– А что с безопасностью моего сына?

– Я лично прослежу, чтобы с ним ничего не случилось, – возразил генерал. – Он хочет это сделать для вас, ваше величество. Как для двенадцатилетнего, у него сильно развито чувство долга.

– То есть вы предлагаете мне разрешить ему эту выходку?

– Именно.

Царь задумчиво покрутил в руке бокал, но вместо того, чтобы выпить, просто отставил его.

– А что, если эта соплячка возьмет с собой какое-нибудь оружие и попробует ранить Алексея? Один на один, среди деревьев, в темноте…

– Она не пройдет с оружием мимо пункта охраны, – заверил Самарин. – Однако я сомневаюсь, что она планирует физическую конфронтацию. Это не того типа угроза. И заверяю, Алексей даже на секунду не останется один. К сожалению, проблема в том, что, если мы хотим узнать, в чем дело, нам нужна помощь цесаревича.

– Ладно, – решился царь. – Я согласен. Только, пожалуйста, ничего не говорите моей жене.

– Конечно.

– В таком случае перейдем к вопросу, который я хотел бы с вами обсудить. Первый вопрос касается атаки Варшавы. Скоро закончится мирный договор, и в Генеральном штабе рассматриваются два варианта: большинство хочет атаковать сразу же по истечении договора с поляками, а генерал Брусилов против этого, Алексеев занял нейтральную позицию. А что вы думаете? Поскольку мы должны захватить Варшаву так или иначе.

Самарин смочил губы коньяком, чтобы потянуть время. До него и раньше доходили слухи, что штаб готовится к штурму, однако он не беспокоился об этом, считая, что возобладает мнение Брусилова. Однако из слов царя следует, что ситуация выходит из-под контроля. «Они ничему не научились», – с бессильной злостью подумал генерал. Как и царь, поскольку любой другой предпочел бы мнение автора победоносного наступления, а не голоса дилетантов, которые только и могут, что посылать на смерть сотни тысяч солдат, используя высокопарные фразы.

– Генерал Брусилов прав, – решительно произнес он. – Атаковать Варшаву – это самоубийство.

Монарх беспокойно заерзал, удивленный тоном собеседника.

– А не могли бы вы это аргументировать? – попросил он. – Если немцы первыми добудут Варшаву, то получат прекрасную позицию, чтобы прорвать нашу оборону.

– Теоретически, – признал генерал.

– Я вас не понял.

– В данной ситуации ни одна из сторон не в состоянии получить значительные преимущества над противником, принимая во внимание размеры армий и снаряжения. У нас равновесие. То же касается и магии. Немцы не могут перекинуть значительные силы на восток, поскольку со стороны Франции их прижимают наши союзники. Берлин с каждым разом мобилизует все больше молодых солдат, что позволяет им лишь восполнять потери. В свою очередь, у нас есть людской резерв, но нет оружия, и не похоже, что в ближайшее время это как-то изменится. Только представьте, ваше величество, что мы первыми атакуем Варшаву.

– Вы считаете, мы не победим поляков?

– Победим, только какой ценой? Они будут сражаться, это не вызывает сомнений. Мы точно победим эту их республику, но при этом понесем огромные потери. И тогда нас атакуют немцы, имея преимущество в людях, артиллерии, самолетах. Кто знает, может, они даже договорятся с поляками и воспользуются тем, что большинство наших сил будет задействовано в битве с Варшавской республикой, нанесут удар по всему фронту, что не только приведет к подрыву наших позиций, но и подтолкнет поляков к союзу с Берлином.

Царь кивнул, хотя было видно, что этот жест означает не столько ободрение, сколько растерянность.

– А если немцы атакуют поляков? – спросил он.

– Они окажутся в похожей ситуации. С главными силами завяжется битва, без резерва, который можно было бы перекинуть на слабые участки фронта. Тогда мы перейдем в наступление и уже через месяц будем в Берлине, – уверенно ответил Самарин. – Генерал Брусилов об этом позаботится.

– В последнее время в Генштабе все чаще звучит мнение, что праздность Брусилова связана с тем фактом, что его мать была полькой, – сказал царь. – Что вы об этом думаете?

Самарин почувствовал, как запылали его щеки, усилием воли он сдержался от того, чтобы не сжать кулаки.

– Я и сам женат на польке, поэтому не знаю, будет ли тут мое мнение авторитетным, – процедил он. – Тем не менее…

На лице царя отразилось огорчение, он остановил генерала, подняв руку.

– Простите, граф, – сказал он. – Я не хотел вас обидеть, даже невольно. Однако я должен считаться и с таким мнением, поэтому я обращаюсь к вам как к человеку, которому полностью доверяю. Я понимаю, что это деликатная тема, но меня оправдывают интересы монархии.

«Он не притворяется, – подумал Самарин с удивлением. – Он правда не знает, что делать, и спрашивает мое мнение».

– Ваше величество, какая обида с моей стороны, просто меня возмущает, что кто-то смеет таким образом нападать на командира, одержавшего величайшую победу в той войне. Конечно, это все ерунда, генерал Брусилов – патриот и верноподданный вашего величества. А отказ начать самоубийственное наступление – это не то же самое, что праздность. А если брать во внимание семейные узы, то следует задуматься над родственными связями особ, что силятся опорочить генерала Брусилова в глазах вашего величества. Поскольку наша атака на Варшаву сейчас на руку только Берлину. Время работает в нашу пользу.

– И каким же это образом? Вы же говорили, что наши силы равны.

– Да, на данный момент. Наша промышленность намного слабее, чем немецкая, однако ситуация улучшается с каждым месяцем. Через год мы смогли бы вооружить миллион дополнительных солдат. Тогда и только тогда можно думать о наступлении.

– Это точная информация? Наши заводы действительно смогут обеспечить обмундированием миллион солдат? Я получаю рапорты каждый месяц о состоянии экономики, однако у меня такое впечатление, что некоторые из них немного… слишком оптимистичные.

– Это точно, – сказал Самарин. – Но наши возможности постоянно улучшаются.

– Это прекрасно! – сказал царь с видимым облегчением. – В таком случае подождем. А насчет рапортов, в последнее время меня беспокоят донесения с фронта, возможно, вы смогли бы пролить свет на эти события.

– Слушаю, ваше величество.

– Речь идет о том слове силы, которое использовали поляки под Варшавой. Дело в том, что оно не всегда работает. Наши адепты обеспокоены.

– Чтобы его эффективно использовать, должны быть соблюдены определенные условия.

– Я понимаю, но наши маги утверждают, что все равно так случается. Они разработали даже специальную процедуру, позволяющую адепту не только остаться в живых, когда он использует этот символ, но и избежать потерь среди своих. Вы знаете, что, если маг убьёт больше чем десяток людей, он умирает, если только кто-то не пожертвует ему свою жизнь? Так и сделали поляки.