Девушка напомнила себе, что теперь она в Сиали, где положение жрицы несколько отличается от положения школьницы ее родного мира, и решительно толкнула дверь коленом, не дожидаясь, пока сопровождавший их служитель сообразит, что у нее заняты руки и, следовательно, ей требуется помощь для того, чтобы попасть в помещение. Можно было, конечно, открыть дверь пинком, но это уже выглядело бы откровенным хамством. Жрица на мгновение замерла на пороге, окинув помещение быстрым внимательным взглядом, и, убедившись, что ничего и никого опасного в нем нет, шагнула внутрь, спиной чувствуя, как за ней торопливо идет Света, стараясь не хромать в сапогах, немилосердно трущих ей ноги.

Комната верховного служителя храма оказалась достаточно большой и светлой, обставлена она была с аскетической роскошью, характерной для помещений, за дизайн которых берется достаточно образованный боевой офицер, не стесненный в средствах. Все вещи были строго функциональны и удобны, при этом опытному взгляду открывались малозаметные мелочи, свидетельствовавшие о том, что все предметы обстановки делал мастер и на заказ. Снеара не удивилась бы, выяснив, что каждая с виду безобидная деталь меблировки таит в себе парочку неприятных сюрпризов для тех, кто войдет в комнату с недобрыми намерениями. Не менее опасен для нежданных визитеров был и сам хозяин комнаты. Невысокий кряжистый мужчина, уже переступивший порог пятидесятилетия, внимательно наблюдал за вошедшими, оценивая каждого из них. И жрица не сомневалась, что оценка этого человека будет предельно точной и беспристрастной. Что ж, это его право и, если на то пошло, обязанность.

Осторожно подойдя к дивану, стоявшему у узкого окна, больше напоминавшего бойницу, жрица опустила на него детей, тут же прижавшихся друг к другу и заспанными глазенками принявшихся разглядывать незнакомого человека в кресле за столом в противоположном от двери конце комнаты. Аккуратно подхватив под локоть измученную дорогой Свету, девушка водрузила ее на тот же диван, при этом легким импульсом целительной энергии в очередной раз приведя в порядок ее ноги, предусмотрительно отвернувшись, чтобы сестра не обнаружила, чем она занимается. Покончив с первостепенными проблемами, жрица кивком указала Сашину на свободный табурет возле кадки с каким-то вечнозеленым растением, установленной в помещении очевидно в весьма безуспешной попытке придать комнате больше уюта, и вопросительно воззрилась на верховного служителя храма. Она ожидала его реакции на подобное самоуправство и готовилась действовать, исходя из нее.

Мужчина даже бровью не повел, глядя на то, как в его личных покоях распоряжается какая-то пигалица с мечом, пусть и являющаяся жрицей его богини. Он тяжело поднялся из-за стола, за которым сидел, когда в его комнату ввалились поздние гости, и, отвесив канонический поклон, звучным голосом торжественно произнес:

– Я рад приветствовать в нашей скромной обители, которую я волей Элары возглавляю вот уже двадцать пять лет, меч богини, озаренную ее благодатью, и нижайше прошу извинить меня за тот недостойный прием, что был вам здесь оказан. Не соблаговолите ли вы снизойти до того, чтобы отведать скромный ужин, приготовленный нашим поваром, и почтить своим присутствием комнаты для гостей...

– Вам не за что извиняться.– Девушка небрежно отмахнулась от традиционных извинений.– Среди нас нет избалованных кьеров, способных даже в неправильно подобранном цвете салфетки за ужином усмотреть истинную трагедию и попрание вековых традиций. Мне и моим спутникам достаточно того, что вы накормите нас горячей и вкусной пищей и дадите возможность выспаться в постели. О большем мы и не просим.

– Да конечно, конечно.– Верховный служитель оживился и яростно задергал шнур колокольчика, вызывая служителей.

Снеара с удовольствием наблюдала за тем, с какой скоростью сервируется стол, явно изначально предназначенный для работы с бумагами, а не для поздних трапез уставших путников, отмечая про себя, что все блюда, предложенные им, отличают две весьма существенные особенности. Каждое из них было вкусным и питательным и при этом могло быть приготовлено в весьма сжатые сроки. Впрочем, она против такого подхода к проблеме не возражала. В конце концов, какая разница, сколько времени затратил повар на приготовление еды, если она сможет нормально накормить малышек, уставших с дороги и проведших весь день на сухом пайке из вяленого мяса, хлеба и воды.

– Прошу вас, угощайтесь! – Как только за служителями, доставившими в покои верховного служителя храма поздний ужин, закрылась дверь, мужчина сделал приглашающий жест и снова устроился в кресле, всем своим видом давая понять, что его совершенно не затруднит подождать, пока его гости закончат трапезу.

Жрица не раздумывая подошла к столу и, наполнив две тарелки всем, что посчитала пригодным для питания шестилетних детей, вернулась к дивану, поставив на колени девочкам их поздний ужин. Отсутствие в комнате нужного количества стульев если и было замечено, то успешно ею проигнорировалось. В конце концов, обстановка позволяла обойтись и без них. Глядя, с какой скоростью близняшки поедают предложенные им кушанья, Снеара невольно нахмурилась, опасаясь, что дети заработают несварение желудка, но тут же успокоила свой внезапно разыгравшийся материнский инстинкт тем, что такую мелочь она сумеет вылечить в любом состоянии. За едой для Светы тоже пришлось идти, поскольку ее сестра внезапно вспомнила, что чужих людей ей положено стесняться, и, чтобы не привлекать внимания окружающих, постаралась слиться с обивкой дивана. Да и лишний раз заставлять ее ходить в тех орудиях пытки, которые неизвестный вредитель додумался назвать модельными сапогами, было жестоко.

Сашин никакими комплексами не страдал и самостоятельно разорил пару наиболее приглянувшихся ему блюд, нагрузив свою тарелку до краев и улизнув с ней в облюбованный им угол за растением, прекрасно закрывающим его от посторонних взглядов. Какое-то время в комнате царило молчание – охотник и Света с детьми увлеченно поглощали ужин, а служитель и жрица вдумчиво наблюдали за процессом, попутно стараясь разгадать, что каждый из них пытается скрыть от другого.

Жрица не собиралась начинать с их гостеприимным хозяином серьезный разговор до тех пор, пока ее может услышать кто-нибудь, кроме него, а служитель приглядывался к гостям, пытаясь понять, откуда же появились такие странные люди и насколько им, а особенно мужчине в костюме охотника можно доверять. Насчет преданности и честности меча богини он не сомневался, но вот в ее спутниках уверен не был. Да и обсуждать что-то важное в присутствии детей и молодой девушки казалось опытному воину и интригану просто верхом глупости и безответственности. Поскольку у всех вышеперечисленных особ наверняка ветер гуляет в голове, а следовательно, ради всеобщего спокойствия лучше не забивать эти головы информацией государственной важности. Поэтому в комнате царило молчание, изредка нарушаемое хрустом печенья и недовольным сопением детей, периодически обнаруживающих, что еда не настолько вкусная, какой выглядит.

Наконец в дверь просунулась голова служителя, провожавшего их до покоев настоятеля, и гостям вежливо сообщили, что комнаты для них готовы. Снеара немедленно взяла инициативу в свои руки и усталым голосом попросила Свету уложить близнецов. Мужчины воззрились на нее круглыми от изумления глазами – им было прекрасно известно из легенд и летописей о том, что ни одна жрица никогда не покажет людям, что она утомлена. Более того, среди служителей давно велись теологические споры на тему, могут ли вообще мечи богини испытывать обычную человеческую усталость или, как и их металлические тезки, лишены такого вредного для любого оружия ощущения. Но, несмотря на свое удивление нетипичным поведением жрицы, и охотник, и служители сочли за лучшее промолчать, поскольку, как и все жители Сиали, твердо верили: если меч богини что-то делает, значит, это единственно правильные в данной ситуации действия.