, а потом просто сунул в карман и забыл. Теперь Антон вытащил эту коробочку и ощупью отломил одну из спичек. Если только мама хотя бы раз прокрутила его джинсы в машинке… Тогда все! Антон чиркнул, и вздох облегчения вырвался у него из груди. Спичка была годной, маленькое, но яркое и ровное пламя осветило своим светом небольшой квадратный бункер и группку перепуганных людей, таращащихся сейчас на Антона.

– У тебя есть спички! – раздался восхищенный голос Душеньки.

– Всего девять штук.

В это время пламя добралось до пальцев Антона, тот вскрикнул и выронил спичку. Она упала на пол и погасла.

– Уже восемь, – подал голос Антон.