– А я сам раньше ездил в санатории МВД, – сказал за моей спиной Глеб Валерьянович. –

Где-то дома, в альбомах, полно подобных снимков.

Я резко обернулась к двери, на пороге стоял наш эксперт. Борцов смутился:

– Простите, не хотел мешать.

Жданов хлопнул в ладоши:

– Звучат фанфары, бьют барабаны! Наступает самый волнующий момент – откидывается

крышка сундука с сюрпризами. Я нашел фото того года, когда Фофан удрал из санатория

раньше срока. Угадайте, кто с ним рядом стоит?

– Маргарита Валерьевна Друзь, – подсказала Кочергина.

– И Лора Павловна Селезнева, – добавил Роберт. – Особого фокуса у тебя, Денис, не

вышло. Все и так догадались, что великолепная четверка столкнулась в «Конском заводе».

– Тройка, – поправил Жданов. – Вадима среди отдыхающих нет.

– Но он часто приходил в санаторий в библиотеку, – напомнила я, – значит, мог

встречаться с Фофаном, Друзь и Селезневой.

– Ежу понятно, именно там они нарыли капитал, поделили его, коренным образом

изменили свою жизнь, исполнив все желания, – хмыкнул Троянов.

– Вы не знаете самого главного! – ликующе заявил Жданов и открыл свой айпад. – Роб, высылаю тебе фото того заезда. Выведи его на большой экран, пусть все увидят.

Я впилась глазами в монитор, а Денис стал пальцем показывать на лица.

– Вот Юрий Николаевич, через три человека слева – Маргарита Валерьевна. А в первом

ряду Лора Павловна.

– Где? Не вижу. Можешь еще раз на нее указать? – попросила я.

Жданов схватил карандаш и ткнул им в изображение:

– Да вот же!

Троянов прищурился:

– Женщина слегка похожа, но, прости, это не наша Лора.

– Она, она! – заверил Жданов. – Я попросил директрису порыться в архиве, врач нашла

медкарту Селезневой. Все сходится – ее зовут Лорой Павловной. Приехала в санаторий

после операции по удалению желчного пузыря, ей предписывалась строгая диета. А еще ее

беспокоил шрам, который превратился в рубец.

– Ну, значит, это не наша Селезнева, – пробормотал Троянов. – Встречаются же полные

тезки. Сейчас гляну…

– Адрес проживания, между прочим, тот же, что был ранее у любимой женщины Ивана

Никифоровича, – не сдавался Жданов. – В регистрационной анкете указаны номер дома, который сейчас расселен, и коммунальной квартиры, откуда переезжала Селезнева. Место

работы тоже совпадает – портниха в ателье.

Кочергина посмотрела на меня:

– Странно, однако.

– Иван Никифорович, – опять прозвучал за моей спиной голос Борцова, – глупый вопрос, но ответь: Лоре удаляли желчный пузырь? Ты уверен? Не ошибаешься?

Борцов спрятал телефон и доложил:

– Шрама от удаления желчного пузыря у Лоры не было.

– Орган могли убрать лапороскопически, – сказала я, – тогда следов не остается.

– В истории болезни Селезневой написано про рубец, – напомнил Денис.

Роберт резко повернулся на кресле:

– Тань, какие блюда готовила нам Лора?

Вспомнив про свою нынешнюю диету, я закатила глаза.

– Кролик в сметане, слоеные пирожки, котлетки… Но как связаны выдающиеся

кулинарные таланты Селезневой с ее холециститом? – не сообразила я.

– У моей матери была проблема как раз с желчным пузырем, – сказал Жданов. – Она после

операции соблюдала жесткую диету: ничего жареного, жирного, копченого. А Лора

Павловна садилась обедать вместе с нами. Ела, правда, совсем немного, но…

– Понятно, – остановила я его. – Ты прав, после резекции желчного пузыря не стоит даже

смотреть на слоеное тесто, которое содержит уйму сливочного масла. Получается, наша

Лора не та Лора, что отдыхала в «Конском заводе»? Но ведь она прекрасно вписывается в

картину. Арина Обнорская рассказала, как, случайно разбив статуэтку, предназначенную для

Селезневой, от страха перед анонимом в*censored*ла Лоре «Венеру». Да, любимой женщине

Ивана Никифоровича досталась не та фигурка, но ведь ее имя тем не менее было в списке

получателей! Думаю, четыре наших пропавших украли огромную сумму, принадлежащую

тому, кто позже шантажом заставил несчастную Арину раздавать керамические фигурки.

Троянов прокашлялся.

– Вопрос, который вы ни разу не задали. А почему необожженная глина? Отчего балерина

не из хрусталя? Кошка не из металла? Фотоаппарат не из пластмассы?

Мне замечание компьютерщика не показалось серьезным.

– Наверное, такие легко купить, они продаются в любом магазине. Намного важнее другое

– с какой целью раздавались сувенирчики?

– Вдруг твой интерес и вопрос Роберта про глину тесно связаны? – протянул Глеб

Валерьянович. – Может… может… Крутится в голове некое соображение. Знаете, я уверен, что глина выбрана неспроста, но пока не готов изложить стройную теорию. У меня ее просто

нет. Зато есть предварительное заключение о причине кончины Арины Обнорской. Ей

нанесли многочисленные удары по голове предметом, напоминающим бейсбольную биту.

Но из ран были извлечены микроскопические кусочки дерева, покрытые розовой краской и

лаком, что поколебало мою уверенность о бите как об орудии убийства.

Жданов почесал подбородок:

– Бейсбольная бита для Барби? Гламурная штука, не встречал таких.

А у меня перед мысленным взором возникла картинка…

Мы стоим с Обнорской в кабинете, и входит Фонарева со словами:

–

Смотрите,

что

мне

подарили.

Полный

прикол!

Набор

называется

«Блондинка-автолюбитель», здоровенный ящик, крышка украшена стразами, внутри