— Перед тем как прийти сюда, у меня была встреча на Исолакуори. Когда я приехал туда, язык Данте находился глубоко во рту принцессы.

— Вы лжёте.

Он достает эмалированную табакерку из кармана штанов, берёт щепотку соли и прижимает её к кончику своего языка. Проглотив её, он повторяет свои слова, каждое из которых впечатывается в хрупкую оболочку моего сердца и заставляет его заныть от боли.

— Принц не будет спать со шлюхами, потому что тогда принцесса Глэйса не пустит его в свою постель. Но как я понимаю, он не рассказал ей о тебе.

Он придвигает ко мне табакерку, и хотя я не хочу играть с ним в эту игру, я достаю оттуда щепотку соли и нюхаю.

Соль. Это на самом деле соль.

Он захлопывает табакерку и возвращает её в карман.

— Тебя, похоже, очень расстроила эта новость.

Я так крепко сжимаю руки в кулаки, что мои ногти оставляют на ладонях небольшие полумесяцы.

— Капитан Сильвиус, заведение закрылось, — голос Джианы звучит так, словно кто-то ударил металлом о металл.

Он кидает в неё что-то блестящее.

— Я беру номер. Желательно без тараканов.

Ноздри Джианы раздуваются, пока она наблюдает за тем, как серебряная монета, перевернувшись в воздухе несколько раз, падает на пол. Она даже не пытается её поймать.

— Боюсь, все номера уже заняты.

Он перестает кружить.

— Разве? Когда Катриона приглашала меня, она сказала, что у проституток сегодня не очень насыщенный вечер.

Джиа не удостаивает его ответом.

— Не забудьте вашу монету перед уходом.

— Осторожней, синьорина Амари. Я могу либо сделать репутацию этому заведению, либо испортить её.

Он щёлкает пальцами, чтобы продемонстрировать, как легко он может уничтожить её и её семью.

— Я не очень люблю угрозы, капитан. А теперь перестаньте домогаться моих сотрудников и уходите. И вам, вероятно, не стоит возвращаться. Как вы и сказали, в нашем заведении слишком много тараканов. Пора их отсюда выгнать.

Он смотрит на неё устрашающим взглядом, но Джиана даже не дёргается. Как бы сильно мне ни хотелось её обнять и поблагодарить за поддержку, чувство вины за то, что всё это случилось с ней и её семьей из-за меня, припечатывает мои ноги к липким половицам, а руки к рёбрам.

Мой уход, может быть, и не был спланирован никаким богом, но это всё-таки божий дар для тех, кто меня окружает.

Когда капитан и его друг, наконец, уходят, я шепчу:

— Прости.

— За что, Фэллон?

— Это моя вина, что он тебе угрожал.

Она проводит тряпкой по барной стойке.

— Дольча, никогда не бери вину тупых мужиков на себя. А теперь запри дверь и помоги мне привести это место в порядок, пока ты не отправилась в своё путешествие.

— Ты слышала?

— Я слышала всё.

— Всё? А ты слышала о том, как я провела сегодняшний день?

Их кухни появляется Сибилла.

— Наконец-то. Я думала, что эта фейская задница никогда не уберётся.

Посмотрев на свою сестру и на меня, она хмурится.

— Что я пропустила?

— Фэллон собиралась рассказать мне о своих приключениях на Исолакуори.

Боги, Джина, и правда, всё слышала.

Сиб открывает рот.

— Ты ездила на Исолакуори без меня?

— Поверь мне, тебе бы не захотелось присоединиться ко мне в этой поездке.

Я рассказываю им про Юстуса, короля и предложение капитана бросить меня в Марелюс. Сиб открывает рот всё шире и шире, пока не становятся видны все её перламутровые зубы. Её сестра, напротив, ни грамма не шокирована.

Пока мы приглушаем светильники, которые развешены на рыболовных веревках по всему помещению, я спрашиваю Джиану:

— Думаешь, это правда? Про принцессу из Глэйса?

Она искоса смотрит на меня.

— Пора бы тебе уже закалить своё милое сердечко, Фэллон, а не то наш мир слижет с него весь мёд.

Как поэтично, но это не отвечает на мой вопрос.

— Это значит — да?

— Нет, я не слышала про их интрижку. Удивлена ли я? Нет. Эпонина — из Неббы. Логично, что Марко будет искать союза с другим оставшимся королевством.

— Марко не может заставить своего брата жениться, если тот этого не хочет.

— Возможно. Но что если Данте этого хочет?

Гнев начинает пожирать моё нутро, точно хищное животное, высасывая из него всю сладость и оставляя мне только бешеное желание немедленно лишить Марко трона.

Возможно, Данте в итоге не выберет меня, но меньшее, что я могу сделать, это убедиться в том, что он сам сделает этот выбор.

ГЛАВА 38

После невероятно крепких объятий Дефне и Марко, я направляюсь вместе с Сиб к залитому лунным светом пирсу. Письмо, написанное её родителями и скреплённое гербовой печатью, лежит в моей сумке, которую я завязала узлом у себя на груди, где громко барабанит моё сердце.

Его ритм такой частый, что от него сотрясается горстка медных монет, запас еды и вода, которые должны помочь мне пересечь горы. По крайней мере, это касается еды и воды. Я могу остаться без денег гораздо раньше, если видение Бронвен вместе с лошадью было вызвано низким уровнем сахара в моей крови. Будем надеяться, что это была не галлюцинация, а предсказание моего будущего.

Несмотря на то, что на пристани тихо в этот час, многие рыбаки уже встали и готовят свои приманки и сети. Мы идём к паромной переправе, лунный свет запутался в длинных волосах Маттиа, которые доходят ему до плеч. Он сидит на корточках на лодке Антони и соскабливает ракушки с её борта. Его движения замедляются, когда он приподнимает голову и замечает нас.

Я машу ему рукой. Антони, должно быть, не рассказал ему, что между нами всё кончено, потому что Маттиа слегка улыбается и машет мне в ответ.

Сиб наклоняется ко мне и шепчет:

— Как думаешь, будет странно, если я приглашу его на свидание?

— Почему это должно быть странно?

Она приподнимает бровь.

— Потому что я спала с Антони.

— Больше года назад.

Я пристально смотрю на изящные линии профиля своей подруги, её густые ресницы, вздёрнутый нос и пухлые губы, которые на один тон темнее коричневой кожи её лица.

— Я бы посоветовала тебе попробовать.

— А что если он мне откажет? Кто будет держать меня за руку, если тебя здесь не будет?

— Фибус.

Она надувает губы.

— А что насчёт моей второй руки?

Я закатываю глаза.

— Я ненадолго.

— Как бы я хотела, чтобы ты рассказала мне, куда отправляешься.

— Туда, куда ветра отнесут меня.

— А что если ветра сдуют тебя со скалы?

— Я постараюсь не подходить слишком близко к