— Ты мой птенчик! — засюсюкала Илона, подходя к сыну. — Ты моя птичка! Ты поспал? Ты кушать идешь? Ты уже покакал? Ты хорошо покакал? Ты моя пумпусечка! Таня, почему у него красные щечки? Это что, диатез? Что он ел?

— Как обычно, Илона Сергеевна, молочную смесь.

— Значит, надо поменять смесь! Ты что, не видишь, что у ребенка диатез?

— Это не диатез, это просто он разрумянился. Он на животике лежал и играл. Вот и раскраснелся.

— На животике? Ах, ты, моя пусечка, ты на зивотике лезал? На зивотике лезал? А ему можно уже лежать на животе?

— Можно, Илона Сергеевна.

— Ладно, идите.

В спальне на кровати спал огненно-рыжий кот.

— Типочка мой, Типочка, ты опять к мамочке в постель залез, шалунишка? Ах ты, моя пипусечка, красотусечка моя, скоро тебе девочку приведем, будешь потрашки делать, красотуля моя! Будешь? Будешь, морда?

Кот проснулся, попытался отпихнуться лапами, потом соскочил с кровати и ушел в коридор.

На стене спальни висела огромная (пол-лимона заплатили за увеличение!) фотография их с Юрочкой свадьбы. Илона, как обычно, надолго остановилась перед ней. Шикарная фотография. Платье просто смертельное. Хотя и тесное до черта — Илона как раз тогда начала жрать, как прорва, вот и понесло ее в разные стороны. Но на фотографии, слава Богу, ничего не видно. И улыбка получилась ничего себе. С трудом скроила, помнится. Тошни-ило — страх! Здесь ведь она уже на третьем месяце.

В углу спальни на полу валялось скомканное вечернее платье. Илона подняла его брезгливо, двумя пальчиками. Тьфу, блин, такое платье загубил, свинюга.

— Катя! — позвала Илона. Прислуга появилась через полсекунды. — Вот тут у меня платье немножко порвалось. Если хочешь, возьми себе. Может, зашьешь?

— Спасибо, Илона Сергеевна, — разулыбалась Катя. Ей часто перепадали с барского плеча хорошие вещи. Так, чуть-чуть попорченные. Ну, там, туфли со сломанным каблуком. Или платье, рыбой заляпанное. А один раз даже цепочку золотую подарили. Порванную. Но это же ничего? Всегда починить можно. Все дешевле, чем за миллион покупать. Особенно богатый улов получался после ссор хозяйки с хозяином. Все дело обычно заканчивалось потасовкой, а хозяин у нас — человек сильный да горячий. Не успокоится, пока чего-нибудь не сломает или не разобьет. Ну, сервиз там или магнитофон… Особенно пижамы хозяйкины любит рвать. Иногда так разойдется — одни клочк^ остаются, только и остается, что выбросить. Им-то что? Он все равно на следующий день хозяйке еще лучше подарит. Они так мирятся. Вот ведь любовь какая… Вчера, наверное, опять ссорились, вон рукав у платья почти оторван, хорошо, что по шву — зашьешь, ничего и не заметно будет.

Илона потянулась и зевнула.

У, гад, рукав почти оторвал. Конечно, так рвануть — я думала, рука на фиг отвалится. А все из-за того, что вчера вечером с мальчиком из клуба два танца подряд протанцевала. Ну, так и что? Сам же разрешил! А дома потом скандал устроил. Никиту даже разбудил. Или нет, Никиту мы разбудили уже потом, когда мирились? А платье все-таки жалко. Эта подлюка вчера орал на меня, как ошпаренный. А сам? Позавчера приполз домой — рубашка, блин, вся в помаде была. И еще свистит, гад, что это не помада, а соус! Что я, вчера на свет родилась? Помаду от соуса отличить не могу? И духами от него пахнет, блин, название забыла, недавно в магазине нюхала, 280 тысяч стоят.

Ох, как скучно… Илона нехотя полистала «Cosmopolitan». Ничего интересного, там все новости — московские. Тусовки, бутики, новый ювелирный на Арбате… Что мне, блин, за новыми сережками в Москву переться? А, кстати, чудная идея! Надо Юрочку уговорить сгонять на тачке в столицу. Никиту родственникам заодно показать. А что? Мысль!

Не откладывая в долгий ящик, Илона подтащила телефон к кровати и набрала номер офиса.

— Его нет. Что ему передать? — любезно ответил женский голос. А-а, опять там эта сучка сидит! Дрянь институтская, подумаешь, на двух языках трендит, в компьютере кнопки правильно давит. Я до нее еще доберусь.

— Передайте, что жена звонила, — гордо ответила Илона и положила трубку. Ну, что, на радио звякнуть? Он этого так не любит…

— Але! Юрочка? Привет, моя цыпочка! Это твой мышоночек звонит!

— Але! — заорал Юра. Он так всегда в трубку орет. Привычка у него такая. — Это ты, заяц? Как дела?

— У меня все хорошо, пипошка, я подумала, а может, съездим на выходные в Москву?

— В Москву? А че это тебе вдруг приперло — в Москву?

— Ну, как же, пипошенька, Никиту родственникам показать пора. Да и отдохнуть немножко… Ты столько работаешь! А? Юрочка? — самым тоненьким и жалобным голоском пропела Илона.

— Ох, мать, не знаю… — Юра задумался.

— Ну, пожалуйста, ну, мур-мур-мурчик…

— Ладно, сообразим. У шефа спрошу — перезвоню. А че, на поезде?

— Не-ет, котеночек, на машинке.

— А-а-а… Ладно, посмотрим. А че ты делаешь?

— Ничего, птичка моя, скучаю.

— Пойди с Никитой погуляй.

— Так с ним Таня сейчас собирается идти.

— А-а… Ну, тогда в эту, «Селедку» съезди, оттянись. — Илона не сразу сообразила, что имеет в виду Юра. А, этот Оздоровительный центр, над которым Антонов так трясется?

— Думаешь?

— Ну. Ты ж там сто лет не была.

— Слушай, мурзик, ты молодец! Как это я не подумала раньше?

— Раньше, раньше… — передразнил Юра. — Раньше ты делом занималась — с пузом ходила.

— Все, птичка моя, я побежала собираться!

— Давай…

— Эй, подожди! Туда позвонить, наверное, надо?

— Давай, давай, собирайся. Я позвоню, предупрежу.

— Как там этого доктора зовут? Я уж и забыла. Помню, симпатичный такой…

— Я тебе дам — симпатичный! Игорем зовут.

— Ну-у, Юрочка, ты уж совсем — к доктору ревновать… — Тут Илоне пришла в голову ужасно смешная мысль. Она даже хихикнула в трубку.

— Ты чего там?

— Да ничего, потом скажу. Мы и так долго треплемся.

— Ну, все тогда. Давай…

Илона ехала в машине в прекрасном настроении. Дура я, дура, чего ж я раньше не догадалась? И зачем все эти скандалы и рваные платья, когда можно просто поехать в эту — блин, как ее? "Фикус и селедка"? никак не запомнить! — и оттянуться на славу? Вот кайф, да? Наставлю Юрочке ветвистых — а он и не узнает! Илона сладко жмурилась, вспоминая, как это было здорово тогда, в первый раз. Ну, просто как в кино. Только еще и главная героиня — ты сама! Ах, какой там был парень… И львы… Чего бы такого сегодня заказать? Какой-нибудь бешеной экзотики, а? Чтоб меня похитили в джунглях, а потом спасали… Не, в джунглях я боюсь, там змеи. Хотя Юрочка и говорит, что ТАМ можно придумывать, чего хочешь. Вот возьму и придумаю джунгли без змей. И без тигров. Нет, тигров оставить, пусть какой-нибудь миленький мальчик с тигром дерется. А потом меня спасает… И чтоб на слоне покататься.