Водяной искренне оскорбился. Вот так всегда, совсем не ценит стремление представителей народа ши к самообразованию.

– А еще под слепого косишь, – буркнул он, но все же книгу отложил.

Кейран с легкой укоризной посмотрел на Тир-ши. Потом снова перевел взгляд на Слепого Дого и тихо произнес:

– Рад видеть.

Тот улыбнулся. Только особой радости в этой улыбке не было. Молчание затягивалось. Потом Слепой Дого чуть обернулся и взмахнул рукой – стеклянные осколки превратились в изумительной красоты хрустальное дерево. Поток воздуха коснулся хрупких листочков, и по кабинету разнесся звон.

– Аймария знает свою выгоду, Кейран, – медленно произнес Дого. – Не удивлюсь, если вы вернетесь с зятем. Впрочем, лишь бы с лесом ничего не натворили. Визит будет долгим?

– Максимум дня четыре, – скупо ответил Кейран.

Сразу было видно, что он не в восторге от намечавшейся поездки, но выхода нет. Однако король только вздохнул и посмотрел на дерево:

– Ты тут за всем присмотришь?

Слепой Дого пожал плечами:

– В первый раз, что ли? Ну и Тир-ши поможет.

Водяной фыркнул, всем видом показывая, что́ он думает про управление государством. Потом встал и подошел к дереву. Задумчиво потрогал пальцем и небрежно бросил:

– Фокусник.

Слепой Дого не отреагировал. Если можно показать свою силу даже ради игры, то почему нет?

– Теперь следующее, – сказал он. – С собой возьми Ализара и Вийору. Они помогут. Да, кстати, та гадость, которую накидывал Белай на двойняшек Талларэ, исчезла. Поэтому Ализар может спокойно жить со своей даэ. А захотят – и обычный человеческий брак заключат, преград нет.

Кейран подозрительно посмотрел на Дого:

– А как же лес?

– Ят-ха присмотрит с супругой.

Тир-ши присвистнул:

– Как все красиво.

Дого кивнул:

– Почти. Только если б не я, то что бы вы делали?

Король попытался возразить, но мельник покачал головой. И тут же взволнованно зазвенели хрустальные листья.

– Слушай дальше. Гиант, конечно, гаденыш. Пытался спутаться с Белаем, но тот посчитал его ниже своего достоинства. И послал пацаненка по такому адресу, что тот не рискнул возвращаться и просить заново. Поэтому он не опасен. Но приглядывать все же стоит. А вот Хиллару никаких условий не выставляй. Пусть едет.

– Это еще с какой радости? – оторопел Кейран.

– Он вернется, – задумчиво произнес Дого. – Дай время. В его жизнь кое-кто вернется. Конечно, дело рискованное, но Оагх, Отец Ветра, знает, что делает. Поверь. Подробности уже сообщу по приезде.

– Но…

Слепой Дого развернулся и направился к окну. Коснулся хрустального дерева, и оно разлетелось на тысячи осколков.

– Так надо, – глухо сказал он.

На мгновение белая повязка словно растаяла, и сверкнули яркой зеленью нечеловеческие глаза. Белые волосы потемнели, на голове появились рога, а вся фигура мельника стала крупнее и массивнее.

В кабинете потемнело, и будто вместо каменных стен и дорогой мебели кругом выросли вековые деревья и расстелился ковер из травы.

– Так надо… – Он шагнул прямо в окно. – Тир-ши, идем!

Водяной спохватился, сцапал по пути фиолетовую книгу и помчался за ним.

– Потом отдам! – крикнул он, выскакивая в окно и оставляя Кейрана за спиной.

Хрустальные осколки еще секунду повисели в воздухе, а потом вернулись на прежнее место, вновь став гладкой прозрачной поверхностью. Так, словно никогда и не разлетались в разные стороны.

– То есть говорить ты мне это не собирался? – холодным тоном уточнила Аллорет, сложив руки на груди.

Она не обращала внимания ни на богатое убранство отведенных ей покоев в одном из зданий храмового комплекса, ни на роскошный букет, присланный будущим мужем, ни на украшения из чистого золота с крупными сапфирами, что лежали на застеленной алым покрывалом кровати.

В воздухе витал аромат благовоний, из распахнутого окна доносился запах хвои и горной свежести. Ят-ха стоял возле входа. Кажется, приблизиться хоть на шаг, пока красавица-невеста не перебушует и не выпустит пар, он не решался.

Впрочем, в этом была своя логика. Зачем пытаться погасить вулкан, если лучше подождать, когда пройдет извержение? И пусть Аллорет сейчас была больше похожа на ледяную королеву, сути это не меняло.

– И? – поторопила она, слишком долго не получая ответа.

Ят-ха пожал плечами:

– Собирался. Только не сразу. Представляешь свой восторг, когда бы ты услышала: «Привет, Аллорет. Я земляной шаман, завтра мы женимся, а послезавтра ты станешь богиней. Человеческих жертвоприношений не обещаю, но все равно будет весело».

Аллорет мрачно посмотрела на него. Определенное рациональное зерно в его словах, разумеется, было. И хоть до одури хотелось затопать ногами и закатить истерику… все равно ничего не получалось.

Разум упорствовал, а эмоций было недостаточно, чтобы мог получиться хороший взрыв. К сожалению, Ят-ха вел себя достаточно прилично, никто ее здесь не обидел, относились с уваженим и… В общем, негде разгуляться.

– Ну хоть что-то сделать ты мог, – устало произнесла она, шумно выдохнув.

– Что-то? – приподнял бровь шаман.

Кажется, такая формулировка его несколько озадачила. Впрочем, судя по всему, он все же готовился к истерике. А тут… Аллорет мысленно немного даже позлорадствовала: так тебе и надо. Ни капли не знаешь женщин, так в любой момент будь готов к какой-нибудь неожиданности.

– А кто из нас мужчина? – буркнула она. – Так и будешь стоять?

Ят-ха выразительно посмотрел на широкую постель, всем видом показывая, что, конечно, можно не только стоять. И тут же едва успел перехватить служивший подушкой продолговатый валик, метко брошенный оскорбленной невестой.

– До свадьбы даже не рассчитывай, – отрезала Аллорет.

– Так это дело недолгое, – заметил он, медленно приближаясь.

Однако слишком близко подойти не смог, так как она выставила ладони вперед и уперлась ими в широкую грудь.

– Ты лучше скажи, каким образом я стану богиней?

– Практичная, – отметил Ят-ха, но тут же охотно разъяснил: – Когда мы проведем брачную ночь, часть моих сил перейдет к тебе. Учитывая, что ты женщина, энергия претерпит изменения. И твои возможности уже в корне будут отличаться от моих.

Его руки легли на ее плечи и немного сжали, словно давая понять, что никуда уже не деться. Согласие дано, а значит…

Впрочем, Аллорет и не собиралась отказываться от своих слов и делать что-то, что противоречило бы ее первоначальному обещанию. Но все же хотелось бы более человеческого отношения.