– Что ж, может быть, – устало кивнула девушка, видимо, донельзя утомленная затянувшейся беседой.

– Так что, когда вы изучите и сопоставите все имеющиеся документы, – решил подытожить я разговор, – то, может быть, у вас появится идея, в каком направлении вести поиски дальше.

– Зачем искать то, что наверняка уже кем-нибудь найдено?

– Если сия история дотянулась до наших дней, то, по всей видимости, она не окончена, – резонно возразил я. – Ведь зачем-то ваш прадед хранил старые бумаги, зачем-то хотел передать их в руки наследника, причем именно мужчины, а не женщины?! О чем-то это говорит?

– О том, что он был человеком старой закалки и просто не имел понятия о современной эмансипации, – насмешливо фыркнула Сандрин.

– Нет, нет, – возразил я, -дело совсем в ином. Видимо, он надеялся, что его потомок завершит эпопею с исчезнувшим кладом, так сказать, доведет дело до логического конца. И потомок должен быть обязательно мужчиной, потому что дело это крайне тяжелое, во всяком случае в физическом плане.

– И что же я должна буду сделать?

– Вот уж не специалист я давать советы подобного рода!… Представляется, что судьбы всех принимающих участие в данной эпопее сложились таким образом, что на каком-то этапе произошел некий сбой. Какая-то важная информация оказалась внезапно утраченной, и по этой причине уже найденный и, видимо, перепрятанный вашим родственником клад был утрачен вновь.

– То есть как?

– Трудно вот так сразу сообразить, но я попробую. Представим себе следующую картинку. Начало всей истории положил Антон Ивицкий, раздобыв карту того района, где был зарыт клад гренадера. Один из его сыновей отыскал место, соответствующее этой карте. Далее дело продолжил его внук. Он выкопал монеты, возможно, в 1861 году, и куда-то их перевез. Наверное, в такое место, где он мог бывать достаточно часто, причем не привлекая внимания посторонних. И вот тут-то произошло некое, возможно, трагическое событие, что помешало ему, а заодно и всем его последующим родственникам, воспользоваться золотом. Осталась только память о том, что оно существовало на самом деле, да призрачная надежда, что его все еще можно отыскать.

– Ага, – подытожила Сандрин, – теперь понятно. Мне следует проследить, насколько это будет возможно, судьбы и биографии моих предков, начиная с Владимира Ивицкого. Постараться для начала выяснить, мог ли он на самом деле найти золото, и если да, почему не смог им воспользоваться в полной мере.

– Примерно так, – развел я руками. – Ведь кое-что вы и так знаете наверняка. Например, то, что Людвиг Антонович, старший сын, погиб во время Кавказских войн. И, следовательно, ни он, ни его потомки не могли принимать участие в поисках. К тому же у вас будет доступ в архивы, что поможет отыскать следы и остальных ваших родственников. И весьма возможно, что, проанализировав полученные сведения, мы выйдем на след повторно исчезнувшего золота!

Собственно, на этой довольно оптимистичной ноте наши деловые переговоры и закончились. Мы погуляли еще, зашли в кинотеатр, затем в кафе, и Сандрин даже начала слегка кокетничать, но я не придал этому никакого значения. Молоденькая девица, да еще француженка – у них это в генах заложено. Ближе к одиннадцати я проводил ее обратно на Остоженку, не уставая расточать комплименты и выражать уверенность в дальнейшем плодотворном сотрудничестве. Она в ответ мило улыбалась и согласно кивала головой- И ее прощальное, совсем не дружеское рукопожатие я ощущал все время, пока добирался на метро домой.

Я ожидал скорого продолжения сотрудничества, хотя бы на телефонном уровне, однако минуло почти две недели, а от моей новой знакомой не было ни слуху ни духу. Но поскольку при последней встрече я оставил ей и почтовый адрес, то рассчитывал, что она, если уж не позвонит, то обязательно напишет. Мои надежды в конце концов оправдались, но пришло не письмо – я получил телеграмму, резко ускорившую ход событий. В двух строчках Сандрин сообщала, что ей немного повезло и после интенсивных поисков кое-что удалось узнать по интересующей нас теме. Мне безапелляционно предлагалось срочно выехать в Санкт-Петербург и навестить ее по адресу Двинская улица, дом 24.

Делать было нечего, деловой тон послания не оставлял места для сомнений и колебаний. На следующий же день я договорился о кратковременном отпуске и, наплевав на экономию, вылетел в Северную столицу самолетом. Не скажу, что сильно сократил время на дорогу, но само ощущение, которое испытывает человек, передвигающийся воздушным транспортом, дает ощущение жуткой спешки. А именно это мне и требовалось, поскольку в душе вновь возникла робкая надежда, что отыщется след исчезнувших золотых. И я мчался в Санкт-Петербург, словно сказочный Буратино в Страну дураков. Пожилой таксист со свистом доставил меня на Двинскую, и через полчаса после моего звонка по сообщенному француженкой служебному телефону, из подъезда, украшенного массивными старинными дверьми, легко выпорхнула Сандрин.

– Умираю, хочу есть! Не возражаешь прогуляться до кафе? – подхватила она меня под локоть, одновременно легко переходя на «ты».

– Только за этим и прилетел, – поддержал я ее игривый тон. – Но в отличие от тебя умираю не столько от голода, сколько от любопытства.

– Потерпи, – загадочно сверкнула она глазами, – всему свое время. К тому же не думай, – добавила она, увидев мой горящий взор, – что мне удалось открыть все загадки. Я лишь отыскала узенькую тропку к ним.

Вскоре мы зашли в подъезд какого-то длинного желтого дома, и мои ноздри мигом уловили пряные запахи восточной кухни.

– Чувствуешь, – демонстративно помешала Сандрин воздух у своего носика, – как пахнет? Я тоже нашла это место по запаху. Здесь подают удивительно вкусные блюда русской кухни. И это просто бесценный для меня опыт, поскольку ничего подобного у нас в стране не готовят.

Мы вошли в темноватое помещение, и я тут же понял, что она привела меня в обычную, причем не слишком опрятную узбекскую харчевню.

– Ты посмотри, какие здесь подают огромные пельмени, – указала Сандрин на лоток с мантами, выстроившимися, словно солдаты на плацу. – Если есть их со сметаной или уксусом, то получается замечательно и очень оригинально.

Не желая расстраивать ее по поводу уверенности в причастности данной пищи к истинно «русской» кухне, я тоже взял порцию, и мы присели за один из свободных столиков.

Подождав, пока Сандрин насытится, ради чего даже переложил половину своей порции в ее тарелку, я приступил к допросу. Француженка, несмотря на чисто девичьи ужимки и поигрывание глазками, не стала долго запираться.

– Удалось выяснить, что на самом деле случилось с Владимиром Ивицким, – похвалилась она, с явным сожалением отставляя опустевшую тарелку в сторону, – который действительно был внуком Антона!

Открыв рот, я уставился на нее, ожидая продолжения.

– Ты не поверишь, но он был убит в результате разбойного нападения! – выпалила она.

Вынув из кармашка рубашки небольшой блокнотик, Сандрин расправила его на столе и, перелистнув несколько страничек, прочитала: