— Ола, ты как?

— Хорошо, — медленно ответила Паола. Зевнула, пробормотала: — А теперь поспать можно?

И, кажется, тут же и заснула. По крайней мере ответа шаманки она потом так и не вспомнила.

Вечером Сай снова взялась шаманить.

Только услышав об этом, Паола пришла в ужас: да сколько ж можно?! Опять от ужаса трястись? Но Сай засмеялась:

— Глупая! Сегодня хорошо будет. Для добрых духов, для своих. Праздник будет, слышишь, Ола!

Племя готовилось к празднику. Мужчины с утра ушли на охоту и вернулись на удивление быстро, притащив пять тонконогих степных оленей.

— Они место знают, — шепотом объяснила Зайра, заметив изумление Паолы. — Обычно там не бьют, только если быстро нужно.

— Солонец, что ли? — Паола вспомнила путь в горах и добытую гномами олениху.

Зайра пожала плечами, повторила:

— Место.

Похоже, сама толком не знала.

К вечерним сумеркам самые нежные куски жарились над углями, ждала своего часа брага, а племя, от стариков до детишек, было так откровенно взбудоражено, что Паоле стало не по себе. Она хотела ускользнуть потихоньку, но Тагран заметил, взял за руку — крепко, не вывернешься.

— С нами будешь, Ола.

— Я не хочу!

— Так надо.

Подскочила Сай:

— Чего ты?

— Она не хочет, — буркнул Тагран.

— Глупая Ола! — Сай рассмеялась. — Не бойся, страшного не будет. Сегодня ночь счастливых духов, поняла? Садись, смотри!

Откинула за спину волчий зубастый капюшон, выбежала на середину круга, на крохотный пятачок между очагами, крутанулась волчком и замерла.

Все смолкли разом. Даже ветер стих. На становище опустилась прозрачная, звенящая амулетами тишина. Сай медленно подняла руки к небу, раскрыла ладони, прогнулась, запрокинув лицо к первым, едва проклюнувшимся звездам. И запела.

Странно как, подумала Паола. Мы говорим со степняками на одном языке, но песни Сай — совсем на другом. Только и понятно, радостные они, печальные или повелевающие. И такой от них веет древностью, аж страшно делается. Будто не для людей они; будто даже слышать их — заглядывать куда-то в темное, тайное и запретное.

Сай пела, едва заметно поворачиваясь вокруг своей оси, перебирая ногами, крохотными шажками очерчивая круг… не круг, спираль! Тягучая мелодия ускорялась, и Сай двигалась вместе с ней, быстрее, еще быстрее, притопывая, то сводя, то расправляя ладони… да она же танцует! Только танец, как и песня, тайный и древний, взывающий к неведомым обычному человеку силам. Незримая спираль провела шаманку извилистой линией между очагов, обведя каждый отдельным кругом, и танец изменился — вдруг, в единый миг. Сай завертелась, раскинув руки, гортанно вскрикнула и повела совсем другую мелодию. В ней прорезался ритм, четкий и рваный одновременно, отдающийся биением крови в висках, подстраивающий под себя биение сердца. Паола хватанула ртом воздух и едва не закашлялась, когда, радостно взвизгнув, к Сай выбежала девчонка из младших. Выбежала, замерла на мгновение — и пошла вслед за шаманкой, вроде бы четко повторяя каждое движение, но при этом все равно как-то по-своему. За девчонкой пристроилась одна из женщин, следом — Зайра, а за той — кто-то из воинов. Один за одним степняки включались в цепь танцующих, рваная мелодия росла, обретала многоголосье, вплеталась в тишину и сминала ее. Паола опомниться не успела, как осталась одна — остальные, все без исключения, от воинов до старух и детей, подхватили танец. И каждый, вроде бы повторяя шаги и жесты шаманки, все же вел его немного иначе, словно что-то неведомое Паоле подсказывало каждому его собственные, ему одному свойственные, единственно правильные для него одного движения.

Паоле не хватало воздуха. Жарко стучала в висках кровь, ритм танца бился, пронизывая тело, звал, тянул, завораживал. Она сама не заметила, как встала, шагнула вперед…

Очнулась, смеясь и хватая ртом воздух, в кругу, между Зайрой и каким-то мальчишкой. Зайра глянула на нее шальными глазами, взвизгнула:

— Ола! — и почему-то полезла обниматься. Побуждение отшатнуться увяло, едва мелькнув на краю сознания. — Ола, у тебя получилось, ты наша, наша! Я так рада!

— Ты о чем? — Паола все-таки попятилась, дурман танца потихоньку отпускал, возвращая способность говорить и, кажется, даже думать. Хотя насчет «думать» Паола не стала бы утверждать с полной уверенностью.

— Ты танцевала!

— Ну-у… кажется, да. Слушай, я не помню! Честно, не помню…

— Ты и не должна помнить, — объяснила невесть как оказавшаяся рядом Сай. — Все правильно, все как надо вышло! — И, обняв едва спасшуюся из рук Зайры ошалевшую Паолу, с радостным смехом закружила ее по вытоптанному пятачку. — Ола, наша Ола! Тебя духи приняли, поняла?

Нет, хотела ответить Паола, ничего не поняла. Но тут — словно под дых ударило. «Наша», говорите? Рано радуетесь, не ваша я и не буду вашей! Я имперская жезлоносица, и никакие ваши хитрости этого не перечеркнут! И если вы меня привязать хотели, так просчитались, поняли, вы?

Сай поняла. Словно в глазах прочитала, Паола и рта открыть не успела, а шаманка глянула вдруг серьезно и строго, вздохнула:

— Глупая ты, Ола. Не придумывай себе ерунды, слышишь? Духи защищают, а не привязывают. От того, что ты стала нашей, ты не перестала быть свободной.

— А я была свободной? — буркнула Паола.

— Таким, как ты, — тихо ответила Сай, — крылья подрезать без толку. Ты это знаешь, я это знаю. Тагран, вон, тоже знает. А другие могут думать, что хотят, какое тебе дело до них.

Несколько дней жизнь на новом месте текла ровно и спокойно. Воины отправились к предгорьям на большую охоту, женщины нашли за рекой делянку дикой пшеницы, собрали зерна и теперь перемалывали их в муку и пекли хлеб и лепешки впрок. Паола помогала то лекарке, то Зан-лу. Ходила по воду, растирала травы для снадобий, даже научилась печь тонкий степной хлеб. В эти дни она чувствовала себя на редкость спокойной. Крылья начинали шевелиться, и хотя взмахнуть на исцеление пока не получалось, Паола снова ощущала в себе силу. Пусть слабо, едва различимо, но ощущала!

Охотники вернулись, нагруженные добычей под завязку — тонконогие степные олени, могучие лесные, парочка лосей и даже один медведь. Женщинам работы прибавилось: вялить мясо, скоблить и мять шкуры, да поскорей, покуда не протухло, не испортилось. Но Паола уже поняла — здесь умели работать быстро. Наваливались всем племенем, оглянуться не успеешь, как дело сделано. Она опять вместе с другими девушками просидела день, не разгибаясь, пластая оленину на тонкие ломти. Зато вечером женщины племени снова жарили мясо, а воины собирались отметить возвращение крепкой бражкой.

Которая из девушек первой предложила сходить ополоснуться, Паола прослушала. Она как раз думала, не ускользнуть ли в палатку Сай и бабки Тин-лу — уж там-то ее никто искать не станет, даже если догадаются. Все-таки к лекарке с шаманкой почем зря вваливаться не принято.