– Нет, что вы, – ответила леди Бикл. – Но что это я болтаю – надо же, совсем вылетело из головы, что надо представить вас друг другу. Умилительно красивый индивид на диване – это мой муж Бен. Бен, дорогой, это Эмили, леди Хардкасл и ее… подруга. Я собиралась сказать «камеристка», но я знаю их обеих уже почти месяц и поняла, что она нечто куда большее. О, я не сказала, как ее зовут. Флоренс Армстронг. Или вы предпочитаете Фло?

– Можно и так, и так, миледи. Собственно, моя матушка зовет меня Флосси, но большинство называют меня Фло.

– Тогда добрый вечер, Эмили, и добрый вечер, Фло, – поздоровался сэр Бенджамин. Как мы и предполагали, он был намного старше своей жены, но вид у него был такой же мальчишеский, как и у его друга, судебно-медицинского эксперта, сидящего рядом с ним.

– А второй из этих негодников вам, полагаю, знаком.

– Привет, старушка, – сказал доктор Гослинг. – Надо же, и ты здесь. Вот это да.

– Вот это да, – повторила леди Хардкасл.

– Чему мы обязаны удовольствию видеть вас? – спросила леди Бикл. – Что, появилась волнительная новость?

– Скорее, не волнительная, а интересная, – ответила леди Хардкасл. – Но новость у нас есть.

– Тогда мы должны немедля перейти в другую комнату и на какое-то время оставим мальчиков на произвол судьбы. Извините нас, джентльмены.

Она вывела нас из комнаты и провела в другую гостиную, небольшую.

– Боюсь, мы уже поели, – сказала она, – но прошу вас, проведите с нами хотя бы остаток вечера. Оказавшись вместе, Бен и Симеон немного глупеют, так что было бы неплохо иметь парочку союзниц.

– Мы неподобающе одеты, – заметила леди Хардкасл. – Но если вы готовы принять нас такими, как сейчас, то я буду рада. А ты, Фло?

– Разумеется, – отвечала я. – Это будет прекрасный вечер.

– Значит, договорились, – подытожила леди Бикл. – Итак, что это за новость?

– Фло только что побывала в пабе «Корт Сэмпсон инн», – сообщила леди Хардкасл, – вместе с нашим дорогим другом инспектором Сандерлендом. Поэтому-то у нее сейчас такой непривычно неряшливый вид.

– По-моему, мы использовали слово «блудливый», – сказала я.

– Его использовала только ты, дорогая. Но это так, пустяки. В пабе они встретились с одним из осведомителей инспектора, и из его рассказа о вечере перед пожаром им стало известно, что особа, устроившая поджог, и почти наверняка тот кукушонок, что затесался в ваше гнездо, – это…

Последовала длиннющая пауза.

– Сегодня вечером я подошла совсем близко к тому, чтобы вывихнуть одному малому плечо, миледи, – сказала я. – И сейчас я в таком настроении, что со мной не стоит шутить. А у леди Бикл вообще гость, так что ей определенно есть чем заняться.

– Я просто пыталась создать драматический накал, – пояснила она. – Причина всех ваших несчастий – это Битти Челленджер.

– Не могу сказать, что я так уж удивлена, – призналась леди Бикл. – Крайне разочарована, но не удивлена. Не знаю, почему, но я не могла себе представить, что это кто-то из двух остальных.

– В самом деле? – удивилась леди Хардкасл. – А я, наоборот, была уверена, что это кто-то из остальных. Ведь эта Челленджер такая…

– Безликая? – подсказала я.

– Вот-вот. Спасибо за подсказку.

– Думаю, именно поэтому я никогда ей особенно и не доверяла, – сказала леди Бикл. – Как человек вообще может быть таким безрадостно заурядным? В этой женщине совсем нет искры Божьей, во всяком случае, такой, которая была бы видна. Как бы то ни было, теперь мы знаем, что она притворялась. Однако остается вопрос: что нам делать с этим знанием?

– У меня с инспектором уже был разговор на эту тему, – заметила я. – Нам нужно отыскать доказательства ее вины, придумать какой-то способ заманить ее в ловушку и заставить признаться, что это была она. Это будет нелегко.

– Нет, не нужно, – возразила леди Хардкасл. – Сейчас нам нужно просто-напросто ничего не предпринимать. Что бы ни происходило, мы ни в коем случае не должны показывать, что нам известно, что у нее на уме.

– Собственно говоря, – согласилась я, – поскольку до конца мы этого все-таки не знаем, нам особенно важно хранить наше открытие в тайне. Нам никак нельзя выдать себя, пока мы не узнаем все.

– Согласна, – сказала леди Бикл.

– У нас есть некоторый опыт в поиске ответа на вопрос, что на уме у того или другого человека, – заметила леди Хардкасл. – Так что, возможно, нам следует удалиться в нашу сельскую обитель, дабы поразмышлять над тем, как именно это устроить. Если вам придут в голову какие-то идеи на сей счет, пожалуйста, протелефонируйте нам.

– Непременно, – ответила леди Бикл. – А теперь не присоединиться ли нам к мальчикам? Уверена, они ужасно соскучились.

Мы присоединились к «мальчикам», которые, похоже, даже и не заметили нашего отсутствия.

Когда мы вошли, сэр Бенджамин говорил:

– … пытался засунуть его обратно с помощью акушерских щипцов.

По-видимому, это было смешно, поскольку оба врача покатились со смеху.

– Привет, дорогая, – сказал сэр Бенджамин, когда они оба отсмеялись. – Ну как, вы посовещались?

– Да. И теперь будем обдумывать наш следующий ход. Кстати, я пригласила Эмили и Фло остаться, – сообщила леди Бикл. – Думаю, мы могли бы во что-то поиграть.

– Ты знаешь какие-нибудь карточные игры, в которые можно было бы играть впятером? – спросил доктор Гослинг.

– Да, знаю несколько. Но мой вам совет: никогда не играйте с моей женой на деньги. Продуетесь в пух.

– Думаю, я приму твой совет, – сказал доктор Гослинг. – Но я не совсем уверен, последует ли ему наша Эмили. Кажется, ты, старушка, рассказывала мне, что выиграла в покер немецкий бордель?

– Право бесплатного пользования услугами борделя, дорогой, – поправила его леди Хардкасл. – И огромную кучу наличных.

– Ну вот, а я что говорил. Думаю, лучше играть на спички.

И мы начали играть на спички. Был уже первый час ночи, когда мы наконец вышли на холод и продрожали всю дорогу домой в нашем открытом авто.

Утром в среду леди Хардкасл начала день с попытки связаться с мисс Коудл, протелефонировав в редакцию газеты. Ей ответили, что мисс Коудл нет и что она просила говорить всем, кто станет ей телефонировать, что ее не будет весь день, поскольку она ведет изыскания для нового сюжета. Леди Хардкасл попросила передать мисс Коудл, чтобы та связалась с нами, как только сможет.

Второй завтрак мы съели в гостиной, где начали менять записи на доске. Теперь мы были уверены, что Лиззи Уоррел невиновна в поджоге и, скорее всего, не причастна ни к чему из тех темных дел, которые расследовал Брукфилд. По нашему мнению, Марисоль Рохас также не была ни в чем замешана, однако мы все же оставили ее на доске для полноты картины. И, хотя у нас не было настоящих доказательств ее вины, теперь центральное место на доске заняла Битти Челленджер.