И только тут до меня доходит, что одежда, в которую я одета, совершенно не практичная. Хоть мне и не нравятся мои сапоги и застиранное платье, я не могу пересечь Марелюс в шёлковых туфлях и платье таком же тонком, как крылья бабочки.

В Раксе одежду шьют для того, чтобы выживать. Я с кем-нибудь поменяюсь. Уверена, у меня не будет проблем с тем, чтобы найти хозяина для такого красивого наряда.

Сибилла врезается в меня плечом.

— Во-первых, где ты достала это платье? Шикарное. И, во-вторых, что тебя гложет?

— Я одолжила его у сестры Фибуса.

Веки Сиб взмывают вверх.

— Флавия «Я-ненавижу-полуросликов» Аколти одолжила тебе платье?

— Его одолжил мне Фибус.

— И у него дома валялось одно из платьев его сестры, потому что?.. О.

Не знаю, к какому он пришла заключению, но я решаю не разубеждать её. Может быть, Фибус расскажет ей потом про наше утро, но я не стану этого делать. Особенно в таком месте, где полно любопытных ушей.

— А гложет меня то… Я переспала с Данте.

И хотя потеря девственности занимает мои мысли не в первую очередь, я хочу, чтобы Сибилла услышала об этом от меня, а не от какого-нибудь посетителя таверны.

Медный кувшин, который она наполняет, выскальзывает из её пальцев и с грохотом ударяется о барную стойку, что привлекает внимание около десяти человек, которые до этого сидели, склонившись над своими напитками и деревянными тарелками с вяленым мясом и сыром.

— О. Боги.

Она уводит меня за локоть в тёмный угол таверны, её рот всё ещё открыт.

— И?

— И ты могла бы меня предупредить, что это больно.

Боль уже притупилась, но всё ещё напоминает о себе редкими приступами.

— Не могу поверить, что ты переспала с Данте.

Честно говоря, я сама едва ли могу в это поверить. Сегодняшний день кажется мне таким нереальным.

— Я знаю.

— Это всё, о чём ты мечтала или даже лучше?

Я задумываюсь, потому что, нет, я мечтала не об этом. Как же мне хочется признаться Сиб в том, что мы с Данте когда-нибудь поженимся. А жаловаться на умения своего мужа в постели — дурной тон. К тому же, у нас было мало времени; со временем должно стать лучше.

— Я уезжаю.

Сиб откидывает голову назад.

— Это из-за секса? Было настолько плохо, или настолько хорошо?

— Это не из-за секса.

— Тогда почему.

— Мне надо ненадолго уехать из Тарелексо. Капитан Даргенто дышит мне в спину, а дома очень напряжённая обстановка.

Она пристально на меня смотрит.

— Твоя мать?

— Нет. Нонна.

Она сжимает мою руку.

— Мне жаль, Фэл.

Неожиданно её жалость ко мне трансформируется в энтузиазм.

— Давай уедем вместе!

Мне бы ничего так сильно не хотелось, но будет нечестно впутывать её во всё это. Более того, я по-настоящему переживаю из-за того, что пророчество не сбудется, если я не исполню его в одиночку. А мне очень надо, чтобы оно исполнилось.

— Я не могу взять тебя с собой, дорогая. Я должна сделать это одна. К тому же твои родители и сестра никогда меня не простят, если я увезу тебя отсюда. И Фибус тоже попросится с нами…

— Когда закончите сплетничать, мне бы не помешала ваша помощь.

Джиана вытирает рукой свой блестящий лоб.

— Прости, Джиа. Скажи мне, кому и что нужно.

Я вытираю руки о свою прекрасную юбку.

— Десятый столик хочет кувшин с вином, а капитан хочет тарелку прошутто.

Капитан здесь? Мой взгляд устремляется на мужчину с острым подбородком, одетого в белое, который сидит с незнакомым мне мужчиной в форме.

Он здесь не для того, чтобы шпионить за тобой, Фэллон. Он пришел поесть.

— Я беру десятый столик.

Я возвращаюсь к бару, хватаю со стойки один из наполненных кувшинов, после чего огибаю бар и направляюсь к шести мужчинам из Тарекуори, которые играют в карты.

Пока я наполняю их кружки, Катриона, которая только что спустилась с лестницы, подходит к Сильвиусу. В таверне шумно, а стол капитана находится у дальней стены, поэтому я не слышу их разговора, но предполагаю, что она хочет узнать, насколько он заинтересован в рандеву. Я молюсь о том, чтобы он согласился, потому что я бы предпочла, чтобы он не наблюдал мой великий побег.

Я наливаю последние капли шипучего фейского вина, как вдруг его взгляд отрывается от куртизанки и останавливается на мне. Катриона оглядывается на меня и легонько вздыхает. Значит ли это, что он ей отказал? И если да, то это потому, что он «на работе» или он наконец-то решил, что секс с другими женщинами не поможет ему завоевать уважение той, которую он хочет?

Направляясь в сторону Сибиллы, я раздумываю о том, чтобы рассказать ей о желании Сильвиуса жениться на ней или её сестре, но тогда мне придётся долго ей объяснять, откуда я это узнала, а я ещё не рассказала ей о своём злосчастном свидании с королём. По правде сказать, я удивлена, что она ещё не слышала об этом. Люсинцы так любят сплетничать, а что может быть более благодатной почвой для сплетен, чем история о девушке-полурослике, которую арестовали за то, что она умеет заклинать змеев?

— Паппа просит помочь разложить еду по тарелкам.

Джиана указывает на кухню.

Я толкаю плечом распашную дверь и уже готова предложить помощь, как вдруг замечаю Марчелло, который раскладывает голубей на разделочной доске. Птицы уже ощипаны, но их головы ещё на месте. У меня сводит желудок, и я пошатываюсь. Я хватаюсь за косяк и жду, когда у меня перестанет плыть перед глазами, а внутренности успокоятся, прежде чем сделать шаг вперёд.

Это не первый раз, когда я застаю Марчелло за приготовлением жаркого, но по какой-то причине, на долю секунды, эта сцена напомнила мне о вороне. И да, признаюсь, ранее я пыталась его заколоть, но исключительно для того, чтобы превратить его обратно в дурацкое украшение, а не в чей-то обед.

— Фэллон, ты в порядке?

Дефне подбегает ко мне и обхватывает рукой за талию для поддержки.

— Извините. Да, эм… забыла сегодня поесть.

И только тут до меня доходит, что я действительно забыла поесть.

Она подводит меня к табуретке, которая стоит слишком близко от разделочной доски, и разворачивает кусок пекорино. Нарезав его, она открывает банку с солёными овощами и ставит всё это передо мной.

Не сводя глаз с закопченного пола под табуреткой, я поглощаю еду. Я не чувствую себя лучше по завершению, вероятно,