Она покачала головой:

— Не представляешь.

Я буркнул:

— Ладно, я пошел. А то еще попросишь потереть тебе спину.

— И не мечтай, — ответила она.

— Ну, — сказал я намекающе, — мечтать можно обо всем, мечтать не запретишь. Но тебе лучше не знать, что я сейчас намечтал…

Ее брови поползли вверх, а глаза испуганно расширились. Мгновение смотрела с непониманием, щеки залил нежный румянец. Я саркастически хмыкнул, она встрепенулась, посмотрела в страхе и неуверенности, сделала попытку закрыться ладонями, одновременно нагибаясь и сводя колени вместе.

— Ага, — сказал я обвиняюще, — вот какая ты испорченная! Я ничего такого и не думал, что ты вон надумала, будто я подумал!

И, гордо отвернувшись, я на всех четырех с достоинством подошел к краю, вытянул шею, всматриваясь в озеро, потом просто свалился вниз. За спиной прозвенел испуганный вопль Мириам, но я нырять с такой высоты не стал: растопырил крылья, пронесся, пугая стрижей, над поверхностью и, выставив лапы с растопыренными когтями, плюхнулся на берег у самой воды.

За спиной разочарованно квакнуло. Я быстро повернулся, в воде широкие круги с высокими валиками. Лягушек такого размера не бывает, а те, что бывают, уже называются не совсем лягушками.

Подойдя к воде, я опустил морду сперва к самой поверхности и долго всматривался. Солнце по ту сторону скал, и дно не высвечивает, затем я погрузил голову по макушку и, приспособив глаза, старался увидеть что-то угрожающее или опасное. Не для этих двух, их можно сюда не опускать, но конное войско будет двигаться понизу, не хочу терять доблестных крестоносцев из-за водяных хищников, если они здесь окажутся…

Чувство опасности начало подкрадываться незаметно. Я насторожился, быстро посмотрел по сторонам, даже на небо. Высоко-высоко с каменного уступа свесили головы Мириам и Вики, бесстрашные дуры, а вдруг голова закружится, вылавливай из озера, где что-то медленно и непреклонно поднимается из глубин, словно бронированный кашалот…

Я отступил, можно и не оглядываться, опасность грозит из воды, прямо мурашки по коже, хотя кожа у меня покрыта чешуей, которой я уже сумел придать прочность лучшей стали.

Из воды, словно взлетающая гигантская летучая рыба, выметнулась, поднимая тонны воды, исполинская змея. Вместо того чтобы красиво изогнуться и долго злобно шипеть, пока придумаю, как с нею справиться, метнулась на меня без всяких правил, быстро и злобно.

Я успел только дернуться, но ее пасть распахнулась невероятно широко, а я знаю, что даже мелкая змейка в состоянии проглотить целое куриное яйцо. Зубы мерзко скрежетнули по моей шее, я постарался ухватить ее лапами, не получилось, изогнул шею и дотянулся до ее головы.

Мои зубы сомкнулись на ее черепе, ощущение такое, словно пытаюсь раскусить валун. Змея, ощутив неудобство, попятилась и потащила меня с такой легкостью, что я струхнул и поспешно разжал челюсти.

Змея остановилась, снова начала подниматься из воды, а я поспешно попятился. Она сделала новую попытку атаковать, на этот раз пыталась ухватить за лапу, я извернулся и сразу цапнул за голову. И снова она потащила с такой легкостью, что я опять испуганно выпустил ее из пасти и отступил еще дальше от берега.

Рассвирепев, змея начала вылезать, я попятился еще чуть, на суше у меня преимущество, уже собрался напасть, как вдруг в том месте, где туловище должно истончаться и переходить в хвост, из воды начал подниматься гребень… впятеро выше, чем у меня… толще… массивнее…

Вытаращив глаза, я видел, как поднимается ужасающе огромное животное, это его шею я принял за змею, хотя голова, правда, для таких размеров совсем крохотная.

Водяной динозавр выдвинулся наполовину из воды, задние лапы и длинный хвост в озере, на меня смотрит с дикой злобой. Я прикинул, сколько доблестных рыцарей поляжет, пытаясь сразить это чудовище, взревел и сам метнулся навстречу. Динозавр среагировать не успел, я ухватил пастью змеиную голову, так, как удобнее мне, начал сжимать челюсти сильнее и сильнее, наконец звонко хрустнуло, кольнуло острой болью, это сломал собственный зуб, но задержал дыхание и продолжал сжимать сильнее и сильнее.

Динозавр наконец послал сигнал в задние лапы, они начали отодвигать грузное тело обратно в озеро. Меня втаскивало в воду, я уже вцепился всеми четырьмя в шею, пробовал ломать ее, динозавр поднял меня с легкостью в воздух и размахивал, как тряпичной куклой, отыскивая столб, о который удобнее шмякнуть.

Между челюстями затрещало, я ощутил во рту соленость, у динозавров кровь еще больше похожа на морскую, чем наша. Им вообще можно спустить всю кровь и закачать вместо нее морскую воду, динозавр даже не заметит разницы…

Я выпустил наконец раскушенную и раздавленную голову, кое-как выплыл на берег и сел там, вздрагивая от пережитого. Вода в озере бурлит, бьет ключом, поднимается внезапными фонтанами.

Я оттолкнулся от земли, взлетел кое-как, поднялся повыше, а оттуда неловко приземлился на каменный уступ.

Принцесса бросилась мне на шею.

— Ты не пострадал? Оно тебя не покусало?

— Все в порядке, — прохрипел я.

Мириам поглядывала в нашу сторону, потом кивнула:

— Наш рептиль сам кого хочешь покусает… Взгляните.

Сверху хорошо видно, как приподнимается огромная туша и остается на поверхности, распластав конечности, похожие на ласты. Вокруг сплющенной головы уже начинает суетиться трусливая рыбья мелочь, самые смелые решаются подплыть совсем близко, укусить и тут же отпрянуть. Затем все больше смелели, а когда набросились всей стаей, я отвернулся и сказал натужно бодро:

— Озеро относительно почищено.

Мириам спросила с подозрением:

— Для чего?

— Ты хотела сказать, от чего?

Она покачала головой:

— От чего, понятно. Но у тебя другая цель?

— Верно, — согласился я. — А ты умная, оказывается. Наверное, невкусная…

Она промолчала, но на лице боролись противоречивые чувства, словно хотела возразить, в самом деле какая из женщин признается, что у нее не сладкое мясцо, с другой стороны — я же совсем недавно готовился съесть, как бы снова не вернулся к здравой идее.

Обе оживленно чирикают на моей спине, укрывшись плащами от встречного ветра по самые глаза, а я рассматривал важно плывущую землю внизу и вспоминал битву при Кресси. Доспехи у французского и английского войска были одинаковыми, как и мечи, топоры, луки и арбалеты. И сами они не отличилась друг от друга, дети одной культуры и одного мировоззрения. Но англичане разгромили французское войско с соотношением потерь двадцать тысяч против двухсот.

Нет в мире более яркого примера, что умелое построение и точное взаимодействие лучников, ратников и тяжелых рыцарей и есть ключ к победе.