– Вы хотите сказать – Мужской лиге против избирательных прав женщин, – коротко рассмеявшись, поправил он.

– Это одно и то же, – сказала я. – Из тех женщин, которые вступили в ЖСПС летом и осенью прошлого года, только три остались в его рядах: Лиззи Уоррел, Битти Челленджер и Марисоль Рохас. И мы знали – или считали, что знаем, – что одна из них шпионка. Наиболее вероятной кандидаткой была Лиззи Уоррел, за ней шла чилийка – ведь никому из нас не известно ровным счетом ничего о южноамериканской политической кухне, так что кто его знает, какие у нее могли быть мотивы. А аутсайдером мы – или, во всяком случае, я – считали бледное ничтожество по имени Беатрис Челленджер. Женщину, столь безликую и ничем не примечательную, что нередко едва вообще помнишь, что она и в самом деле тут. На моей памяти она проявила эмоции, только когда ругала полицию. Если не считать этого, интересного в ней есть только одно – на редкость красивые ботинки из белой кожи с вышивкой в виде маргариток.

– А какой у нее мог быть мотив? Зачем ей было устраивать поджог?

– Хотя бы для того, чтобы дискредитировать ЖСПС, нарушив объявленное ими перемирие.

– Это не очень-то убедительно, – заметил инспектор. – А у вас есть еще какие-то доказательства ее причастности помимо этих вспомненных Хорьком маргариток?

– На данном этапе никаких. А те, которые есть, взяты из зашифрованных записей покойного Брукфилда.

– Вообще-то все сходится. А я-то не мог понять, откуда старший суперинтендант узнал, что я продолжаю неофициально наводить справки по этому делу. Я очень старался держать это в тайне, встречался с вами редко, беседовал недолго и потому был уверен, что никто не знает, что я вообще питаю ко всему этому какой-то интерес. Но Хорек был прав – в последнее время на меня всячески давят. И теперь я знаю, каким образом мое начальство смогло пронюхать, что к чему.

– Спасибо вам за ваши старания в решении наших проблем, инспектор. Вы так нам помогли.

– Не стоит благодарности, мне это нетрудно. Вы и леди Хардкасл не создаете особых проблем.

– Стараемся. Сейчас перед нами стоит одна проблема: как вы наверняка помните и сами, вы не раз говорили нам, что одно дело – что-то знать, и совсем другое – это доказать.

– К моему великому сожалению, так оно и есть. Но я уверен – если кто-то и способен придумать, как прищучить эту проныру Челленджер и добыть доказательства ее вины, то это вы и леди Хардкасл.

– Вы очень добры. Но главное для нас – это освобождение Лиззи Уоррел.

– Само собой, но одно вытекает из другого. Вот мы и пришли.

Мы подошли к Бристольскому мосту, где под фонарем был припаркован малыш «ровер». На его переднее крыло пьяно навалился какой-то хорошо одетый господин, который, судя по всему, только что беседовал с леди Хардкасл.

– А, вот и она, – сказала она. – Этот джентльмен интересовался, сколько ты берешь за час в твоей компании.

– Скажите ему, что я ему не по карману, – ответствовала я, обойдя его, чтобы сесть в автомотор.

– Я ему так и сказала, дорогая, но он весьма настойчив. – Все это явно доставляло ей немалое удовольствие.

Я уже собиралась занять свое место в «ровере», когда мужчина сжал мою руку и сказал:

– Полно, крошка. Подари мне хотя бы поцелуй. Не ломайся.

«Не ломайся» превратилось у него в «не ломайся-а-а-ах», поскольку я повалила его на спину. И, продолжая держать запястье той его руки, которой он схватил меня, вывернула его плечевой сустав.

– Не делай этого, милок, – посоветовала я ему, говоря с валлийским акцентом Нелли Мейби. – Это нехорошо. Женщин следует уважать.

– Я… я… да я тебя засажу. Вы видели, что она сделала, – пожаловался он инспектору. – Вы видели. Я в-в-вызову вас свидетелем, ч-черт возьми.

Я вывернула его плечо еще больше, и он взвыл.

– О чем это вы? – ответствовал инспектор. – Я ничего не видел. Но знаете, она права – женщин следует уважать.

Я отпустила руку мужчины и села в «ровер», пока инспектор любезно запускал мотор. Пьяный пытался встать на ноги, держась за дверь «ровера» непострадавшей рукой.

– Я тебе покажу, ты у меня сядешь, – сказал он. – Сейчас найду полицейского, и он тебя заберет, черт бы тебя побрал.

Инспектор достал свое полицейское удостоверение.

– Вы уже нашли полицейского, – сообщил он, показав удостоверение. – А теперь, если вы не хотите, чтобы я отвез вас в Брайдуэлл и обвинил в нарушении общественного порядка, то лучше вам отправиться восвояси.

– Но… но, – пролепетал мужчина в недоумении и досаде. – Вы же видели, как она напала на меня.

– Я также видел, как вы оклеветали титулованную даму и ее служанку, намекнув на то, что они проститутки. Если вы настаиваете на том, чтобы выдвинуть обвинение, то мне придется сказать правду, всю правду и ничего кроме правды.

Мужчина попытался – правда, без особого энтузиазма – наброситься на меня, но инспектор преградил ему путь.

– На вашем месте, сэр, я бы убрался подобру-поздорову. Мне бы не хотелось увидеть, что она сделает со второй вашей рукой, если я позволю ей взять вас в переплет.

Бормоча цветистые ругательства, мужчина пошел прочь, массируя вывернутое плечо.

– Вам обеим тоже надо ехать восвояси, – с улыбкой сказал инспектор. – Пока вы не натворили еще дел.

Мы весело помахали ему на прощание и поехали в сторону центра города и Хай-стрит.

* * *

Презрев все скучные запретительные правила этикета, мы решили проверить, дома ли леди Бикл. Для светских визитов без предварительной договоренности час был уже слишком поздний, к тому же было вообще весьма возможно, что леди Бикл куда-то уехала, но мы все же решили, что попытка не пытка. Я рассказала леди Хардкасл то, что мы узнали от Хорька, и ей хотелось сразу же поделиться этой вестью.

Мы позвонили в дверной звонок и в общем-то удивились, но не очень, когда Уильямс, поздоровавшись, сказал, что нам нужно идти прямо в гостиную. Сам он пошел впереди, открыл перед нами дверь и без доклада сопроводил нас внутрь.

Леди Бикл сидела за роялем, но, увидев нас, встала. В креслах сидели двое мужчин, одного из которых я узнала – это был друг леди Хардкасл доктор Симеон Гослинг.

– Как чудесно видеть вас обеих, – сказала леди Бикл. – Добро пожаловать. Мы как раз говорили о вас, и вот вы тут.

– Здравствуйте, – поприветствовала всех троих леди Хардкасл. – Но не может быть, чтобы вы нас ожидали. Не может быть.

– Что вы имеете в виду, дорогая? Ах, да, Уильямс. Нет, специально я вас не ждала. Я просто сказала ему, что в случае вашего визита он должен впустить вас и без промедления провести ко мне.

– Слава создателю, а то я уже начала думать, не появилась ли в ваших рядах еще одна шпионка.