Затем появлялся жрец, олицетворявший бога подземного мира мертвых Миктлантекутли. Он был одет подобно «свирепому демону»: на его лице была отвратительная маска со светящимися зеркалами вместо глаз и огромным, оскаленным ртом (пастью). На плечах, локтях, коленях, животе он также нес по маске с зеркальными глазами, которые означали, что «он видит во все стороны». На голове было специальное сооружение — убор из двух «отвратительных рогов», с закрученными вокруг них волосами. Словом, вид его был отталкивающим и угрожающим одновременно, поэтому никто не осмеливался смотреть на него без страха. Жрец, который олицетворял Миктлантекутли, нес жезл, также окрашенный охрой. Он командовал кремацией, иногда даже покалывая нерасторопных помощников этим жезлом.

На церемонии был и другой жрец, олицетворявший богиню вод Чальчиуитликуэ. В руках у него был тыквенный сосуд, окрашенный в зеленый цвет, с особым раствором. С помощью специального веника из листьев он опрыскивал лица знати, воинов, вдов, то есть всех тех, кто касался покойника, совершая тем самым своего рода очистительный обряд.

После этого приносили в жертву рабов, «разных домочадцев, вплоть до домашнего жреца», чтобы они служили правителю в загробном мире. Жертвы опрокидывали спиной на особый ритуальный каменный барабан и вырывали их сердца, которые затем бросали на горящее тело умершего правителя. Кровь собирали в особые сосуды и выливали туда же в огонь.

Тело горело целую ночь, пока не превращалось в пепел. Пепел, а также остатки оплавившихся украшений (например золотых) собирали в особую урну, которую хоронили в храме у «Камня Солнце».

Более скромными по сравнению с предыдущими по масштабам и пышности были обычаи при погребении правителя города-государства Тлашкала. Когда он умирал, тело обряжали, богато украшая. Волосы тщательно причесывали и помещали на голову пышный убор из перьев. Покойного, лицо которого оставалось открытым, усаживали в сидячем положении на носилки. Носилки несли к месту кремации наиболее знатные люди, которых сопровождали рыдающие жены, дети, подданные, в особых речах-плачах, причитаниях сообщавшие о подвигах покойного. Когда тело сжигали, в жертву приносили наиболее «жаждущих» (смерти) женщин», некоторое количество рабов и рабынь, а также карликов и горбунов. Все они, как полагали, шли служить усопшему в иной жизни. Жертвовали также большое количество еды и различных других ценных вещей и предметов.

У миштеков в связи с похоронами вождя кремация, видимо, не была распространена. Когда вождь умирал, его, как полагалось, обряжали. Затем выбирали одного из рабов, наряжали его как усопшего, и он становился живым воплощением покойного, которому отдавали всевозможные почести. Этот персонаж, должно быть, выполнял те же функции, что и деревянные манекены (статуи) в древнеацтекском погребальном обряде. В полночь четыре жреца хоронили покойного в одном месте — «в горах, полях или особой пещере». Хоронили в гробнице и, как говорит один из источников, описывающих обряд, «сверху могилы землю не бросали», что означает, должно быть, погребение в склепе. Имперсонатора, который представлял мертвого, а также еще двух рабов и трех женщин предавали смерти через удушение, предварительно напоив. Цель этих человеческих жертвоприношений та же — жертвы должны были идти за своим господином, чтобы служить ему на том свете.

У миштеков места погребений правителей превращались в святилища. Такими были захоронения миштекских вождей в районе Чалькатонго, раскрытые в раннеколониальный период одним из католических священников. Последний обнаружил целый пантеон, который почитали миштеки. Он находился в пещере, располагавшейся на самой высокой вершине в данном районе. Внутри пещеры была исключительная чистота и обилие цветов. Сверху она освещалась естественным светом, поступающим через небольшое отверстие. По сторонам подземного святилища находились ряды каменных урн с телами покойных вождей. В соседнем помещении были небольшие алтари в виде ниш, в которых помещалось множество фигурок божеств различной формы из золота, камня, дерева.

Как уже говорилось, при погребении вождей, правителей убивали людей, которые должны были, по традиционным представлениям, служить ему в загробном мире. Естественно, возникает вопрос о числе таких жертв. Миштеки, сапотеки, по данным письменных источников и археологии, хоронили от трех до девяти человек. Более противоречивы данные относительно числа жертв у ацтеков: с одной стороны, упоминаются цифры в 50–60 человек или в «20 рабов и 20 рабынь», а с другой — фигурирует и число в 200 человек (столько несчастных было якобы принесено в жертву во время погребения правителя Ауитсотля, умершего в 1502 г.). При всем том, что вопрос о достоверности этих цифр очень важен, категорического, однозначного ответа на него нет. Как кажется, ориентироваться следует на самую минимальную цифру. Такой вывод проистекает из общего подхода к оценке места и роли человеческих жертвоприношений в древнеацтекском обществе, о чем уже говорилось в свое время.

Специфический обряд выполнялся тогда, когда считалось, что душа умершего направлялась в Тлалокан. В этом случае покойников при выполнении погребального ритуала одевали в одежды, характерные для бога дождя Тлалока. Их не сжигали при погребении, а хоронили. «Они вкладывали в рот умершего семена петушиного гребешка, на лоб полоски бумаги, окрашенные в голубой цвет, цвет воды, дождя, в руку давали палку». На могиле оставляли сухую ветку, и считалось, что она зазеленеет тогда, когда душа покойного, призванного Тлалоком, достигала Тлалокана.

Выше рассматривался ритуал, сопровождавший погребение людей, души которых предназначались, во всяком случае, для приятной загробной жизни. Однако была своя специфика и в обряде, который сопровождал покойников, чьи души, по предположению, направлялись в наихудший подземный мир мертвых. Сохранилось подробное описание ацтекского ритуала погребения покойного, душа которого определенно направлялась в Миктлан. Обряд был сложным и включал среди прочего особые речи, обращенные к покойному и его близким. Ему говорили, что путь его здесь, на земле, закончился и он призван богом подземных миров Миктлантекутли, а родственников призывали набраться мужества, ибо усопшего они больше никогда не увидят.

«Особые старики» крепко пеленали покойного индейской бумагой и не жалели ее, ибо она должна была защитить душу во время тех испытаний в Миктлане, о которых говорилось выше. Кроме того, покойному клали оружие, воинские трофеи, если таковые были, некоторые личные вещи. Когда умирала женщина, то с ней полагалось хоронить ее одежду, а также женские орудия труда и инструменты. Затем брали немного воды и выливали ее на голову покойного, приговаривая, что она самое ценное, что он имел здесь, на земле, кроме того, небольшой сосуд с водой помещали среди бумаг, которыми было укутано тело. В рот покойному вместо «сердца» клали кусочек нефрита (или недорогой камень, если при жизни был бедным). По предположению, эти камни предназначались для койотов, которые пожирали души по пути в мир мертвых. Считалось, что если этого не сделать, то душа прежде всего будет «сильно страдать на пути в Миктлан». Кроме того, явившись перед Миктлантекутли, она не сможет сделать ему необходимые в таком случае подарки.