– Раздевайся, – крикнул один из садистов водителю. И теперь уже не только Мохаммед, но и оба других пленника поняли, зачем была нужна такая большая яма.

Несчастный бросился на колени в ноги бандитам, обнимал и целовал их ботинки, умолял во имя Аллаха пощадить и не убивать его, пожалеть оставшихся дома больную жену, детей и внуков. А вооруженные отморозки, чувствуя свою силу, превосходство и безнаказанность, только ржали в ответ. Наконец им это надоело. Один из них пнул водителя в голову, а когда тот упал на землю, содрал с него длинную широкую рубаху дишдашу, туфли, затем, словно борец, используя удушающий прием, зажал своим локтевым сгибом шею несчастного, подтащил к краю ямы и поставил свою жертву на колени. Старик водитель за эти несколько часов из зрелого, но еще достаточно крепкого мужчины превратился именно в старика с распухшим от синяков и кровоподтеков лицом, трясущимися руками, дряблой грудью и сгорбленной спиной, уже не сопротивлялся. Он лишь беспомощно воздел руки к небу, шепча молитву, которую так и не успел закончить. Выстрел опрокинул его в яму, и он упал, неестественно переломившись телом и куда-то вбок вывернув руки.

– Этого, – бандит сплюнул в сторону уже давно остывшего и тоже раздетого тела, – тоже туда. – И он кивком указал на яму. – Вдвоем им будет веселее, гы-гы-гы…

Пленники подняли тело и, стараясь как можно бережнее, будто боясь причинить ему боль, дотащили до могилы и опустили в каменистую землю.

– Закапывай!

Лопатой и мотыгой узники довольно быстро завалили трупы и даже насыпали какое-то подобие маленького холмика, чтобы хоть как-то отметить могилу. Но один из бандитов разровнял невысокий бугорок своим ботинком, и теперь уже ничего не указывало на место погребения. Мохаммед с тоской и горечью подумал, что уже завтра, когда ветер обвеет потревоженную землю, а солнце высушит ее своим зноем, он не сможет отыскать это захоронение.

На краю деревни, куда они вернулись, тоже произошли заметные перемены. Бандиты рассортировали своих пленников на мужскую и женскую группы, которые теперь сидели на земле отдельно друг от друга. Практически на всех мужчинах не было верхней одежды, ее забрали боевики. Всюду валялись раскуроченные и до дна выпотрошенные чемоданы и сумки, какая-то мелочь вроде зубных щеток, рекламных буклетов и авиабилетов, на которую не позарились преступники. Часы, деньги, украшения, мобильники и документы лишились своих хозяев в первую очередь, перекочевав в карманы террористов. Мохаммед, его товарищ по несчастью и водитель остались без этого добра еще до того, как начали рыть могилу. По большому счету все это были пустяшные потери в сравнении с тем, что у водителя отобрали еще и жизнь…

Уже смеркалось, в окнах лачуг и палатках зажегся свет. На женской половине началось какое-то движение. Угрозами и руганью заложниц подняли на ноги и выстроили в шеренгу. Гогоча и скалясь, бандиты выбрали самых молодых пленниц, их оказалось десятка полтора-два, и погнали в сторону какого-то строения, напоминавшего водонапорную башню, даже не башню, а кое-как сколоченную вышку с огромным черным кубом наверху. Они плелись, обреченно опустив головы и безвольные руки. Оставшиеся пожилые пленницы повалились в ноги бандитам, ползли за ними, цепляясь за одежду и умоляя пощадить своих подруг. Их попросту распинали ногами, растащили за волосы, так и оставив лежать на дороге. Вскоре со стороны башни донесся шум льющейся воды. Похоже, заложниц просто окатывали струей из шланга. Еще через полчаса их мокрые, трясущиеся не столько от вечерней прохлады, сколько от страха, почти прозрачные тени в прилипшей к призрачным телам одежде скопом загнали в самую большую палатку, куда набились все бандиты кроме нескольких охранников, стороживших поникшую и бесформенную кучку сидевших на земле заложников-мужчин. Рядом развели три костра, чтобы в отблесках пламени можно было следить за пленниками. Сами сторожа укрылись ночным мраком, и лишь негромкий разговор, хохот, да иногда бряцанье автоматов о каменистый грунт выдавали их присутствие. Грязные, измученные, голодные пленники и помышлять не могли, чтобы совершить вечернюю молитву магриб или ночной намаз иша. Вскоре из ночной тьмы на непослушных ногах к кострам стали подбредать избитые и заплаканные пожилые женщины.

– Эти изверги сделают из них сигхе – временных жен… – обреченно глядя на пляшущие языки пламени, промолвила одна из женщин.

– Рабынь, сексуальных рабынь… – утирая слезы, всхлипнула другая.

И вдруг, словно подтверждая их слова, густую черноту ночи расколол истошный женский вопль, один, второй, третий, и вот уже лавина крика ужаса и боли будто в клочья распластала военную палатку и вырвалась в звездное небо.

Мохаммед зажал руками уши и уперся лбом в согнутые колени. Но от этих криков нельзя было спрятаться, негде было укрыться, нечем было их заглушить. Они врывались в него отовсюду, вгоняя в дрожь тело и в паралич сознание.

Потом были слышны только стоны, но вскоре и они умолкли, и только дикий хрип и утробный вой озверевших шакалов полз по округе, оскверняя весь мир и вселенную.

«Только бы не сойти с ума… – пульсирующей кровью билась мысль в голове Мохаммеда, – только бы вынести весь этот ужас… Господь милосердный, дай мне силы пережить все это… Только бы пережить, только бы выжить – выжить – выжить, только бы жить…»

Он повалился набок и провалился в обморочную пучину полузабытья. Эти несколько прожитых сегодня часов состарили его на несколько сотен лет.

Так для Мохаммеда закончился первый день и наступила первая ночь рабства.

– Ну что, друзья мои, поздравляю с первой удачей! – Потрясая над головой папкой с документами, Гужевой шквалистой сармой ворвался в кабинет, где его с нетерпением ждали Моруженко и Сиддиков.

– Вот, читайте, только что получил распечатку материалов прослушки нашего объекта. И не где-нибудь, а прямо в посольстве Франции, где у него была встреча с представителем французской разведки.

С этими словами он передал коллегам папку, где на бланке с грифом «Совершенно секретно» была распечатана сводка оперативно-технического мероприятия.

– Анатолий Борисович, – обратился он к Сиддикову, – объявляю тебе благодарность перед строем всего оперативного состава ФСБ и его окрестностей с занесением в личное тело бутылки коньяка!

– Я-то что, это Александра Ивановича Варанова нужно благодарить, – немного стушевался Сиддиков. – Без его оперативности мы бы эту ситуацию так лихо не провернули…

– Молодцы-молодцы! Теперь две минуты на ознакомление с текстом и давайте к делу.

Чтобы прочесть сводку, потребовалось меньше минуты. Воцарившаяся тишина лишь иногда прерывалась легким присвистыванием и возгласами «Ну и ну!» в знак удивления.

– Так вот, оказывается, какой «крот» сливает всю информацию. И по Ирану, и по «Мистралям»… – искренне удивился Николай Моруженко. – И, главное, куда пробрался!

– Но кто же захватил наш корабль с С-300? Ведь не французы же? – Переварив прочитанную информацию, Сиддиков пытался выстроить ряд связанных с этими фактами событий.