— Олия, вперёд, — напряжённым голосом сказал Семён. — Не торопясь, боком. И не забывай ноги повыше поднимать, только в коленях их не сгибай! — Девушка послушно поднырнула Семёну под руку, встала перед ним — Семён на миг почувствовал запах её волос — и, повернувшись боком, осторожно вошла в невидимый для неё проход.

— Хорошо. Теперь ты, Хайк, — Семён не отводил взгляда от прохода, чтобы не отвлекаться: держать упругие полоски с каждой секундой становилось всё тяжелей. И горячей.

— У тебя перчатки дымятся, — сказал Хайк, швыряя в проход сумку. — Момент, — он, как и Олия, подлез под руку Семёна и, переступив через незримый порог, последовал за сумкой.

Семён шагнул в проход: руки подались в стороны, давление на ладони усилилось, усилился и жар; резко подавшись вперёд, Семён прыгнул — позади раздался дребезжащий звук, словно кто-то провёл пальцем по ненастроенным гитарным струнам. Семён, чертыхаясь, первым делом сорвал с рук перчатки, швырнул их в сторону и принялся размахивать обожжёнными ладонями в воздухе, словно воду с них стряхивал; упавшие на пол перчатки, остывая, превратились из серебряных в коричневые, а чуть погодя вообще рассыпались мелкими хлопьями; в воздухе запахло горелой пластмассой.

— К полу руки приложи, — заботливо посоветовал Мар, — он стеклянный, холодный. А я сейчас мазь от ожогов поищу, должна у меня где-то быть, в контрабандной аптечке, — Семён рухнул на пол и, постанывая от удовольствия, прижал ладони к разноцветной мозаике.

— Симеон, ты как? — Олия присела перед Семёном, с тревогой поглядела на его руки. — Я, помнится, говорила, что перчатки жгутся… Покажи, что там у тебя! — Семён оторвал руки от пола, сел, поднёс ладони к лицу и поразился — никаких ожогов на них не было, ладони как ладони, покраснели только. Да и боль уже почти прошла.

— Вовремя ты запрыгнул, — Олия встала, поднялся и Семён. — Ещё немного и перчатки развалились бы у тебя прямо на руках. Они же одноразовые, своё полностью отработали… как-то чересчур быстро отработали. Наверное, здесь магия посильнее, чем у кадуцея. Поопаснее.

— Я, гражданин покалеченный, не понял — нужна мазь или не нужна? — увидев ладони Семёна поинтересовался Мар. — Экономить лекарство будем или как?

— Будем экономить, — Семён вытер руки о пиджак, повернулся к серпантинам: чёрные полоски, как Семён и ожидал, вернулись на свои места. Назад дороги не было.

— Кстати, об экономии. На организацию беспорядков потрачено ровно двести восемьдесят пять монет, — бойко отрапортовал медальон. — Я сэкономил на каждой сотне по пять золотых! Ну не молодец ли я?

— Молодец, бухгалтер ты наш, — рассеянно ответил Семён, отвлёкшись на превращение ненужного уже костюма в удобную и привычную спортивную форму. — Можешь взять с полочки любую медаль, заслужил. Носи на здоровье.

— Медаль? — оторопел Мар. — А, я понял, ты пошутил. Хотя лично мне идея нравится — медальон с медалью! Типа за офигенную храбрость во время налёта, или за стойкость при допросе с пристрастием… Надо будет подумать. Э, я ж не до конца тебе отчитался! Итого у нас осталось более пяти тысяч монет, что меня несколько успокаивает после столь неожиданной растраты.

— Ну и славно, — одобрил Семён. — А теперь пошли Кардинала искать! Дворец громадный, придётся попотеть.

— Куда пойдём? — несколько растерянно спросила Олия. — По лестнице или в боковые двери? Вон их сколько. — Семён огляделся повнимательнее. И впрямь, дверей в зале хватало: по цвету неотличимые от стен, они располагались между диванами. Семён насчитал штук двадцать тех дверей, плюнул и не стал считать дальше.

— Идём по лестнице, — он направился к мраморным ступеням. — Вперёд меня не высовываться! Боюсь, ежели Кардинал слетел с катушек, то он мог не ограничиться запорными ловушками на входе во дворец. Сдаётся мне, что нас и дальше могут поджидать неприятные сюрпризы.

— Ага, — согласился Мар. — Нормально чокнутый завсегда врагов отовсюду поджидает и загодя обороняется! Мало того — ищет их, чтобы самому первым напасть. Видал я таких в Тупиковом Мире, было дело, очень непредсказуемый народец! Один маску-решётку на морду нацепил и давай с самопилкой за кем ни попадя бегать… другой перчатку с ножиками вместо пальцев склепал и ну ими встречных-поперечных шырять! Очень изобретательные личности. С фантазией.

— Неужто управы на маньяков не нашлось? — полюбопытствовал Семён, неторопливо шагая по ступенькам лестницы к усыпанной самоцветами двери. — Какого-нибудь Робокопа, борца за правое дело, или доброго Терминатора, защитника больных и малолетних?

— Не, настолько законченных психов там не было, — подумав, ответил Мар. — Но фантазёров-изобретателей всё одно заколбасили, при мне… Здоровенный мужик с дырявым казаном на башке и с вымазанным фосфором ломиком: хрясть налево, хрясть направо! Мол, вот кохо я всю жизню искал-то, вот кохо мне надоть! Да, против лома не попрёшь… Семён, погоди-ка, — встрепенулся медальон. — Дай на дверь посмотреть… Гляди как камушки сияют! — Семён остановился возле двери.

— Что там? — шёпотом спросила, останавливаясь, Олия. — Проблемы? — Хайк на всякий случай приготовился к действию.

— Нет, просто Мар на камушки посмотреть хочет, — пояснил Семён. — Но учти, ювелир, выковыривать из двери я ничего не буду. Мы пришли сюда не за этим!

— А ничего ковырять и не придётся, — с презрением ответил медальон. — Бижутерия! Дешёвка. Удивительная нищета при таких-то размахах… А ещё императорский дворец, тоже мне. Пфе!

— Они, поди, тоже экономить умеют, — Семён взялся за ручку двери, медленно потянул её на себя. — Небось, всяк на память камушек сковырнуть норовит… — дверь отворилась.

Никакой лестницы, или коридора, или очередного зала — как предполагал увидеть Семён, — за дверью не было. А была там небольшая комнатка, чистенькая, с однотонными стенами цвета бордо, без окон, с дежурным плафоном на потолке и кожаным диванчиком у боковой стены.

— Непонятно, — нахмурился Семён. — Где же… — он не стал пояснять, чего он ожидал найти: надо разбираться с тем, что имелось.

А имелось в комнате кое-что, явно магическое и непонятное — напротив дивана, на стене, раскинулась густая паутина из тонких ярко-синих линий, пересекающихся под самыми неожиданными углами. Более всего паутина напоминала рисунок печатной платы какого-то сложного электронного устройства: путаные линии заканчивались на уровне груди горизонтальным рядом из десяти пронумерованных кнопок. Чуть левее кнопок находилась плоская коробка с круглым углублением, дно которого тускло светилось оранжевым колдовским светом; под таинственным углублением белели две прямоугольных клавиши с надписями «Да» и «Нет». А ещё к коробке подходила отдельная пара тёмных синих жил, тоже магических — не видимых никому, кроме Семёна.

Не заметив ничего подозрительного, Семён махнул рукой, приглашая друзей идти за ним, и вошёл в комнатку.

— Симеон, гляди, кнопочки, — войдя следом, сказала Олия. — Может, это лифт у них такой? Нажмёшь кнопку, и он поедет куда тебе надо. На нужный этаж.