Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Разумеется, я не против! — обиженно воскликнула она. — Почему меня должно волновать одобрение незнакомых людей? Меня волнуешь ты. Ты жил среди этих людей всю жизнь. Как ты перенесешь то, что они тебя отвергнут? А как же политическая карьера? А что подумает твоя семья?
— Семья поймет, — равнодушно молвил он. — Остальные пусть катятся к черту. Мне все равно. — Он заметил сомнение у нее на лице и снова придвинулся ближе, уперся руками в матрас, дабы не налегать на перевязанную руку. — Все равно, — настоял он. — Я хочу быть счастливым, а ты даришь мне счастье. Я хочу что-то свое. Не барышню, которая воображает себя леди Харланд, а барышню, которую люблю я и которая любит меня. — Он улыбнулся. — Ты выйдешь за меня замуж, занудная сорвиголова?
Она буравила его серьезным взглядом, а потом расплылась в ослепительной улыбке, похожей на солнце.
— Да. Я выйду за тебя замуж.
Глава 32
Джорджи отказалась уезжать до тех пор, пока Макса не устроят со всеми удобствами. Она вертелась под ногами, в то время как Натан с Уиллом укладывали его на кровать, потом заставила Уилла повторить указания по уходу.
Покуда она суетилась, Натан пошел поговорить с сэром Перси, магистратом, сидевшим в столовой с Дансмором, Осборном и Гарри Найтом. Леди Дансмор увезли домой два лакея и двое констеблей. Дэви c Гоуджем отправились подогнать карету, дабы отвезти Джорджи, Гарри и Натана в Блумсбери.
— Дело дрянь, — сказал сэр Перси, он вернул Гарри пачку писем, после того как прочел самое верхнее, и взглянул на Дансмора. — Что скажете, Дансмор?
Дансмор по-прежнему был потрясен событиями последних двух часов.
— Мне сказали, вашу мать убили в тот же день, когда отправили это письмо, — обратился он к Гарри.
Гарри кивнул, враждебность исходила от него волнами.
Дансмор перевел взор на сэра Перси.
— Человек, о котором идет речь в письме (Монк), служил у отца. Отец поручал ему… деликатные дела.
Проницательностью сэр Перси не отличался.
— Например, какие? — нахмурился он.
Дансмор хотел ответить, но ничего не вышло. Дансмор посмотрел на Осборна, и он вмешался:
— Монк взялся за последнее грязное поручение лорда Дансмора. Питер, ты обязан рассказать.
— Не могу, — прошептал он, уронив голову на руки. — Ты расскажи.
— На первом курсе университета Питера шантажировали, — тяжело вздохнул Осборн. Он взглянул на сэра Перси. — Кое-кто узнал, что он… кое-кто узнал о Питере то, что не должен знать никто. Шантажист написал отцу Питера, потребовал денег.
— Кто его шантажировал? — нахмурился Натан, он пытался припомнить годы учебы в Кембридже.
— Помните Арчи Фрейна?
Это имя Дансмор уже упоминал.
— Арчи Фрейна? Он… — Натан оторопел, — он утонул.
— Он не утонул, — приглушенно произнес Дансмор, закрыв лицо руками. — Его убили. — Он вскинул измученный взгляд. — Отец вызвал меня в кабинет, сказал с улыбкой: «Это дело рук Монка». Арчи был безмозглым и алчным, но смерти я ему не желал. — С горьким смешком он перевел глаза на Гарри. — Мне никогда не был нужен титул. Я хотел пойти в армию.
Сэр Перси взирал на него с неодобрением. Он, несомненно, сообразил, что это за секрет такой. А он из тех, кто ставил содомитов в один ряд с убийцами.
— Что ж, — бросил он, — как бы то ни было, вы не можете отдать титул молодому человеку, — указал он на Гарри. — Кроме сомнительного письма, написанного в день смерти его матери, доказательств нет. Поскольку свидетельства о браке нет, я при всем желании не могу сделать вывод, что этот молодой человек — законный граф Дансмор.
Повисло молчание.
— Что станется с матерью? — тихо поинтересовался Дансмор.
— Не представляю, что можно сделать, — отозвался сэр Перси. — Пятнадцать лет назад она получила письмо, которое можно расценить как признание, а можно и не расценивать. Это не преступление. Да, она размахивала здесь пистолетом… но никто ж не пострадал.
— Она хотела нас убить, — разволновался Гарри. — На мою сестру напали. Нашего друга избили.
— С виновными разберутся. Но мы не докажем, что леди Дансмор хотела зайти дальше запугиваний. К тому же она пэресса. Боюсь, ваши жалобы даже рассматривать не станут.
— Позорище, — с отвращением изрек Гарри.
Дансмор поднял голову. Он заглянул Гарри в глаза.
— Обещаю, я велю вывезти ее из города. Ее поселят в надежном месте вдали от людей.
— Спасибо, — серьезно молвил Гарри.
Джорджи приятно удивилась тому, что Натан предложил Гарри поехать в Блумсбери. Гарри хотел сначала заскочить в их старую квартиру, дабы забрать вещи, а когда Джорджи сказала, что тоже хочет зайти, Натан пожал плечами и заявил, что, учитывая их состояние, ему стоит их сопроводить.
Как только они вошли, стало ясно, что здесь кто-то побывал. Все перевернуто вверх дном. На полу валялось содержимое ящиков и шкафов: столовые приборы, постельное белье, нижнее белье, ленты, все, что лежало в письменном столе. На деревянных половицах высохли пролитые чернила.
При виде бардака затошнило. То, что кто-то (Монк?) рылся в ее вещах, вызвало ощущение, что над ней надругались.
— Сядь. — Натан подвел ее к креслу. — Я все уберу.
Джорджи села с дрожью в ногах. Натан спокойно поправил мебель и принялся убираться. Гарри неспешно помогал.
— Что это? — спустя несколько минут спросил Натан.
Он сидел на полу рядом с маминой чайницей, хрустальная чаша для смешивания разбилась вдребезги.
— Нет! — раздосадованно закричала Джорджи. — Смотри, Гарри, чаша разбита.
Крышки оторваны, серовато-зеленые, черные, коричневые чайные листья высыпались на пол, напоминая холмик сухого песка.
— Я уже видел такую чайницу, — нахмурился Натан. — А может, похожую.
— Папа привез ее маме из путешествия, — сказала Джорджи. — Я любила с ней играть. Иногда мы устраивали чаепитие. Я очень удивлюсь, если где-то есть такая же.
— Есть, — настоял он, вернув крышки на место. — И я знаю где. Я видел такую же в поместье Дансмора. Здесь есть потайной ящик, да?
Он поднял ларец и принялся разглядывать дно. Джорджи округлила глаза, потом глянула на хмурого Гарри.
— Какой еще потайной ящик? — хором справились они.
Натан возился с дном. Он что-то нащупал, засим поднял, наклонил голову вбок, дабы взглянуть на дно. Он вроде бы нашел то, что искал, придерживал что-то и занимался стенками. Со скрежетом стенка чуть-чуть приподнялась, потом еще чуть-чуть.
И