Только вспомнив об этом, я поняла, в чем дело.

Он походил на Жанну. Если бы у нее был брат, он мог бы выглядеть так же. Мне пришло в голову, что кластер, еще не забывший Жанну, неосознанно придал Порфирию такую форму…

Или осознанно?

Я почувствовала стеснение в груди. Мне пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. И дело было не только в веществах.

– Как ты меня нашел? – спросила я.

– Что значит «нашел», Мара? Тебя не надо искать, ты всюду. Так говорят голоса.

– Ты знаешь мое настоящее имя?

– Ты Мара, – повторил он уверено.

– Хорошо, – сказала я, внимательно его разглядывая. – А ты, значит, Порфирий Каменев?

Он глубоко, но с достоинством поклонился.

– Ты не ответил, – продолжала я, – как именно ты нашел меня?

– В молитве отчаяния. Блуждая по болотам своей судьбы, я нашел заброшенный храм. И там на главной фреске была изображена ты, с шестью руками и в золотой короне. Ты ехала на синем слоне, и там, куда ступала его нога, вырастали бодлерки.

– Бодлерки?

– Это такие желто-оранжевые цветы.

– У вас же снег, – сказала я. – И лед. Ты сам писал.

– Не всегда, – ответил он. – В этот раз была весна.

Я постепенно успокаивалась. До меня дошло, что в его визите нет ничего невозможного. Сейфер айфака-10, на котором я только что упражнялась в страсти, был подключен к накопителю с кластером – это требовалось для работы. Квантовый движок обслуживал оба процесса без труда. Никаких программных механизмов, ограничивающих перемещение Порфирия по системе, не существовало. Мне просто не приходило в голову, что он может взять и навестить меня по собственной инициативе… Жанна такого не делала никогда.

– И ты, значит, перенесся сюда из храма?

– Я постигаю так, – сказал Порфирий, – что ты ответила на мой зов и позволила мне войти.

Судя по тому, что он увидел меня в «храме», в его мире я имела серьезный статус. Жанна считала меня чем-то вроде богини – возможно, злой богини. Но чтобы и Порфирий тоже… Впрочем, подумала я, это ведь уже не прежний Порфирий. Придется соответствовать.

– Зачем ты пришел?

– Ты велела мне снимать фильмы. С первым было просто. Но со вторым…

– Ты разве снимаешь фильмы? – перебила я. – Ты же пишешь рецензии. Ты не Антуан Кончаловски. Ты Порфирий Каменев.

Он посмотрел на меня с удивлением.

– Я и снимаю, и пишу, и придумываю имена. Ведь ты все знаешь, Мара…

Вещества окончательно выветрились из моей головы, и я осознала серьезность происходящего.

Со мной говорил кластер, сложнейшая система, которую можно было повредить и даже разрушить, задав некорректную комбинацию входных данных. При работе через интерфейс такие возможности были минимизированы – для этого, собственно, он и требовался. А сейчас система вступила со мной в контакт в обход специальной защищенной процедуры. Один ляп, и я могла потерять кластер или нарушить его работу… Надо было быстрее сворачивать разговор.

– Я знаю не все, – ответила я, – а лишь то, что пожелаю знать. Как говорит мой друг Шива, всесилие нужно в первую очередь для того, чтобы ограничить всеведение. Чем я могу тебе помочь?

– У меня несколько технических вопросов, – сказал он. – Насчет параметров, которые надо учесть. Вот здесь у меня целый список.

– Отправь вопросы письмом, – ответила я.

– Как?

Я подумала секунду.

– Напиши на бумаге и сожги ее в храме. У этой же фрески. Только не сегодня. Завтра.

Вечера должно было хватить, чтобы добавить в интерфейс такой режим контакта.

– А сейчас уходи, – продолжала я, – у меня дела.

И я указала на галльского вождя, хвостатым динозавром раскорячившегося передо мной на помосте.

Порфирий повернулся и сошел по деревянным ступеням в поле.

– И еще, – добавила я. – Я благоволю тебе, но не приходи ко мне сам, без моего зова.

– А как я узнаю твой зов?

– Ты услышишь его в сердце, – сказала я. – Не беспокойся об этом.

– Я увижу тебя еще? – спросил он.

В его голосе была мольба. Я кивнула.

Порфирий поклонился и побрел в поле. Скоро его трогательная тонкая фигурка растаяла вдали.

Легионы молчали – и правильно делали. Верцингеториг к этому моменту уже умер, и хорошо поступил, потому что я полностью утратила к нему интерес.

Вечером я кое-как нарастила требуемые дополнения к интерфейсу. Это было на грани моих возможностей, и в очередной раз я с тоской вспомнила свою веселую и умную команду, которой так не повезло в Доминикане… Но все-таки я справилась и прописала новые процедуры. Когда Порфирий на следующий день сжег письмо в храме (хотела бы я увидеть этот храм), его текст сразу высветился на моем планшете.

Все работало.

Порфирий прислал одиннадцать вопросов, которые я не стану здесь приводить из-за их узкоспециальной направленности. Скажу только, что я правильно сделала, решив не отвечать ему на глазах у легионов – многих технических деталей, связанных с синфазной анальной пробкой, я просто не знала, и это могло пошатнуть веру Порфирия в мою мудрость.

Мне пришлось не только провести в сети уйму времени, читая мануалы для этой анальной пробки, но и несколько раз позвонить на горячую айфак-линию, где полные тихой любви голоса рассказывают клиентам-недотепам, как высвободить зажатый прибором член или, наоборот, вытащить из себя дилдо без травмы. Все удалось выяснить.

Я подробно ответила на вопросы, а потом через интерфейс приказала Порфирию вернуться в храм и получить ответ. Сначала я хотела, чтобы текст проступил горящими буквами на стене, но тут можно было наломать дров – самого храма я не видела. Поэтому я остановилась на гласе, раздающемся в полночной темноте.

Все было хорошо. Он мог приступать к работе.

Теперь я в любой момент могла призвать Порфирия и вступить с ним в какую угодно форму общения. Но я опасалась, что это может привести к непредсказуемым последствиям для работы кластера – и решила повременить хотя бы до тех пор, пока мы не доделаем второй фильм.

Сильнее всего меня смущало то, что…

Он слишком мне нравился. Меня влекло к нему, словно это была Жанна в новом теле. Мысль о том, что в некотором смысле все так и есть, волновала особенно.

Через две недели болванка фильма была готова, и Порфирий порадовал меня новой рецензией.

Привожу ее ниже.

БЕЙОНД

В недавнем отклике на «Résistance» мы говорили о том, что среди свежих айфильмов попадаются понастоящему сильные художественные высказывания; теперь мы смело добавляем к их списку недавно вышедший фильм «Бейонд».