– Ты бы и ее прибрал к рукам, да? Хотя пять минут назад с тобой расплатились, и деньги еще тепленькие в твоем кармане, но ты только и думаешь, как бы выяснить, не прибавилось ли чего в моем бардачке с прошлого раза.

Макс будто не слышал. Вынув буклет с рекламой недвижимости на Винъярде, он с видом перспективного покупателя принялся изучать дома стоимостью под миллион.

– Не ты ли только что сказал, что мне нельзя забывать о потребностях, которые возникнут в будущем?

Остановившись на красный свет, Майлз отобрал у отца буклет, запихнул его в бардачок и резко захлопнул крышку. Никаких сомнений: Макс и самому Господу заморочил бы голову. И не факт, что Господь сразу понял бы, с кем имеет дело. Оставалось лишь надеяться, что он все же займется Максом первым делом с утра, потому что к концу сегодняшнего дня Макс станет фаворитом на гонках грешников.

– На твоем месте, – поделился своими раздумьями Макс, – я бы начал ухаживать за той калекой, дочкой Уайтингов.

– И ты еще удивляешься, почему я никогда не спрашиваю у тебя совета, – откликнулся Майлз.

Он категорически не желал сообщать отцу, что они с Синди Уайтинг собираются завтра на школьный матч. А вдруг Макс забудет о матче и пропустит его. А потом никто не заметит, что они пришли вдвоем на стадион, и не доложит Максу. А свиньи научатся летать.

Макс помалкивал, пока Майлз не проворонил рытвину и бардачок снова не открылся.

– Если за десять миллионов долларов всего-то надо жениться на калеке, я бы женился.

– Я в этом уверен, папа. А затем ты бы ее бросил.

– Нет, не бросил бы, – возразил Макс, ковыряясь в замке. – Но возможно, под настроение взял бы отпуск разок-другой. – Он закрыл бардачок, но крышка отказывалась держаться. Майлз наблюдал за отцом, пока не зажегся зеленый. – Будь у тебя отвертка, я бы поправил эту штуковину, – заявил Макс.

– Ты уже поправил, папа, спасибо. – Прибавляя скорость на перекрестке, Майлз вспомнил слова миссис Уайтинг о том, насколько легче ему стало бы жить, женись он на Синди. – Окажи мне огромную услугу, больше ничего не поправляй, окей?

Макс положил ногу на ногу и уставился в окно, крышка бардачка покоилась на его колене. С минуту полюбовавшись пейзажем, он опять вытащил буклет с недвижимостью:

– Женишься на калеке и сможешь купить дом, на который ты глаз положил.

– Папа, ты мог бы не называть ее так?

– Как?

– Калекой. Не думаю, что я о многом прошу.

– И как же мне ее называть?

– Например, совсем никак. Собственно, я не понимаю, почему мы вообще о ней говорим. Она нам никто.

– Родня, – не сразу ответил Макс. – Роби и Робидо.

– Не начинай, – предостерег его Майлз. – У тебя еще меньше шансов наложить лапу на ее деньги, чем заполучить двадцатку из моего кармана.

Макс промолчал, и Майлз украдкой потрогал карман рубашки, чтобы удостовериться: старик эти деньги пока не присвоил. Двадцатка издала успокаивающий шелест.

– На Кис я знавал парня, так он всю дорогу называл себя калекой, – припомнил отец. – “Макс, – говаривал он, – врагу не пожелаю стать калекой, а уж тебе тем более”.

– О господи.

– Не злись на меня, это все, о чем я прошу, – сказал отец. – Не я же ее переехал.

– Нет, – подтвердил Майлз, – тебе повезло. Ты сбил всего лишь собачку мэра.

– Ты имеешь в виду, что не повезло. Псина принадлежала не мэру, а его дочке. Выскочила прямо передо мной… – покачал головой Макс, – и ничего нельзя было поделать, даже будь я трезв. Это случилось вон там. – Он показал на тихий зеленый район с некогда первоклассными домами, многие из которых утратили былой лоск. Перед одним из них, принадлежавшим Уолту Комо, стоял знак “Продается”.

– Нет, я имел в виду то, что сказал, – настаивал Майлз. – Если бы это был ребенок, ты бы и в него точно так же врезался. Словом, ты легко отделался.

– Из-за целого выводка детей шума было бы меньше, – сказал Макс. – Можно было подумать, что я и впрямь переехал ребенка, такую они волну подняли.

– Я не…

– Будь жива твоя мать, она бы, как и я, посоветовала тебе жениться на покалеченной девушке. А если бы она посоветовала (Майлз улыбнулся: миссис Уайтинг прибегла к такой же тактике), ты бы женился. И у нас с тобой было бы десять миллионов на двоих.

– Размечтался, – ответил Майлз. – Будь жива мама, деньги достались бы ей и мне. Тебе ничего бы не перепало.

Макс обдумал такую возможность.

– Слушай, ты меня удивляешь. Если я настолько тебе не нравлюсь, то почему ты не заплатишь мне, чтобы я отсюда убрался? И я уберусь, ты же знаешь. С пятью сотнями долларов в кармане я бы рванул на Кис прямо сейчас. А больше мне и не надо.

– Тогда почему ты постоянно звонишь мне оттуда с просьбой прислать денег?

– Ты – мой сын. А значит, должен выручать меня время от времени.

– Папа, – Майлз опять улыбался, – тебе не приходило в голову, что ты путаешь сыновей с отцами? Разве не родители обязаны помогать своим детям?

– Это работает в обе стороны, – сказал Макс.

– Только не в нашей семье, – заверил его Майлз. – В нашей семье помощь идет исключительно в одну сторону, и мы оба знаем в чью.

Макс выдерживал паузу целых десять секунд.

– Пять сотен – все, что мне нужно, – произнес он наконец. – Стоит мне добраться туда, и я в шоколаде. Туристы принимают меня за конка. Знаешь, что такое “конк”?

– Угу. На местном диалекте это бомж, который никогда не моется, верно? Старый пройдоха с крошками в бороде, из тех, что липнут к незнакомым людям, норовя выжать их как губку.

На сей раз Макс молчал двадцать секунд, и Майлз слегка встревожился. Наученный опытом, он знал, обидеть отца невозможно, но иногда ему казалось, что он заходит слишком далеко.

В конце концов Макс рассмеялся:

– Забавно, что ты упомянул губку. Раньше там так называли пожилых ловцов губок – “конки”. Они были греками по большей части. Пожалуй, я мог бы уложиться в четыреста баксов.

За четыреста долларов избавиться от отца на всю долгую зиму – предложение заманчивое, да что там, просто выгодная сделка. Но проблематичная. Во-первых, у Майлза не было этих денег; во-вторых, он хорошо знал Макса. Заплатить Максу, чтобы он уехал, еще не означает, что ты с ним расстанешься на какое-то время. Нет, давать деньги Максу все равно что заплатить шантажисту: убедившись в твоей способности и желании откупиться, он объявится снова, и не раз. В итоге придется либо убить его, либо разориться.

– “Книжный магазин и кафе с прилегающим коттеджем с двумя спальнями. Идаллические окрестности. До города и пляжа легко добраться на велосипеде”, – прочел Макс объявление, подчеркнутое Майлзом.